БЕСКОНЕЧНОЕ ХАНАМИ
Японское ханами (любование цветами) — очень мудрая и красивая традиция, поскольку созерцательное общение с природой всегда очищает, успокаивает человека, а цветущие растения вызывают наиболее сильный эмоциональный отклик. В этой форме отразился многовековой опыт понимания непреходящей ценности и колоссальной важности всех природных явлений для человеческого общества.
Как почти все традиционные формы коллективных праздничных ритуалов, ханами связано с древним сельскохозяйственным укладом жизни. Так, любование цветением сакуры являлось для крестьян одним из вариантов общения с природными духами. Столь серьезный подтекст не мешал проводить ханами в виде развлекательных пикников с закусками и возлияниями.
Общепризнанными фаворитами японской садово-парковой флоры вслед за сливой и сакурой выступают азалия, ирисы, глициния, гортензия, лотосы, хризантемы, камелия. Вместе с тем есть много иных, не менее восхитительных цветов, каждый из которых обладает особой, неповторимой привлекательностью. Широко известно высказывание писателя Ясунари Кавабата о том, что один цветок лучше, чем сто, передает сущность красоты цветов. Однако бывает и наоборот. Я, например, открыла для себя очарование космеи, у нас больше известной как садовая ромашка, увидев массу этих разноцветных кружков на лужке между двумя проселочными дорогами в окрестностях храма Хорюдзи близ Нары. Такой безыскусной жизнерадостностью веяло от этого места, что оно не просто запомнилось, но запало в душу.
На открытке с воспроизведением ширм современного художника Сёко Ота изображены цветы и травы четырех времен года. Картина читается справа налево, как свиток или книга, и начинается с весны, обозначенной до аскетичности сдержанно — цветами сурепки, едва заметным кустиком фиалок и одуванчиками.
Растения в декоративной живописи передаются обобщенно (хотя и вполне узнаваемо), как определенные смысловые и цветовые центры, но от них легко перекидываются мостики к реальным цветам и травам, рождаются поэтические и жизненные реминисценции.
По горной тропинке иду.
Вдруг стало мне отчего-то легко.
Фиалки в густой траве.
Мацуо Басё (1644–1694)
Перевод В. Марковой
Дальше тему продолжают ирисы, представляющие собой своеобразное связующее звено между концом весны и началом лета. Существует несколько сотен типов ирисов — дикорастущих и окультуренных, водяных и полевых, выражающих мужское (более крупные и сильные) и женское начала... Этот красивейший цветок с древности привлекал внимание человека, и не только своим изящным видом. Ирис считался целебным и магическим растением, способным защитить от болезней и разных несчастий. Ирисы цветут в мае-июне и доставляют огромную радость тем, кому удается совершить ханами в сады и парки, где они произрастают.
Посещаю дом друга в Осаке
В саду, где раскрылись ирисы,
Беседовать с старым другом своим, —
Какая награда путнику!
Мацуо Басё
Затем эстафета переходит к букету из трех летних красавцев — древовидного пиона, гортензии и мальвы. Древовидный пион происходит из Китая и является одним из излюбленных мотивов в живописи Дальнего Востока, выступая символом богатства и процветания. В Японию этот вид пиона попал еще в VIII веке через буддийские монастыри. В старину японцы говорили, что красивая женщина должна стоять, как пион, сидеть, как древовидный пион, и идти, как лилия.
Гортензия растет в диком виде во многих местах острова Хонсю. Цветет в сезон дождей, в июне, и восхищает везде, где встречается, — в храмовом ансамбле, в саду, в деревянном ящике на токийском тротуаре. Прежде я видела гортензию исключительно анемично-бледных оттенков в горшках и плетеных корзинках, продававшихся в цветочных магазинах, которые использовались для оформления официальных церемоний и на кладбищах. Меня по-настоящему поразили ярко-звучные синие шары соцветий гортензии на невысоком, но объемном кусте с темно-зелеными листьями в углу привокзальной площади в Хаконэ. Как она не похожа на привычные вылинявшие кустики в горшочках!
От гортензии на ширме начинается переход к осени. Здесь в качестве связующего звена выступают гвоздики, которые начинают цвести еще летом. Этот цветок сегодня занимает скромное место в растительной табели о рангах, но было время, когда ему уделялось гораздо больше внимания. Среди множества растений, упоминаемых в стихах антологии «Манъёсю» (VIII в.), встречается и гвоздика как один из символов юной красавицы.
Гвоздика, что посеял
Возле дома,
Когда раскроешь дивный свой цветок,
Чтоб на него я любоваться мог,
Как на любимую все время глядя?
Отомо Якамоти (718-785)
Перевод А. Глускиной
В эпоху Хэйан (IX–XII вв.) при императорском дворе проводились различные «хана-авасэ» — «цветочные состязания», во время которых выбирались наиболее примечательные и красивые цветы и травы. Одним из видов этого развлечения было «состязание гвоздик». Гвоздика также входит в набор «семи осенних трав», которые упоминаются в «Манъёсю». Они наделялись особыми оздоровительными свойствами и использовались для приготовления еды, предназначенной для Праздника осеннего полнолуния, отмечавшегося в середине восьмого лунного месяца.
Помимо гвоздики, осень представляют еще три растения из «семи трав»: трава сусуки (мискант), плющ и разновидность вьюнка. У каждого растения своя история, символика, поэтика. Мисканту современный писатель Токутоми Рока посвятил следующие строки: «Поистине хороша пора, когда и листья, и колоски мисканта высыхают добела, а вечерний ветерок перепутывает их, и они поблескивают в лучах заходящего солнца. Однако еще больше люблю я красоту той поры, когда он снова выпускает свои маленькие копья... Он пьет росу, шелестит на ветру, растет купами, отдельно от всех, и поэтические мысли, которые он способен вызвать у человека, более многочисленные, чем тысячи его собственных нитей».
Можно добавить, что нежные молодые метелки сусуки удивительно хороши в композициях икэбана, которые выставляются вместе с ритуальным подношением в Праздник осеннего полнолуния. Их серебристо-шелковые стебельки в сочетании с полным диском на небе как бы выступают визуальным воплощением неуловимой загадочности лунного света.
Скромный плющ вдохновил когда-то великого Басё на сокровенное трехстишие:
Листья плюща...
Отчего-то их дымный пурпур
О былом говорит.
Перевод В. Марковой
Один из его последователей, поэт Какэй, создал совсем другой образ плюща:
Кружит осенний вихрь.
Как дрожит, как трепещет
Каждый листок на плюще!
Перевод В. Марковой
Хризантемы имеют очень большое значение в японской культуре. Есть даже Праздник хризантем — 9 сентября. Раньше он приходился на девятый день девятого лунного месяца и отмечался с начала IX века, когда был заимствован из Китая. По японскому цветочному календарю хризантема является цветком ноября — поры ее наилучшего цветения. Диапазон разновидностей хризантем и их применения необычайно широк — от императорского герба до съедобной салатной зелени. Всем известны огромные роскошные хризантемы-шары или с длинными игольчатыми лепестками, но в Японии любят и гораздо менее броские мелкие цветы, которые можно видеть в течение всего лета по всей стране. Белые напоминают наши ромашки. Из некрупных цветков создают хризантемовые куклы в полный человеческий рост, которые представляют различных известных персонажей. Эта любопытная форма цветочного рукоделия получила развитие в XIX веке и успешно продолжает существовать и в настоящее время, несмотря на сложность процесса создания.
Зиму олицетворяют нарциссы и кустики сэнрё, красные ягоды которого поспевают к зиме (левый нижний угол). Оба растения используются в новогодних цветочных композициях. Нарцисс, так же как и древовидный пион, попал в Японию из Китая, куда он, в свою очередь, был завезен из Европы. По-японски нарцисс называется суйсэн. У поэтессы Кага-но Тиё (1703–1785) есть трехстишие: «Суйсэн — даже в имени твоем чувствуется холод».
На ширме остались еще несколько растений, нами не упомянутых. Они также имеют определенную символику и свое место в образно-художественном восприятии человека. Жанр «цветы и птицы» — один из наиболее популярных в изобразительном искусстве Дальнего Востока. В Японии он стал развиваться с эпохи Хэйан, получив название «катёга». В вариациях этого жанра встречаются не только изображения цветов и птиц, но и различных деревьев, животных, насекомых, рыб. В данном случае на ширме изображены только цветы. Цветы дают людям бесконечные вариации самых разных, тонких и глубоких чувств, переживаний, размышлений...
«Среди летних цветов я более всего люблю вьюнки асагао и лилию. А среди лилий — белые и те, с пятнышками в глубине чашечки, что растут в горах. И хотя старец Кёроку, оставивший таблицы ста цветов, ославил лилии как вульгарные цветы, это может быть отнесено разве только к красным лилиям, что пучками растут в поле; но белые, предельно чистые, предельно изысканные, можно ли их назвать вульгарными? Пожалуйста, не считайте меня эстетом! Я — созерцатель в хлопотливой суете и спешке столицы, где люди скученны, как облака, и дела текут одно за другим, подобно непрерывно текущему дождю; я погружен душой в весенний ветер, в осеннюю ночь, и мелкими деньгами, отданными за цветы, я плачу за долголетие.
С той минуты, как я поставил эти лилии в вазу, они стали моими неизменными друзьями...» (Токутоми Рока)
Г. ШИШКИНА
ЖУРНАЛ "ЯПОНИЯ СЕГОДНЯ"
0
.png)
