Отправлено 11 сентября 2008 - 23:10
ПОЦЕЛУЙ
Дональд Ричи
Более ста лет тому назад — если уж быть точным, то 31 мая 1883 года — братья Гонкур записали в своем дневнике, что за обедом зашел разговор о поцелуях и что «один человек, много лет живший в Японии, сказал, что у японцев любовь поцелуями не сопровождается». Так что уже тогда на Западе было известно, какие странные представления господствуют в Японии по этому вопросу.
Теперь, конечно, дело обстоит иначе. Оглянитесь вокруг: рекламные щиты, журналы, телевидение — всюду поцелуев сколько угодно. И не только их. Но так было не всегда, и даже в наши дни поцелуй в Японии означает не совсем то
же самое, что на Западе.
Начнем с того, что никаких поцелуев не было — по крайней мере официально. В Японии, как и в Китае, поцелуй был невидим. Любовники никогда не целовались принародно; родственники никогда не целовались вообще. Соприкосновение губ не было здесь культурно закрепленным знаком, каким оно уже очень давно стало в Европе и Америке.
Тем не менее. кое-кто целовался. Это видно из эротических гравюр. Но даже и здесь поцелуй по полной программе — редкость. Похоже, что поцелуй воспринимался скорее как индивидуальное изобретение или утонченное извращение, он не был общепринят, как на Западе. Целовались только в пылу страсти. И следовательно, поцелуй оставался исключительно и специально сексуальным действием.
Вообразите себе изумление первых попавших за границу японцев, когда они увидели, как мамы целуют детей, папы целуют мам, и все это при всех. фукудзава Юкити, будущий политик и просветитель, приехавший в Соединенные Штаты в 1860 году в свите посланника сегуна, отметил это изумление в своем дневнике.
Как и подобало политику и дипломату, он понял, что дело здесь в различии культур. Прижимание губами чуть ли не кого угодно к кому угодно не повергло его в состояние шока. Он отнесся к этой странной практике примерно так же, как американцы тех времен относились к эскимосскому обычаю тереться друг о друга носами.
Тем. не менее поцелуй не вошел в число иностранных. форм поведения, которые насаждались тогда в быстро модернизирующейся Японии. Однако он был настолько органической частью западного мира, что постепенно проникал, даже и не будучи насаждаем. Например, через переводы новейшей беллетристики. Дональд Кин сообщает, например, что одним из каналов такого проникновения послужил ранний перевод романа Бульвер-Литтона «Эрнест Мальтраверс», которому японский переводчик дал звучное заглавие «Весенняя повесть о цветах и ивах».
Герой романа говорит: «Как счастлив был бы я сорвать хотя бы один поцелуй с этих коралловых уст». Переводчик, несомненно призадумавшись, передал это так: «Если бы я мог хотя бы раз лизнуть ваши алые губы». Хотя в новых словарях японского языка уже имелось слово «поцелуй», переводчик предпочел употребить выражение хитонамэ (букв. «одна облизка»), определенно чувствуя, что лизать все-таки гораздо приличнее, чем целовать.
Далее в этом эпизоде Алис, обладательница коралловых уст, «закрыла лицо руками». В японском же переводе Арису «закрыла лицо рукавом и хотела было что-то сказать, но не находила слов» — так потрясло ее то, что чуть было не произошло между ним и ею.
Другой пример — демонстрация раннего эдисоновского фильма «Вдова Джонс: поцелуй Мэри Ирвин и Джона Раиса». Нью-Йорк в 1886 году это длительное объятие никак особо не отметил, но Осака в 1887-м восприняла его как сенсацию. Рассказывают, что на этот фильм ломились, всем хотелось увидеть, какие бывают чудовищные извращения. Явилась и полиция, но бэнси — то есть переводчик-комментатор в раннем японском кино — спас положение, объяснив, что так на Западе принято приветствовать друг друга. Эти двое просто здороваются.
Тем не менее публичная демонстрация поцелуев была вскоре недвусмысленно осуждена. Ее объявили нарушением общественного порядка, нарушители, позволившие себе подобное в публичном месте, наказывались штрафом или задержанием. Кто именно позволял себе подобное и чьи действия потребовали введения этого закона, из имеющихся документов неясно, но закон имел силу с начала 1920-х годов вплоть до 1945 года, когда его отменили оккупационные власти.
По крайней мере однажды этот закон был применен. В 30-е годы произошел скандальный случай с предполагавшейся публичной экспозицией знаменитого «Поцелуя» Родена. Эта скульптура изображает совершенно обнаженную целующуюся пару. Полиция поторопилась наложить на ее демонстрацию запрет. Японские власти были в шоке от того, что скульптура будет выставлена, французские — в шоке от того, что не будет. Было применено дипломатическое давление, и полиция сама предложила выход. Как рассказывает социальный критик Сиба Кимпэй, власти заявили, что сама по себе нагота, конечно же, допустима, и показывать произведение можно — если только головы будут как-нибудь прикрыты, например, обернуты материей.
Родена увидели в Японии только по окончании второй мировой войны. Теперь он экспонируется постоянно, каждый может увидеть его в любое время на площадке перед Токийским музеем западного искусства в Уэно. Однако не следует считать, что раз «Поцелуй» стал доступен для всеобщего обозрения, то целоваться вошло в Японии в обычай так же, как на Западе. Отнюдь нет. Даже полупризнание и то поцелуй завоевал с трудом. Взять хотя бы проблемы, связанные с его публичным дебютом в кино. До войны все сцены с поцелуями из иностранных фильмов, разумеется, в обязательном порядке вырезались — что весьма отрицательно сказывалось на логической связности этих фильмов. Герой и героиня с чувством смотрели друг другу в глаза. Они сближались, прижимались... И тут же отлетали друг от друга с такой внезапностью, что казалось, слышно, как у них зубы стучат.
После 1945 года, когда в стране воцарилась вольность, чтобы не сказать разгул, западных нравов, время поцелуя, казалось бы, наконец пришло. В 1946 году кинокомпания Дайэй объявила, что снимает «первую в истории японского кино сцену поцелуя». Она должна была составить эпизод фильма с подходящим случаю названием «Поцелуй однажды ночью» («Ару ё но сэппун»). Но в последний момент компания не выдержала. Режиссер упрятал главное событие от зрительских глаз: прежде чем начать целоваться, героиня стыдливо раскрывала зонтик.
Поэтому слава первопроходцев досталась компании Сётику, снявшей фильм «Двадцатилетние» («Хатати но сэйсюн» ), где имелся поцелуй должной степени бесстыдства — прямо в губы. Показательна реакция на это новшество. Пресса только о нем и писала. Горячо обсуждалось: можно ли считать такой поцелуй «художественно мотивированным» или же сцена преследует «чисто коммерческие» цели? «Гигиенично» ли это? Имело ли место «сексуальное побуждение»? И, наконец, «по-японски это или нет?». К общему согласию так и не пришли, но большинство стояло за то, что это негигиенично. Еще довольно долгое время после этого сцены поцелуев снимались понарошку — под таким углом, чтобы не видно было, что на самом деле актеры не соприкасаются губами. А если это почему-либо было невозможно, то актеры совершали нечистоплотное соприкосновение через прозрачную тряпочку.
Даже в наши дни ощущается —по крайней мере в публичных зрелищах, — что целоваться есть занятие не вполне японское. Показательно, что единственный безоговорочно принятый всеми поцелуй в послевоенном японском кино был как бы «иностранным». Это имело место в фильме «Блестящая месть» («Кэнран тару фукусю»), где поцелуй происходил по ходу представления зарубежной драмы. Все японцы в этой сцене изображали иностранцев, и потому им было можно — даже полагалось — длительное время прижиматься друг к другу губами.
Дискриминация продолжается. Есть, напримёр, вполне адекватное японское слово для обозначения поцелуя - слово сэппун. Но слышать его приходится редко. Вместо него молодые японцы и японки (которые в основном-то и целуются) говорят кису (от английского kiss) — если они вообще об этом говорят. Считается, что английское слово более чистоплотное, потому что обозначает предмет невпрямую. Это эвфемизм — вроде того как на всех языках, на каждом по-своему, уборную называют умывальной. Без слова-то не обойтись, но стоящее за ним действие не вполнесоциально приемлемо.
Причина того, что мы у себя на Западе не испытываем никакой неловкости по отношению к поцелую, а японцы испытывают, состоит в том, что у нас функции поцелуя несравненно шире. Мы это занятие обжили и приручили.Мы целуемся с кем угодно. Мать, отец, брат, сестра, жена, дети — подвергнуться могут все. Японцы же до сихпор относятся к поцелую как к экзотической составляющей чисто эротических отношений. Если парочка начнет целоваться прилюдно, то это будет означать, что они на глазаху всех предаются разогреванию себя для последующего акта. Ну а уж поцеловать маму на станции или в аэропорту —это, знаете ли...
Таким образом, социальная роль поцелуя в Японии крайне узка. Поцелуй, не выражает ни симпатии, ни уважения, ни горя, ни сочувствия — ничего из тех многих вещей, которые он может означать на Западе. Он означает только одно. Вот почему он так двусмыслен.
0
Следовало бы ожидать,что успех приведёт к дальнейшему сотрудничеству с издателем Ватанабэ Сёдзабуро.Но Гоё вместо этого начинает изучать и исследовать искусство укиё-э.Особенно он интересовался классическими работами.Он пишет очень профессиональные статьи о Утамаро,Хиросиге,Харунобу. 
он контролировал,будучи больным,практически со смертного ложа. Из-за слишком высоких требований Гойё,все рисунки с гравюр были выпущены в очень маленьких экземплярах, меньше чем 80 за гравюру.Они очень дорогие,оцениваются намного дороже чем какие-либо другие печатные издания шин-ханги того времени.Можно утверждать,что Гоё работал над гравюрой больше как ученый.
