Сообщений в теме: 108

[Piligrim]

Спасибо, Элла, за предложенные ссылки. Думаю в дальнейшем они пригодятся, а пока закончим с Китаем.

Организация и тактика китайских армий периода Чжоу
Племена чжоу долгое время находились
под властью государства Шан-Инь,
но постепенно набирали силу.
Шанские правители чувствовали новую опасность своему господству.
Согласно китайским летописям, последний иньский властитель Чжоу-синь заключил
в тюрьму энергичного чжоуского
вождя Чана, который позже получил
титул Вэнь-вана. Однако в обмен
на красавицу из рода Ю-синь, прекрасных лошадей и «редкостные изделия»
Чжоу-синь не только отпустил пленника,
но даже подарил ему разное оружие.
Вскоре сын Вэнь-вана, У-ван возглавил союз племен, в битве при Муе разбил иньскую армию и основал новую династию Чжоу.
Так, в Древнем Китае начался новый период его истории – эпоха Чжоу.

Эпоха Чжоу традиционно охватывает время с 1027 по 221 гг. до н. э. и делится на два периода: Западное Чжоу – с 1027 по 771 г. до н.э., когда столица, носившая название Хао, располагалась на западе страны, и Восточное Чжоу, при котором столица была перенесена в город Лои на востоке. В свою очередь эпоха Восточного Чжоу разделена на два периода. Примерно с VIII – VI столетия длился так называемый период «Ле го» («Множества царств»), который еще называют «Чунь цю» («Вёсны и осени») по названию летописи того времени. Следующий период – «Чжань го» («Воюющих царств») – начался со второй половины V в. до н.э и закончился в III столетии до н.э. Армии Западного Чжоу (1027-771)
Чжоуские армии многое заимствовали от побежденных шанцев, но военное дело в Древнем Китае продолжало свое развитие.
Например, были усовершенствованы боевые колесницы. Возросло число спиц в колесе, а сами спицы стали изогнутыми от оси к ободу, что увеличило прочность колес. Обычно в колесницы запрягали четверку лошадей, но были найдены значительно более редкие захоронения с колесницами, имевшими двух коней. Упряжь, как правило, имела многочисленные бронзовые украшения и нитки бус из раковин каури, а на самой повозке часто размещали как бронзовые колокольчики, так и различные украшения из бронзы. Таким образом, колесница должна была производить сильное впечатление своим внешним видом, что использовалось как психологическое оружие.
Колесница, обнаруженная в захоронении XI в. до н.э. около Люлихэ в юго-западной части Пекинского округа имела следующие размеры: ширина колеи – 2, 44 м, диаметр колес с 24 спицами – 1,4 м, обод колеса – 7 х 7 см, длина оси – 3,08 м, ее диаметр – 8 см, длина втулки – 40 см и ширина кузова вдоль оси составляла 1,5 м.
Войска Западного Чжоу состояла из контингентов, которые должны были предоставлять правители зависимых государств. Они были разделены на три категории, содержащие разное число «армий». Так, вассалы первого ранга содержали три «армии», второго – две, а государства третьего – одну. Численность этих формирований неизвестна, также этот вопрос обычно вызывает споры, так как древние авторы часто преувеличивали число воинов. Предполагают, что объединенная армия могла состоять из 3 000 колесниц и 30 000 пехотинцев.
Знать сражалась на колесницах, и колесничие войска считались главной силой армии. Война рассматривалась, главным образом, как противоборство аристократов, однако пехота тоже имела важное значение. «Книга Перемен» сравнивает военную силу крестьянства с водой, скрытой под землей, и рекомендует справедливо обходиться с простыми людьми, поддерживая их верность.
Любопытно отметить, что «Шу цзин» («Книга документов») сообщает, что крестьяне каждый год проходили месячную военную подготовку. Таким образом, можно предположить, что китайские ополченцы сражались в боевых порядках и представляли собой достаточно боеспособную пехоту.
Чжоусцы сохранили организацию небольших подразделений, которую приписывают еще иньцам. Колесничие войска были разделены на отряды по 25 колесниц в каждом. Каждую колесницу сопровождали 25 пехотинцев, построенные в пять рядов. На поле боя армия строилась тремя крупными тактическими отрядами: левый фланг, правый фланг и центр. Первоначально чжоуские военачальники находились в центральном отряде, а позднее они становились на левом фланге, который стал считаться почетным.

Армии Восточного Чжоу (771-221)
Тактика и организация китайских армий этого периода находились на относительно высоком уровне. Разделение армии на три крупных отряда сохранилось, но иногда на поле боя мог-ло действовать и большее число крупных подразделений. Так например, в 717 г. до н.э. в сражении при Че армия царства Чень построилась четырьмя отрядами. Во время битвы три из них сковывали неприятеля по фронту, в то время как четвертый обошел противника с фланга. В 540 г. до н. э. во время сражения с армией царства Ци циньские войска были разделены на пять отрядов.
Пехота обычно строилась пятью рядами и поддерживала колесницы, расположенные в центре каждого отряда. В «Искусстве войны У-цзы» отмечено, что воинов высокого роста надо вооружать луками, а более низкорослым солдатам выдавать копья и «трезубцы». По-видимому, это замечание подразумевает, что лучники стояли в задних рядах и стреляли через голову развернутых в передних рядах копейщиков. В китайских документах упоминаются такие боевые порядки, как «рыбья чешуя» и «журавль и гусь». При «рыбьей чешуе» колесницы были построены в линию впереди по фронту, в то время как пехота находилась сзади.
В войсках царила жесткая дисциплина. Так, например, в 540 г. до н.э. знатный цзиньский воин был обезглавлен за то, что отказался выполнить приказ сойти с колесницы и сражаться пешим.
Период с VIII по V вв. считается расцветом китайских боевых колесниц, устройство которых в это время получило дальнейшее развитие. Теперь экипаж состоял из трех воинов: возницы, который располагался в центре, лучника, стоявшего от него слева, и вооруженного клевцом или копьем воина, который находился справа. Колеса могли теперь иметь до 26 спиц, а прежнее дышло длиной около трех метров, оказавшееся довольно слабым, было укорочено до 180 см. Кузов для защиты был покрыт кожей. Также начинает появляться балдахин или зонтик над кузовом. Они защищали от солнца и, вероятно, частично от стрел, однако в бою такой навес мог быть легко сорван. Теперь в колесницу обычно запрягали четырех лошадей. Появилась и конская броня. Несмотря на то, что количество колесниц в этот период возросло, число найденных в результате археологических раскопок бронзовых украшений для самих повозок меньше, чем в предыдущие столетия. Возможно, это связано с тем, что в этот период происходит упрощение процесса изготовления колесниц и исчезают различные излишества, перегружающие боевую колесницу.
Особо следует остановиться на такой любопытной детали колесниц этого периода, как зазубренные бронзовые клинки. Они имеют длину около 30 см. Их надевали на концы колесных осей, и, возможно, спереди на ярмо. Исследователи считают, что китайские колесницы не предназначались для лобовых атак пехотных построений, и назначение таких «кос» заключалось в повреждении вражеских колесниц, а также в защите от пехотинцев, атакующих «серпоносную» колесницу.
Такие наконечники были найдены в погребении хоу И владения Цзэн, принадлежавшего государству Чу, и датируются 30-ми годами V в. до н. э. Любопытно отметить, что, по имеющимся сведениям, примерно в это время «серпоносные» колесницы появляются в Индии и Персии. Тем не менее, сейчас трудно решить, возникло ли это экзотическое оружие в разных местах независимо друг от друга или имело один центр происхождения, и, если верно последнее, то где впервые была изобретена колесница с косами.
Однако постепенно колесничие войска утрачивают свое решающее значение и начинают уступать пехоте. Так, например, в 613 г. до н.э. правитель Цзы был свергнут в результате крестьянского восстания. Союзники попытались восстановить его власть и направили против восставших 800 боевых колесниц. Однако крестьянское ополчение наголову разбило посланное против них войско.
Колесницы обычно имели преимущество на ровной открытой местности, но даже и в этом случае терпели поражение от морально стойкой пехоты, вооруженной древковым оружием. К тому же в это время пехотинцы начинают использовать мощные арбалеты. На упадок значения боевых колесниц показывает и такой факт: в одном из сражений около 640 колесничих из армии государства У решили спешиться, для того чтобы иметь возможность сражаться на холмистой местности.
Тем не менее, китайские хроники продолжают уделять внимание колесничим лучникам, описывая отдельные подвиги знатных воинов, продолжавших традиционно сражаться на колесницах. Например, китайский военачальник Лян Шин был разжалован, но сумел вернуть свое положение, возглавив атаку цзиньских колесниц против войск государства Цинь в сражении при Пан-я в 624 г. до н.э. Он сумел одержать победу. Любопытно заметить, что, по сообщению источников, Лян Шин был одноруким.
Значение колесниц на поле боя упало также с появлением кавалерии. Ездить верхом в Китае начали еще в VI в. до н.э., но обычно считается, что первые конные отряды появились в 307 г. до н. э., когда У Линь из царства Чао заставил своих воинов перенять одежду и снаряжение варваров-кочевников. Это сначала противоречило прежним китайским традициям, но явные преимущества конницы, особенно для открытых равнин северных царств, вынужденных постоянно обороняться от конных отрядов степных кочевников, взяли вверх над обычаями. Сначала в кавалерию набирали крестьян, а также использовали наемные отряды кочевников, и только к концу III в. до н.э. китайская знать признала возможным для себя служить в коннице. Лучшей кавалерией в III в. до н.э. располагали такие государства, как Чао, Цинь, Вэй и Янь.
В то время в Китае использовали небольшую лошадь монгольской породы, поэтому ранняя китайская кавалерия представляла собой, в основном, отряды легкой конницы, вооруженной луком. Тем не менее, в концу III в. до н. э. некоторые всадники могли носить доспехи.



Не совсем ясно, использовали ли конные воины в этот период арбалет. Китайцы не имели специальных приспособлений для натягивания арбалетной тетивы, и обычный арбалет пехотинца совершенно не мог быть использован всадником. Однако, как будет показано ниже, в это время в Китае существовали и более легкие арбалеты, которые можно было без труда натянуть руками, поэтому вполне возможно, что такое оружие применяли и в коннице.
В IV – III вв. до н.э. становится уже обычным делить армию на пять крупных отрядов, каждый из которых носит собственное название. Левое крыло называли «Зеленым драконом», правое – «Белым тигром», впереди стоял авангард – «Красная птица», позади находился арьергард «Черная черепаха», а центральный отряд, где находился сам главнокомандующий с личной гвардией, получил название «Созвездия Большой Медведицы».
Отряды были разбиты на пятерки. Такое самое мелкое подразделение иногда состояло из трех копейщиков и двух лучников, однако пехота, использовавшая различные виды метательного оружия, могла быть построена отдельно. Более крупное подразделение составлял отряд, образованный колесницей с тремя воинами и 72-мя пехотинцами, которых сопровождала грузовая повозка с «обслугой» из 25 человек. Такой отряд отражал скорее административное деление, чем тактический боевой порядок.
Также в этот период получили распространение элитные гвардейские отряды пехотинцев. Они состояли из самых сильных и храбрых, хорошо обученных воинов. Например, в армии царства Чу это были отряды арбалетчиков, защищенных доспехами. Этих воинов обучали семь лет, и, как утверждают, они могли пройти без отдыха 100 миль. «Искусство войны У-цзы» рекомендовало набирать в элитные отряды людей, которые опозорили себя раньше и теперь горели желанием оправдать себя храбростью в бою. Гвардейские отряды обычно использовались на поле боя как ударные части, наносившие решительный удар противнику, в то время как другие отряды сковывали врага.
В период Восточного Чжоу получили распространение два вида походов: «фа» – открытое выступление с барабанным боем и «цинь» – скрытный рейд или внезапная атака. Операции типа «цинь» иногда имели целью сбор урожая с полей противника для пополнения собственных запасов продовольствия, но к V в. до н. э. продовольственная проблема уже не стояла так остро, а многие государства имели даже излишки продуктов, и подобные хищения стали более редкими.
Продвижения вверх по службе и награды зависели от количества убитых врагов, которое доказывалось отрубленными головами или ушами. Такой обычай был особенно распространен в царствах Ци и Цинь, однако к IV в. до н.э. большинство государств стремились прекратить подобную практику, так как это приводило к разрушению боевых порядков.
Известны особые приемы войны у армий различных государств Древнего Китая. Например, на юге в бою использовали заключенных и слонов. Предполагают, что впервые преступников в качестве ударных отрядов смертников стали применять войска государства У в битве при Ке-фу в 518 г. до н. э., когда 300 осужденных были построены в линию впереди армии и брошены в атаку на войска Чу. В сражении при Цуи-ли в 496 г. до н. э., когда войска государства Юэ не смогли прорвать боевые порядки армии У, полководцы Юэ приказали раздать осужденным мечи, построили их в три линии, и под угрозой расправы с семьями преступников бросили в атаку, приказав биться до последнего. Воины У не ожидали такого натиска смертников и были разбиты. Таким образом, древних китайцев можно считать изобретателями «штрафных батальонов», по крайней мере, в Китае они были известны еще в VI в. до н.э.
Отмечается, что южные царства вели войны более жестоко, чем северные, не считаясь с людскими потерями, которые у них обычно были более высокими. Бездумное использование людских ресурсов привело к их истощению, что было одной из причин крушения государств У и Юэ.
Что касается боевых слонов, то упоминание об их применении относится к 506 г. до н. э., когда армия Чу неудачно использовала этих животных против войск царства У. Детали этой атаки не совсем понятны. Обычно сообщают, что к хвостам слонов были привязаны факелы, что заставляло их бежать на боевые порядки противника. Это вряд ли возможно. Очевидно, речь шла о погонщиках с факелами, которые огнем испугали животных и заставили их броситься в паническое бегство прямо на шеренги армии У. При этом нигде не упоминалось, что на слонах сидели воины. Таким образом, при любом варианте этого рассказа выходит, что этих животных использовали только в качестве живых таранов, а не как передвижные площадки для стрелков.

[Piligrim]

Холодное оружие
Клевцы и трезубцы «цзи»
Самым распространенным оружием воинов Китая в период Чжоу являются клевцы различных типов. Это подтверждают прежде всего данные археологии. Так, в захоронениях количество клевцов составляет от 50 до 90% и более от всего количества обнаруженного оружия. Только в период Чжань го клевцы стали уступать свое первое место копьям и мечам.
Одной из разновидностей китайских клевцов является так называемый клевец «гэ». Он состоит из металлического наконечника – собственно клевца, прикрепленного к деревянному древку, и иногда металлического подтока. Согласно китайским определениям, его наконечник подразделяют на боек «юэ», обух «нэй», бородку «ху» (часто с прорезью или прорезями «чуань»); боек отделяется от обуха бортиком «лань», верхний и нижний концы которого выступают в форме зубчиков «чи».
Наконечник «гэ» вставляли в прорезь древка обухом «нэй» и сквозь отверстия «чуань» в бородке «ху» привязывали ремнями или веревками к древку. Обух, сначала предназначавшийся только для крепления наконечника, затем получил значение как боек ударного оружия, и, таким образом, подобно русским и западноевропейским клевцам, «гэ» часто представляет собой клевец-чекан, в котором объединены свойства колющего оружия и ударного боевого молота.

китайский клевец в виде журавлиного клюва.


Однако клевец «гэ» отличается от средневековых «коллег» Западной Европы и России следующими особенностями. Его боек часто затачивался, иногда с обеих сторон. Начиная с периода Восточного Чжоу, обух тоже часто имел лезвия, и иногда его затачивали с трех сторон. У некоторых поздних образцов «гэ» верхний угол образовывал также заточенный крюк. Таким образом, «гэ» представлял собой универсальное комбинированное оружие, позволяющее наносить как мощные колющие, так и рубящие, режущие и дробящие удары.
Высказывают предположения, что «гэ» можно было «разрезать относительно тонкие и мягкие ремни доспехов противника». Очевидно, имеются в виду ламеллярные панцири. Однако, несмотря на то, что ремешки такого доспеха «тонкие и мягкие», разрубить их далеко не так просто, как кажется. Кроме того, каждая пластина удерживается не одним, а несколькими ремешками, которые вовсе не стремятся, как тонкие веревки, выскочить из отверстий доспеха. К тому же вспомним, что снаружи остаются совсем небольшие участки ремней, по которым довольно трудно попасть. Поэтому, значительно проще пробить саму панцирную пластину мощным ударом, нанесенным острием клевца, чем пытаться перерезать ремешки, соединяющие доспех.
Клевцы «гэ» разделяют на пять основных типов. Развитие этого оружия происходило последовательно от первого к пятому виду, хотя новый тип не обязательно заменял старый, и несколько разновидностей могли применяться в одно и то же время.
К первой группе относятся клевцы симметричной формы, близкой к треугольной. Иногда их выделяют в отдельный вид клевца – «куй» или «чо». Очевидно, это более правильно, так как своей симметричной формой они выделяются среди всех остальных типов «гэ», которые даже без «бородки» имеют обычно в той или иной степени несимметричный наконечник.
Ко второму типу относятся клевцы с прямым или немного изогнутым бойком с треугольным или округлым острием. Обух обычно отделен от бойка тонким бортиком, а сверху и снизу имеются прямоугольные выступы. Редко у него в нижней части основания бойка имеется одно отверстие.
Третий тип составляют «гэ» с едва обозначенной или короткой бородкой «ху». Такие клевцы могут быть как без отверстий, так и с одним или двумя отверстиями в бородке.
Клевцы с развитой бородкой «ху», в которой имеется от двух до четырех отверстий, относятся к четвертому, самому распространенному типу. Среди таких «гэ» выделяют два подтипа: с прямым и изогнутым бойком, который немного расширяется у острия. Один из вариантов первого подтипа имеет форму равнобедренного треугольника – особенность, которая позволяет четко датировать это оружие периодом примерно с VIII до V в. до н.э.
И, наконец, последний, пятый, тип представляет собой самую развитую разновидность «гэ» и относится к раннему железному веку. Его отличают длинная бородка, число отверстий в которой доходит до пяти, и вытянутый длинный обух, наклоненный вверх, с краями, обычно заточенными на острие. Такое оружие применялось в период от конца Чунь цю до конца Чжань го.
Немногочисленные втульчатые и проушные клевцы по способу крепления образуют отдельную группу. Они не характерны для китайской традиции периода Чжоу и появились под влиянием кочевников. Проушные клевцы по форме близки к черешковым, часто отличаясь только наличием проуха. Интересен бронзовый клевец, обнаруженный в могильниках Наньпо. Помимо проуха для крепления на рукояти он имеет еще два кольца, в которые вставляется рукоять клевца.
На основе клевца «гэ» появился так называемый «трезубец «цзи». В данном случае название «трезубец» достаточно условно. Это оружие совсем не напоминает те трезубцы, с которыми бились на арене римских цирков гладиаторы. «Цзи» больше похож на западноевропейскую алебарду, а термин «трезубец» означает, что наконечник этого оружия имеет три выступающих части, которыми может быть нанесен удар: острие, боек и обух. Однако и это определение тоже условно, так как впоследствии мы увидим, что у некоторых «трезубцев» было значительно большее число зубцов. Иногда «цзи» называют «глефой», что, видимо, не совсем верно. Впрочем, вероятно, следует вообще отказаться от попыток создать единую общую классификацию холодного оружия, где каждый образец получил бы свое строгое место и точное, однозначное определение, а сохранить за тем или иным типом свое собственное название, не пытаясь искусственно втиснуть его в узкие рамки того или иного обозначения.
Одним из типов «цзи» были так называемые «крестовидные», получившие распространение в период Западного Чжоу. Они напоминали клевец «гэ», только верхняя их часть заканчивалась крюком или острием.
В период Западного Чжоу широкое распространение получил другой тип «цзи» – составной, который был образован «гэ», к которому добавлялся наконечник копья «мао». Реже встречается «цзи», у которого клевец и наконечник копья составляли одно целое.



Этим разнообразие типов «цзи» не исчерпывается. В чуских и цзенских захоронениях было обнаружены трезубцы, представляющие собой несколько наконечников «гэ», прикрепленных к одному древку. В верхней части размещался клевец обычной формы, только боек и обух были у него длиннее и уже, чем у обычных экземпляров. Ниже на расстоянии нескольких сантиметров крепились еще несколько наконечников, но с более коротким бойком и без обуха. Некоторые образцы этих «цзи» имели наконечник копья. Древко такого оружия обычно превышало длину рукояти «гэ» примерно в два с половиной раза. Иногда такое оружие, если оно не имеет копейного наконечника, относят к типу клевцов «гэ», что еще раз подчеркивает условность любой классификации.
Кроме того, встречаются такие оригинальные типы «цзи», как обнаруженный в уезде Фуфен провинции Шаньси образец «двустороннего цзи» с втульчатым креплением, трезубец IX-VII вв. до н.э. из Чунсяна провинции Хэнань, который объединяет наконечник копья и сразу два клевца, наконечник первой половины I тысячелетия до н.э. из музея Гугун в Пекине, у которого два бойка соединены волнистым лезвием, а также обнаруженный в погребении 8 могильника Цюйюань около города Баоцзи в провинции Сычуань трезубец «цзи» V – III вв. до н.э. из царства Шу, у которого от «копейного» острия отходит крюк, а обух на конце раздвоен и расходится в разные стороны.
«Цзи» были очень популярны в Древнем Китае, а в период Чжань го это оружие было настолько широко распространенным, что выражение «вооруженный трезубцем» стало своего рода синонимом слова «солдат».
«Трезубцами» сражались как воины на колесницах, так и пехотинцы, которые использовали это оружие и против вражеских пеших воинов, и против колесниц. Также изображения на чжоуских бронзовых сосудах указывают на то, что «цзи» применяли в качестве абордажного оружия.

[Piligrim]

Копья и «пи»
Количество копий явно уступало числу клевцов и «цзи».
Число найденных копейных наконечников, относящихся к самому началу периода Чжоу, резко уменьшается по сравнению с предшествующими периодом Инь. Это сокращение исследователи обычно связывают с появлением «цзи», которые, как мы видели выше, могли быть использованы как колющее оружие.
Однако в период Чунь цю и особенно в период Чжань го количество копий значительно увеличивается. По-видимому, это связано с тем, что в ходе непрерывных войн широкое распространение получают доспехи, и поэтому значительно возрастала роль копья как эффективного бронебойного колющего оружия на длинном древке.
О необходимости именно такого оружия говорит такой факт, как использование кинжалов в качестве наконечников копий. Кинжалы за рукоять, которая со временем стала удлиняться, привязывали к длинному деревянному древку. Такое оружие в письменных китайских документах получило название «пи». Первое известное упоминание о «пи» в источниках относится к 635 г. до н.э. Если судить по количеству археологических находок, то «пи» были изобретены в государствах У и Юэ. «Пи» применялись не только на протяжении всего Чунь цю и Чжань го, но и позднее, вплоть до времени Западного Хань.

Китайский пудао — не совсем копье, скорее секира.


Кроме того, можно отметить еще такое необычное оружие Древнего Китая, как «шу» – комбинацию копья с булавой. «Шу», найденные в погребении хоу И, имели деревянные древки, покрытые чеканной бронзой (кстати, такой образец имел два навершия булавы) или черным лаком.
Наконечники копий Чжоу отличаются значительным разнообразием форм – листовидные, улиненно– и округло-тре-угольные, пламевидные, «бутылковидные» и т.д. Если добавить к этому различие в украшении втулок, наличие отверстий и ушек, то получится чрезвычайно пестрая картина. Поэтому трудно составить какую-либо классификацию, и это, по-видимому, не имеет смысла, так как нельзя выделить достаточно многочисленные типы, отражающие эволюцию или место применения этого оружия. Можно только указать следующие характерные особенности китайских копий рассматриваемого периода: подавляющее большинство наконечников – втульчатые; преобладают перья ромбического и двухлопастного сечения.

ШЕР ШЕ ЧАЙНГ (китайск. — язык змеи) — разновидность китайского копья с извилистым наконечником. Общая длина 2350 мм, длина наконечника 420 мм, ширина наконечника 10 мм.


Копье, как и «цзи», использовали для различных видов боя. Длинными копьями вооружались колесничие, что подтверждается находками копейных наконечников в погребениях, в которых также встречается снаряжения для колесниц. Пехотинцы, судя по изображениям на бронзовых сосудах, применяли копья не только в полевых сражениях, но и в осадной войне, как при штурме, так и при обороне крепостей, а также в сражениях на кораблях в качестве абордажного оружия.
Также копья служили на охоте.
Часть обнаруженных наконечников, которые имеют небольшие размеры, принадлежали, скоре всего, метательным дротикам. Это подтверждается тем, что в захоронении цайского хоу были обнаружены два небольших наконечника длиной 13 см с подтоками. Длина древка этого оружия, которую определили по расстоянию между наконечником и подтоком, составляла всего около 35 см.

Мечи и кинжалы
Меч-дао.
Китай.
Сталь, дерево, тесьма.
Ковка, гравировка, резьба, плетение.
Общая длина 98 см, клинка 76 см, ширина в основании 3,6 см.
Клинок стальной, кованый, с существенным расширением книзу. На клинке с обеих сторон выбраны два дола. Клинок украшен гравированным изображением дракона. Цуба стальная, овальная. Рукоять деревянная, была оплетена шелковым шнуром. Навершие рукояти стальное. Хвостовик сабельной полосы закреплен на навершии в виде пуговицы.


Находки кинжалов периода Чжоу значительно более редки, чем количество обнаруженных наконечников древкового оружия. Тем не менее, кинжалы были боевым оружием чжоуских воинов. В качестве примера можно привести описанный Сыма Цянем случай во время битвы иньцев с чжоусцами, когда предводитель У-ван пронзил последнего шанского вана Чжоу-синя «легким клинком» (цин люй). Специалисты считают, что под этим названием имеется в виду кинжал северного типа.
Действительно, северокитайские кинжалы относятся к так называемому «карасукскому» типу, имеющему степное происхождение.

Меч.
Китай.
Сталь, дерево, шнур.
Ковка, гравировка, насечка серебром.
Общая длина 89 см, длина клинка 67,5 cм, ширина у пяты 4,5 см.
Клинок стальной, кованый. Конец клинка скошенный. У спинки клинка выбраны с каждой стороны по две долы - один узкий, другой широкий. Рукоять деревянная, скошена в направлении клинка. Навершие и обоймица стальные, с насечкой серебром. Цуба стальная, украшена насеченным серебром с изображением драконов. На рукояти темляк из шнура с двумя кистями.


От кинжалов «карасукского» типа, видимо, произошли так называемые «скрипковидные» кинжалы, которые появились на северо-востоке Китая на территории провинции Ляонин в VII в. до н.э. Свое название это оружие получило из-за своеобразной формы клинка с изогнутыми лезвиями, которая напоминает скрипку. Интересно отметить, что с каждой стороны на лезвии имеется по острому боковому выступу. «Скрипковидные» кинжалы довольно большие и имеют длину 35 – 40 см при ширине клинка до 6 см. Обычно их клинки имеют выпуклое, круглое в сечении, ребро, которое затем переходит в хвостовик. Любопытны рукояти этого оружия. Ранние образцы VII в. до н.э. имеют рукояти, выполненные в виде двух тигров или нагой женской фигуры. Интересно заметить, что таким формам соответствуют ближневосточные аналоги. Например, рукояти в виде двух львов часто встречаются у ассирийских мечей и кинжалов. Более поздние «скрипковидные» кинжалы имеют рукояти с фигурными массивными навершиями, часто каменными.

Меч.
Китай.
Сталь, дерево, шнур, кость, латунь.
Ковка, гравировка, резьба, насечка серебром, чернение, лак.
Общая длина 112 см, длина клинка 79,0 см, ширина у пяты 3,6 см, длина в ножнах 116 см.
Клинок стальной, кованый, черненый, обоюдоострый, по всей поверхности украшен насеченным серебром (фигурами людей, а также ленточным орнаментом). Рукоять костяная, украшена бытовыми мотивами с изображением людей, домов, бамбуковой рощи. Перекрестье и навершие латунные, украшены гравированными стилизованными изображениями драконов. Ножны деревянные, покрыты коричневым лаком. Прибор латунный, состоит из трех обойм. Шнур оранжевый с двумя кистями.


Ножны для «скрипковидных» кинжалов обычно были кожаными с бронзовыми наконечниками. К бронзовой верхней обойме крепилась цепочка или ремешок, с помощью которого оружие подвешивали к поясу.
В VII – III вв. до н.э. в Китае получили распространение следующие четыре основных типа кинжалов.
Первые два вида имеют одинаковые клинки, но различаются рукоятями. Бронзовые клинки первых двух типов немного напоминают по форме «скрипковидные» кинжалы, но не имеют боковых выступов, а в сечение или ромбические с выпуклым центральным ребром, или линзовидные. Также у некоторых кинжалов этих типов листовидные клинки.



Рукояти кинжалов первого типа отлиты вместе с клинками, круглые в сечении и часто украшены прорезным узором. Эфесы с небольшой крестовиной и иногда имеют навершие. Найденные ножны кинжалов первого типа выполнены из бронзы и также украшены прорезным узором, выполненным в том же стиле, что и узор рукояти.
У второго типа клинки имеют круглый хвостовик, на который насаживается рукоять. У кинжала этого вида из Чжунчжоулу в Лояне рукоять выполнена из слоновой кости. Из того же материала сделаны и ножны. На ножнах в середине помещен специальный прямоугольный вертикальный выступ. Кинжалы этого типа, судя по изображениям, носили сзади, заткнув за пояс, и эта прямоугольная деталь ножен не давала оружию выскользнуть. И ножны, и рукоять кинжала из Чжун-чжоулу покрыты тонкой резьбой, а его общая длина вместе с ножнами составляет около 50 см при длине клинка 28,5 см.

КИНЖАЛ СКРИПКОВИДНЫЙ — кинжал китайского северо-восточного пограничья провинции Ляочин, бытовавший с VII в. до н.э. Имел скрипкообразную форму клинка.


Третий тип отличается сужающимися к острию треугольными клинками длиной 40-55 см с плоским хвостовиком с отверстиями для заклепок рукояти. Такие кинжалы, известные еще в XI в. до н. э., в середине I тысячелетия до н. э. получили широкое распространение, особенно на юге и юго-западе Китая.
Четвертый, основной тип китайских кинжалов, получивший название «восточночжоуский», имеет клинок с почти па-раллельными лезвиями ромбического сечения, часто с центральным ребром. Эфес с трубчатой рукоятью, небольшой крестовиной и навершием в виде плоского горизонтального диска, который является продолжением рукояти. Ножны кинжалов этого типа повторяли форму клинка и имели специальную вертикальную скобу, сквозь которую продевали пояс. Некоторые ножны могли иметь наконечник. В богатых образцах навершие рукояти, крестовину, скобу и наконечник ножен изготовляли из нефрита и украшали затейливой резьбой.
В мирное время длинные кинжалы хранили в специальных футлярах, покрытых лаком.
Известны «восточночжоуские» кинжалы различной длины: от очень коротких до крупных экземпляров с клинками длиной до 50 см и шириной 5-6 см. Из-за таких размеров трудно сказать точно, являются ли такие образцы длинными кинжалами или это уже короткие мечи, тем более, что до появления китайских мечей крупные кинжалы фактически выполняли их функцию. Очевидно, кинжалы с длиной около 50 см занимают промежуточное положение между мечом и кинжалом, что еще раз указывает на условность любой классификации холодного оружия.
В Китае мечи появляются в середине I тысячелетия до
н. э., и первоначально их изготовляли из бронзы. Меч возник в результате постепенного удлинения клинка у кинжалов. До конца пока не ясно, где в Китае впервые появилось такое оружие, однако, скорее всего, это произошло в царстве Чу. По крайней мере, современные археологические данные указывают на то, что появление китайских мечей произошло в областях, расположенных южнее Янцзы.
Ранние китайские мечи отличаются от кинжалов только размерами, достигая длины 60 – 80 см.
Интересно устройство рукояти китайского меча. Обычно она имеет два, реже три, сильно выступающих валика в форме поперечных дисков. Казалось бы, они должны были в бою только мешать удобно держать это оружие в руке, натирая своими краями ладонь. Однако, как показала находка в г. Чанша чуского меча V – VI вв. до н.э., рукоять покрывали толстым слоем шелковой ваты, а затем обматывали тканью и перевязывали шнуром. Диски препятствовали вате сбиваться в комок, а также, немного выступая из мягкой обкладки, не давали скользить руке.
Клинки мечей имели центральное ребро или реже широкий дол, и часто к острию были более узкими примерно на треть всей длины клинка, а почти параллельные лезвия верней и нижней части соединялись плавным переходом. Подобно кинжалам, у мечей были небольшие плоские крестовины, обычно с закругленными верхними краями и треугольным нижним выступом с вершиной расположенной на центральном ребре клинка.
Ножны мечей изготовляли из дерева, для сохранности покрывали лаком и иногда расписывали. Они повторяли форму клинков с их зауженной нижней частью, но на конце расширялись и имели наконечник из нефрита. Меч носили с помощью прикрепленной к ножнам специальной скобы, сквозь которую продевали поясной ремень. Она могла быть изготовлена из нефрита, как, например, скоба для подвески ножен чуского меча из погребения около города Ханьян в провинции Хунань. Другой способ заключался в том, что ножны носили за поясом, а в скобу пропускали дополнительный ремешок.
Железные мечи получают распространение к концу IV в. до н.э.
Время появления железных изделий в Китае до конца неясно и вызывает дискуссии. Некоторые исследователи считают началом железного века в Китае XII – XI вв. до н.э. Действительно, были обнаружены бронзовые секиры и клевец с железными лезвиями, которые датируют концом периода Шан – началом Западного Чжоу. Однако проведенные исследования этих предметов вооружения показали, что для их изготовления использовалось метеоритное железо, и поэтому это было, скорее всего, ритуальное оружие.
Предметы, изготовленные из железа, которое выплавляли из железной руды, относятся к VI в. до н.э. На начало железного века могут указать находки так называемых «биметаллических», т.е. состоящих из двух металлов, изделий. Одним из самых ранних таких предметов является биметаллическим кинжал, обнаруженный в 1977 г. в небольшом могильнике М 1 в Цзинцзячжуан провинции Ганьсу, который датируют ранним периодом эпохи Чунь цю. У этого кинжала имелся литой бронзовый эфес, соединенный с железным клинком.
По всей видимости, получение железа было освоено раньше VI в. до н.э., так как в это время уже была известна сталь, что предполагает довольно развитое металлургическое производство.
Однако железо далеко не сразу вытеснило бронзу, и в Китае еще долгое время продолжали использовать бронзовое оружие. Некоторое время китайцы даже считали, что бронза лучше железа. Дело в том, что в Древнем Китае изделия из металла не отковывали, а отливали, что не позволяло получать железное оружие с острыми краями и острием. Пока основным способом получения металлических вещей оставалось литье, оружие делали в основном из бронзы.
Массовое распространение железное оружие получило только в конце периода Чжань го. Однако даже в периоды Чжань го и Цинь основным оружием оставалось бронзовое, а железное носило вспомогательный характер, и только в период Хань оружие из железа потеснило бронзовое.
На рубеже IV – III вв. до н.э. мечи претерпевают существенные изменения. Появляются значительно более длинные мечи, у которых клинок становится уже, а рукоять удлиняется, и таким оружием можно было действовать в бою двумя руками.
Такие двуручные мечи были прежде всего пехотным оружием, так как китайский всадник этого периода не настолько владел искусством верховой езды (стремена в то время отсутствовали), чтобы успешно сражаться двуручным мечом верхом на коне.
На юге длинные мечи изготовляли из бронзы, но на северо-востоке такое оружие имело уже железные клинки. У железных мечей шайбовидные навершия и крестовины отдельно изготовляли из бронзы и нефрита, хотя такую сборную конструкцию могли иметь и бронзовые мечи.
Тем не менее, бронзовые мечи старого типа наряду с железным оружием продолжали использовать в Китае еще несколько столетий.

[Piligrim]

Боевые топоры и булавы

ШУАНФУ — 1. Одноручный китайский боевой топор с полукруглым лезвием и обухом, обычно снабженным крюком. Топорище иногда имеет подток.


В период Чжоу китайские боевые топоры, характерные для иньской империи, исчезают, а им на смену приходят топоры степного типа, но оформленные уже в китайском стиле. Боевые топоры больше характерны для юга Китая.
Среди них можно выделить следующие типы. Это прежде всего плоские топоры, обух которых вставлялся в прорезь деревянной рукояти. Их изготовляли не только из бронзы, но даже еще из камня. Следующий немногочисленный вид составляют проушные топоры. Примером такой разновидности может служить изящно оформленный бронзовый топорик V – IV вв. до н.э. из собрания Британского музея.

ХУШОУФУ — китайский боевой крюк, комбинированный с боевым топором.


Наиболее необычный среди них вид имеют боевые топоры третьего типа. К рукояти они крепились с помощью втулки, расположенной перпендикулярно лезвию, а их боевая часть расширялась к лезвию и иногда сильно выступала вперед. Таким образом, это оружие представляло собой секиру, предназначенную в основном для нанесения рубящих ударов.



Таким образом, это оружие представляло собой секиру, предназначенную в основном для нанесения рубящих ударов.
По способу крепления боевые топоры третьего типа можно отнести к боевым теслам или, как их еще называют кельтам. На мой взгляд, эту разновидность оружия не всегда можно точно определить. Обычно лезвие боевого тесла лежит в плоскости, перпендикулярной центральной оси рукояти, однако некоторые кельты расположены как обычные топоры. В этом случае они крепятся с помощью втулки, перпендикулярной лезвию, т.е. так же, как чжоуские боевые топоры третьего типа. Однако подобный способ крепления нельзя признать определяющим признаком тесел, так как некоторые из них имеют проушину, но их лезвие перпендикулярно рукояти, как и у большинства кельтов. По-видимому, основным признаком, по которому секиры третьего типа следует отнести к боевым топорам, а не теслам, является их выступающая вперед боевая часть, в то время как кельты, как правило, симметричны. Все это еще раз указывает на условность любой классификации холодного оружия.

Топор китайский (дадао)


Подобно топорам, некоторые кельты являются рабочими инструментами, тем не менее, большинство исследователей не сомневается, что тесла могли служить и в качестве боевого оружия. Применение боевых кельтов больше характерно для воинов северо-восточного Китая. Китайские тесла ведут свое происхождение от степных типов, которые в свою очередь были заимствованы у европейских культур.
Булавы периода Западного Чжоу напоминают иньские образцы. Их навершия также изготовляли из бронзы, часто имели антропоморфную форму и, скорее всего, такое оружие служило жезлом военачальников. Символом власти, по-видимому, служил и интересный четырехлопастный бронзовый пернач X в. до н. э. из погребения «бо» Чжуна в Байцзя уезда Фуфен провинции Шэньси.

Метательное оружие

Луки и стрелы
Луки играли важную роль в вооружении воинов Древнего Китая. Как и в иньскую эпоху, чжоуские луки часто были сложными.
Подробную информацию об устройстве сложносоставных луков царства Чу предоставляют данные археологических раскопок.
Конструкция этого оружия могли несколько различаться. Например, лук из чуской могилы периода Чжань го, раскопанной в районе Чанша, имел центральную часть, собранную из четырех бамбуковых пластин. К этой средней части крепились плечи (рога). На бамбук наносили тонкий слой клейкого вещества, сверху обматывали нитками и покрывали черным лаком. С каждой стороны крепились концевые накладки из рога длиной 5 см. Общая длина кибити составляет 140 см с наибольшей шириной 4,5 см при толщине в 5 см. Тетива была сплетена из шелковых нитей с петлями на обеих концах. Ее длина составляет 80 см, а толщина – 0,7 см.
Другой чуский лук состоит из двух бамбуковых пластин, обвязанных в месте соединения шелковыми нитями и сверху обмотанных полосами из шелковой ткани. Все это также покрашено черным лаком.



Три лука из царства Чу, найденные в Люченцяо, имели несколько иную конструкцию. Лук из Люченцяо был составлен из трех бамбуковых пластин, две из которых были соединены между собой сравнительно тонкими концами, а третья была наложена сверху. Вся конструкция, как обычно, обмотана шелковыми нитями и покрыта лаком. У бамбуковых сложносоставных луков, обнаруженных в большом чуском могильнике в Юйтаньшань, рукоять была усилена дополнительными пластинами из бамбука. Кибить одного из них была обернута тканью из конопляного волокна, обмотана нитками из того же материала и снова покрыта черным лаком.
Сложносоставные луки периода Чжоу имели следующие размеры: длина луков из Люченцяо составляла 125 – 130 см, луки, найденные в Тансингуань, имели длину около 90 см, длина кибити лука из Юйтаньшань – 111 см, а бамбуковый лук, обнаруженный при раскопках в Эган, был длиной 85 см. Интересно отметить, что исследователи предполагают, что размеры лука зависели от социального положения его владельца; по крайней мере, об этом сказано в «Чжоу ли».
В «Као гун цзи» приводится много сведений, посвященных изготовлению луков. Так, там сообщается, что в данном случае применялось шесть материалов: дерево, рог, сухожилия, кость, шелковые нити и лак, причем отмечалось, что дерево дает дальность стрельбы, рог – быстроту (скорость полета стрелы), сухожилия – глубину (по-видимому, проникновения стрелы в цель), кость обеспечивала соединение, шелковые нитки придавали луку крепость, а лак предохранял оружие от инея и росы. Однако при археологических раскопках таких сложных луков обнаружено не было. В том же произведении перечислены семь сортов древесины, которые применялись при изготовлении кибити луков, где первой названа кудрания – род тутового дерева, а последним – бамбук. Работа по изготовлению лука должна была вестись в определенном порядке: зимой заготовляли дерево, весной размягчали рог, летом обрабатывали сухожилия, и только осенью окончательно собирали весь лук.

Также при раскопках были обнаружены простые деревянные луки. Кибить такого оружия, найденного в Тансингуань, имеет длину 80 см, а на концах были проделаны отверстия для тетивы.
Налучи Чжоуского периода при раскопках не были обнаружены. Вероятно, луки просто заворачивали в шкуры, как сообщается в «Ши цзин». Кроме того, в том же произведении, а также в «Чжоу ли» упоминается бамбуковая рама, которой привязывали кибить лука без тетивы для того чтобы, сохранить ее форму.
Большинство бронзовых наконечников стрел периода Чжоу относятся к одной группе, которая была известна еще в период Инь. Это черешковые по способу крепления к древку двухлопастные наконечники треугольной формы с острыми или подрезанными шипами с ребром по центру. В поперечном сечении они имеют центральное, обычно ромбическое, утолщение.
У более поздних образцов глубина вырезов шипов увеличивалась. Кроме того, по наблюдению Ма Чэньъюаня у этой группы имеется тенденция постепенного удлинения черешка и сужения лопастей. Также в лопастях более поздних образцов иногда можно увидеть отверстия.
Наконечники данной группы имеют общую длину от 41 до 71 мм, расстояние между шипами – от 17 до 33 мм, толщина пера – 6-7 мм, а вес составляет от 7,5 до 10,5 г.
Кроме этого основного типа встречаются другие разновидности наконечников, но они представлены обычно только одним найденным образцом. На стоянке Маоцзяцзуй рядом с двухлопастными наконечниками основного типа был найден трехгранный наконечник с ассиметрично-ромбическим пером, которое сильно сужается к низу и переходит в длинный черенок. В Чжанцзяпо обнаружен четырехгранный наконечник стрелы с пером удлиненно-треугольной формы и коротким черешком. Интересный наконечник найден при раскопках жилищ в Фэнчуцунь. Он имеет форму пера, похожую на наконечники основной группы, но к древку крепился с помощью расширяющейся втулки. В Шаньцуньлине обнаружены один наконечник, перо которого заканчивается конической головкой, и четыре трехлопастных черешковых наконечника стрелы, которые, вероятно, попали в Китай из близких к нему евразийских областей, где они получили распространение.

Китайский лучник


Помимо бронзы, для изготовления наконечников стрел использовали кость, рог, а в захоронении М 102 в Фэнси было найдено два наконечника, сделанных из раковин. В «Чжань го цэ» упоминаются стрелы с кремниевыми наконечниками, которые использовали при охоте на птиц. Также исследова-тели предполагают, что боевые наконечники стрел были бронзовыми, а костяные и роговые были предназначены прежде всего для охоты. Среди последних найдены трехгранные с пером треугольной формы, в виде круглого заостренного стержня, а также ромбические с плоским черешком.
Найденные остатки древков позволяют хорошо представить себе китайские стрелы. Древки изготовляли из тростника диаметром 7-8 мм, бамбука, а в поздних чуских захоронениях найдены стрелы из деревянных стержней. Обнаруженные бамбуковые древки имеют длину 684 – 755 мм при диаметре 6 мм. Черешок наконечника оборачивали тканью, вставляли в тростниковое или бамбуковое древко стрелы и обматывали нитками, а затем древко покрывали черным лаком. Исследователи предполагают, что цвета кибити лука и древки стрел для него могли быть связаны между собой, так как в письменных источниках упоминаются в качестве подарков красный лук с красными стрелами и черный лук с черными стрелами, причем красный лук был более редким и, по-видимому, более ценным подарком. В нижней части древка иногда делали вырез для упора тетивы лука. Ту же роль могли выполнять бронзовые трубки с четырьмя небольшими выступами. Оперение стрел не найдено, но оно показано на изображениях на бронзовых сосудах.
В период Чжоу использовались два типа колчанов для стрел, которые применяли еще с иньского времени на протяжение всего периода древнего Китая.
Первый представлял собой открытый спереди футляр с овальным донцем, низким бортиком спереди и высокой задней стенкой, переходящей в боковины. Стрелы удерживались острием вверх специальной горизонтальной перемычкой. Колчан этого типа носили справа на ремне, иногда используя для крепления специальную костяную петлю. Раннечжоуский колчан, найденный в Люлихэ, по-видимому, был сплетен из тростника, чуский колчан из города Чанша был изготовлен из дерева, покрытого лаком.
Вторым типом был закрытый колчан цилиндрической формы. В эпоху Чжань го его также часто изготовляли из дерева. Кроме того, в Лючэньцяо был найден бамбуковый колчан, состоявший из двух трубок с донышками, одна из которых служила крышкой. Длина этого колчана составляет 81 см, при это диаметр трубок всего около 33 мм. Колчан покрыт черным лаком, на который был нанесен красно-желтый узор. В колчане было 8 стрел.
Также в надписях на сосудах упоминаются колчаны из рыбьей кожи, а в «Ши цзине» – из кожи тюленя. Вероятно, для изготовления колчанов применялась кожа таких крупных рыб, как морские акулы.
Однако лучники, изображенные на бронзовых сосудах не имеют колчанов, а стреляют из луков, воткнув стрелы перед собой наконечниками в землю. Интересно отметить, что такой же способ применяли спустя почти два тысячелетия на другом конце Евразии – английские лучники во времена Столетней войны.
Китайские лучники применяли так называемый «монгольский» способ стрельбы. В этом случае тетиву лука натягивали сгибом большого пальца, придерживая его за ноготь первыми двумя фалангами указательного. Это подтверждают как древнекитайские тексты «Шицзин», так и археологические находки. Дело в том, что при «монгольском» способе необходимо специальное кольцо, защищающее внутреннюю часть сгиба большого пальца. Такие кольца, относящиеся к периодам Чунь цю и Чжань го, были найдены в результате раскопок. Их обычно изготавливали из нефрита. Такой способ натяжения лука китайцы использовали задолго до монголов, и именно Китай, по всей видимости, можно считать страной, где его стали применять впервые, поэтому следуют называть такой способ «китайским». Однако за ним уже закрепилось прежнее, не совсем точное название.

[Piligrim]

Арбалет
В вопросе о месте и времени появления первых арбалетов еще не все ясно, тем не менее, именно Китай, скорее всего, можно считать родиной этого вида метательного оружия. Устройство греческого гастрафета во многом остается непонятным, но, по-видимому, он был прежде всего осадным или крепостным орудием и представлял собой скорее облегченную метательную машину типа аркбаллисты, в то время как в Китае арбалет широко применялся пехотинцами в полевых сражениях.



Точное время появления арбалета в Китае установить пока трудно, но, по всей видимости, впервые он появляется в областях царства Чу примерно в середине I тысячелетия до н. э., к югу от среднего течения реки Янцзы. Это подтверждают как сообщение хроники «У Юэ чуньцю» («Летопись [княжеств] У и Юэ»), где местом изобретения арбалета названо государство Чу, так и находки деталей арбалетов в районе города Чанша, которые относят к середине периода Чжань го.

Китайский многозарядный арбалет


Вскоре это оружие очень быстро распространяется по всему Китаю.
Главной частью китайского арбалета являлся оригинальный спусковой механизм. Его части отливали из бронзы, и он представлял собой коробку, в которой был помещен «орех», ко-
торый с помощью «шептала» мог быть соединен со спуском. Спуск и «орех» вращались на одной оси, шептало имело отдельную ось вращения. Интересно отметить, что задний длинный выступ «ореха» использовался не только для взведения оружия, но и как прицельная планка, на которой рисками были отмечены расстояния. По-китайски механизм носил название «цзи».



Ложу китайского арбалета изготовляли из дерева, иногда богато украшали и покрывали лаком. Длина ложи составляла примерно от 75 до 85 см. Арбалетные дуги были сложными, состоявшими из полос бамбука и дерева, которые были усилены сухожилиями, обмотаны растительными волокнами и покрыты лаком, и имели размеры от 75 до 120 см.
Наконечники арбалетных болтов отличались от наконечников стрел очень длинными черешками, составлявшими не менее трети длины всего древка, а сам арбалетный болт по сравнению со стрелами луков был более массивным. Древки болтов изготовляли из дерева или из тростника, обмотанного шелковыми нитками и покрытого лаком.
Как считают исследователи, сила натяжения китайских арбалетов была огромной, достигала согласно сообщению Сюнь-цзы, относящемуся к III в. до н. э., почти 360 кг, и в 5-10 раз превосходила силу натяжения луков. Однако специальных механизмов для натяжения тетивы арбалетов в Древнем Китае не было, и такое оружие заряжали обеими руками, лежа на спине и упираясь двумя ногами в арбалетную дугу. Болт при этом держали в зубах.



Удивительно, что наряду с большим арбалетом существовал арбалет-«пистолет» с развитой рукояткой пистолетного типа, которая вполне уместно бы смотрелась на современном спортивном пистолете. Глядя на такой арбалет, трудно поверить, что он был изготовлен в VI – V до н. э., поскольку на огнестрельном оружие подобные рукояти появились только в XX в., спустя почти четыре столетия после изобретения
пистолетов в Европе. К тому же китайский мини-арбалет снабжен кнопочным спуском.
Арбалеты в Китае были прежде всего оружием пехотинцев, тем не менее, вероятно, его использовали колесничие, а «пистолет», по-видимому, применяли даже всадники.

Защитное вооружение

Панцири
Основным материалом, из которого изготовляли доспехи в чжоуское время, оставалась кожа.
В ранний период Восточного Чжоу продолжали носить кожаные панцири, состоявшие из нагрудника и наспинной части, аналогичные «кирасам» шанских воинов. Чжоуские доспехи также могли усиливаться бронзовыми дисками или пластинами.
Круглые бляхи нашивали на кожу или ткань. Диски к основе панциря могли крепиться как через отверстия, проби-
тые в краю диска, так и с помощью расположенной с внутренней стороны перемычки. Постепенно такой довольно архаичный способ защиты выходит из употребления, но бляхи еще долго продолжают нашивать на одежду уже скорее как украшение, чем как защиту.
Крупные фигурные панцирные пластины из бронзы во многом были сходны с бронзовым усилением панцирей иньского времени и обычно выполнялись в форме морды чудовища. Например, в Гугуне было обнаружено такое усиление панциря в форме головы рогатого монстра длиной 23 см, а в могильнике Сиань уезда Цинсян в провинции Шаньдун была найдена бронзовая панцирная пластина, состоящая из трех частей, также вместе образующих морду чудовища. При реконструкции такого доспеха возникает вопрос: где размещалась эта пластина – на спине или на груди? Ряд китайских археологов считают ее нагрудной. Однако это довольно крупная пластина, которая имеет размеры 37 х 28 см. Если расположить ее на груди, то она будет мешать движению рук обычного человека. Поэтому приходится либо признать, что этот панцирь принадлежал великану, либо согласиться с мнением известного оружиеведа М.В. Горелика, согласно которому эта пластина является наспинной. В своей реконструкции панциря из могильника Сиань, он размещает такое усиление на спине, а на груди – две круглые бронзовые бляхи диаметром около 10 см. Наспинная часть такого панциря несколько поднимается сзади над плечами и совершенно не мешает движению рук. В последнем случае логично предположить, что этот доспех принадлежал колесничему: пехотинцу следовало бы в первую очередь усиливать защиту груди, в то время, как вражеский пеший воин сравнительно легко мог зайти в тыл к воину, стоявшему на колеснице, и нанести ему сзади неожиданный удар в спину.
Интересны две бронзовые панцирные пластины, которые относят к периоду Западного Чжоу. Они симметричны и вместе образуют маску чудовища. Таким образом, они представляют собой бронзовый нагрудник, который распахивался на груди. Очевидно, наспинная часть и основа нагрудника этого панциря были сделаны из кожи.
Однако бронза довольно редко использовалась для защиты в период Чжоу, а основную массу доспехов изготовляли только из одной кожи. О кожаных панцирях имеются данные как в письменных источниках, так и в материалах археологии.

КАЙ — китайский металлический (бронзовый) доспех Чжоуского периода.


Так, например, в гробнице № 1 в Лэйгудуне уезда Суйсянь провинции Хубэй, в которой после 533 г. до н. э. был похоронен хоу И, правитель владения Цзэн, были найдены 12 хорошо сохранившихся кожаных ламеллярных панцирей. Верх этих доспехов, состоящий из 20 фигурных пластин различной формы, объединяет нагрудник и наспинник в одно целое и застегивается на правом боку. Подол набран из 56 пластин подквадратной формы со стороной около 12 см и четырьмя парами отверстий в каждой. Панцири из гробницы хоу И также имеют длинные наручи. Эта защита руки выполнена в форме незамкнутой трубы и состоит из 13 «колец», каждое их которых, в свою очередь, составлено из 4 узких изогнутых пластин с тремя парами отверстий в каждой, и таким образом, целиком весь наруч состоит из 42 кожаных пластинок. Кроме того, такой панцирь имеет еще стоячий воротник, состоящий из трех частей. Все пластины соединены между собой сквозь отверстия кожаными ремешками.
О китайских доспехах из кожи сообщают и письменные источники. Так, например, в рукописи «Чжоу ли» («Ритуалы Чжоу») даны наставления изготовлявшим доспехи дворцовым оружейникам «бан жен» по изготовлению панцирей из кожи носорога. Однако перевод этого текста не всегда однозначен, что вызывает расхождения в понимании способа изготовления таких доспехов. Сначала остановимся на тех сведениях, в которых все переводчики данного документа единодушны.
Согласно «Чжоу ли», существовали панцири, сделанные из кожи двурогого носорога, панцири из кожи однорогого носорога и панцири, изготовленные одновременно из кожи и однорогого, и двурогого носорогов. Считалось, что однорогий
носорог жил 100 лет, а двурогий – 200. Поэтому полагали,
что доспехи из кожи однорогого носорога могли служить 100 лет, из двурогого – 200, а комбинированные панцири – 300.
Панцирь состоял из верхней и нижней частей, которые должны были иметь одинаковый вес.
В «Чжоу ли» упоминаются две разновидности кожаных доспехов: «киа» – доспех, который представлял собой подобие куртки, и «киаи» – доспех, состоящий из чешек или пластин.
Расхождения в мнениях исследователей связаны прежде всего с конструкцией кожаных доспехов. Автор не располагает переводом «Чжоу ли», поэтому приходится полагаться на то, что пишут о нем специалисты-оружиеведы. Согласно одному из переводов, панцирь из кожи двурогого носорога состоял из семи слоев, доспех из кожи однорогого носорога был сделан из шести слоев, а комбинированный доспех состоял из пяти слоев. Возникает вопрос, что понимать под термином «слой». Б. Лауфер считал, что такой доспех представлял собой застегивающуюся спереди безрукавную сплошную куртку из многослойной кожи. С ним также согласен исследователь восточного доспеха Робинсон. Однако Бьо и Вернер пе-реводят встречающийся в «Чжоу ли» термин не как «слой», а как «часть», те доспехи были не многослойными, а состояли из нескольких частей. По мнению М.В. Горелика, такой панцирь состоял из нагрудника, наспинной части, двух наплечников или нарукавий, «юбки», которая, в свою очередь, могла быть из двух частей. Кроме того, панцирь мог иметь стоячий воротник. Таким образом, у такого доспех было от пяти до семи частей.
Действительно, кожа носорога очень толстая, и трудно представить панцирь, состоящий из пяти, а тем более семи слоев. К тому же, в «Чжоу ли» указывается, что «киа» свертывали и хранили в специальном футляре «као».
Однако, в таком случае, не совсем понятно, почему количество частей, из которых состоял панцирь, зависело от того, какая кожа использовалась для его изготовления. Вероятно, или мы неправильно представляем себе возможности выделки кожи носорога, известные в Древнем Китае, или имеются какие-то неточности в самом переводе.
Согласно «Чжоу ли», «киа» – это панцирь, состоящий из крупных кожаных частей, каждая из которых представляла собой цельный кусок кожи, а ламеллярный доспех, обнаруженный в гробнице хоу И, следует в таком случаи отнести к типу «киаи». Возможно, «киа» в форме «цельной» куртки изображен на деревянной статуэтке IV – III вв. до н.э. воина царства Чу из города Чанша провинции Хунань (см. 1, Т.LVI, 20).
Помимо кожи, доспехи в Китае изготовляли и из других материалов, например, существовали панцири из кости и рога, что подтверждают археологические данные. Костяные и роговые панцирные пластины были найдены в двух западночжоуских могилах в уезде Фуфен. При раскопках поселения в Чжанцзяпо также были обнаружены роговая пластина и еще два обломка таких пластин. В Шанцуньлине найден большой фрагмент пластинчатого доспеха из кости. Он состоит из прямоугольных костяных пластин длиной от 95 до 102 мм и шириной от 18 до 28 мм. В каждой пластине имеется шесть отверстий: четыре – по углам, два – в центре. Судя по изображению фрагмента этого панциря и числу отверстий, малому для обычного ламеллярного способа крепления, пластины в этом доспехе располагались встык и через отверстия крепились к его подкладке. Однако некоторые костяные панцири могли быть ламеллярными. Панцирь, изображенный на каменной статуэтке воина, вероятно, царства Янь, обнаруженной в провинции Цзяньсу и датированную периодом V– IV вв. до н.э. был сделан, возможно, из кости. Этот интересный доспех имеет длинный подол, который, судя по статуэтке закрывал чуть ли не всю голень воина, и длинные ламеллярные рукава, состоящие, в отличие от чуского панциря из захоронения хоу И, из прямоугольных пластин, подобных тем, из которых набран весь остальной доспех.
Интересны китайские деревянные доспехи. Так, в захоронении в Тяньсиньгуань, которое относят к позднему царству Чу, китайские археологи обнаружили крупный фрагмент пластинчатого панциря. Этот доспех был выполнен в форме безрукавки с невысоким стоячим воротом, а его пластины были сделаны из дерева, обтянуты кожей и покрыты лаком. Вполне вероятно, что доспехи из такого доступного и удобного для обработки материала, как дерево, применялись и в более раннюю эпоху, но до наших дней очень редко могли сохраниться даже остатки таких деревянных панцирей, сравнительно быстро приходящих в негодность.
К концу рассматриваемого периода можно предположить появление в Китае доспехов из металлических пластин. Косвенным свидетельством этого может служить обнаруженный при раскопках одного из погребений городища Сяду шлем, состоящий из железных пластин. Также в одном из комментариев к «Чжоу ли» сказано, что раньше (до эпохи Чжоу) доспехи изготовляли из кожи и называли «цзя», а теперь их делают из металла, и такие панцири носят название «кай», однако, вероятно, это может быть просто перенос защитного вооружения, применявшегося в более позднее время на эпоху Чжоу.
Что касается отдельных элементов защиты конечностей, то можно утверждать, что в Китае их использовали довольно редко. Так, в захоронении М2 в Байфу кости голени погребенного были покрыты 125 бронзовыми круглыми пластинками. Диаметр таких блях от 21 до 33 мм. Вероятно, они служили для бронирования сапог. В погребении М 3 также были обнаружены 145 подобных пластин диаметром 18, 5 – 24 мм. Можно предположить, что они предназначались для той же цели, что и бляшки из М2, хотя пластины М3 были разбросаны по всей могиле.
Также возможно, что вместе с ламеллярными доспехами типа «хоу И» китайские воины носили кожаные перчатки.

[Piligrim]

Шлемы
К периоду восточного Чжоу относятся находки бронзовых шлемов. Они представляют собой круглые каски с полукруглым вырезом спереди для лица и выемкой сзади. Эта выемка оставляет открытой шею, поэтому предполагают, что эту часть тела защищал назатыльник мягкого, стеганного подшлемника. В отличие от иньских шлемов, чжоуские бронзовые наголовья совершенно простые и, как правило, без украшений. На вершине обычно прикреплена прямоугольная петля, однако у шлема, обнаруженного в захоронении М2 в Байфу имеется небольшой, высотой 3 см и длиной 18 см, бронзовый гребень со сквозной дужкой посредине, а обычно высота китайских бронзовых шлемов периода Восточного Чжоу составляет 23-24 см.



Не совсем ясно назначение петель на вершине. По-видимому, они использовались для крепления ремней, удерживающих шлем на голове. Так, на поверхности шлема, обнаруженного в захоронении № 101 в Наньшангэн провинции Нинчэн сохранились следы таких ремней, сделанных, вероятно, из кожи. Помимо петли на вершине, шлем имеет еще по две скобы с каждой стороны, расположенные внизу на бортике шлема, который украшен выпуклыми «шишечками». Один ремень проходил через переднюю скобу, затем верхнюю петлю и заднюю скобу с противоположной стороны, другой аналогичным образом с другого бока. Таким образом ремни проходили крест-накрест, и исследователи предполагают, что концы ремней, пропущенные через передние скобы, завязывались под подбородком, а концы ремней сзади могли крепиться к панцирю. В данном случае непонятно, зачем располагать завязки шлема снаружи, а не спрятать их от ударов внутрь, как это обычно и делали. Также можно заметить, что петля на вер-шине некоторых римских шлемов использовалась для того, чтобы носить шлем при себе вне боя.
Кроме того, сохранились следы еще двух ремней, которые проходили от лицевого выреза по разные стороны верхней петли к затылочному вырезу. Сделано предположение, что эти ремни были как-то связаны с креплением гребня, который был сделан из какого-либо несохранившегося органического материала. Так что, возможно, гребни были типичным украшением восточночжоуских шлемов, и шлем из Байфу выделяется среди них только тем, что его гребень был изготовлен из бронзы.
Также можно еще отметить, что у китайского шлема из коллекции Дэвида Вейля верхняя петля выполнена в форме стоящего животного.

ШЛЕМ ИНЬСКИЙ — китайский шлем Иньского периода в виде цельнолитой бронзовой каски со слабовыраженными наносьем и наушниками. Имел трубчатое навершие. На лобной части находилась маска тао-те. Стенки шлема толщиной 2-5 мм. Вес 2000-3000 г.


Бронзовые шлемы, однако, не получили распространения в более поздние периоды эпохи Чжоу, и основным типом боевого наголовья становится кожаный шлем. О применении таких шлемов из кожи упоминается в древнекитайских текстах, например, в словаре «Шовэнь», а также в песне «О походе военачальника Инь Цзифу на гуннов». Интересно отметить, что в тексте «Цзо чжуань» говорится о кожаных шлемах для охоты. Для изготовления боевых наголовий могла использоваться кожа носорогов. В «Шицзине» отмечено, что кожаные шлемы украшали раковинами каури и пучками красных нитей.
Письменные источники подтверждаются археологическими данными. Около 8 кожаных шлемов были обнаружены в Лэйгудуне уезда Суйсянь в провинции Хэбэй, в захоронении цзенского хоу И, которое датируют 30-ми годами V в. до н.э. Эти ценные находки позволили подробно познакомиться с устройством китайских кожаных боевых наголовий. Такой шлем по конструкции подобен найденным в том же захоронении кожаным ламеллярным панцирям. Он был составлен из 18 фигурных пластин из твердой кожи, соединенных между собой ремешками, и состоял из круглого купола, который образуют три пластины, налобника, назатыльника и нащечников или скорее бармицы, набранной из крупным пластин, приближенно имеющих форму трапеции. На вершине шлем имеет невысокий продольный кожаный гребень. Если согласиться с предположением, что кожаные шлемы были скопированы с бронзовых, то гребни шлемов из Лэйгудуна – еще одно доказательство наличия гребней на бронзовых боевых наголовьях периода Восточного Чжоу.
Видимо, в самом начале периода Чжань го в Китае появляются новые типы шлемов. На бронзовых сосудах некоторые пехотинцы показаны в шлемах типа «шапочки жокея» – низких полукруглых касках с длинным козырьком и ровным нижним краем без назатыльника и нащечников. Изображения не дают деталей его устройства. Также на статуэтках изображен глубокий шлем, оставляющий открытым только лицо. Некоторые исследователи уверены в том, что он был кожаным, однако по форме он напоминает бронзовые шлемы Восточного Чжоу, отличаясь от них лишь более длинным, отогнутым в сторону краем, и можно предположить, что, по крайней мере, часть таких шлемов была изготовлена из бронзы.
Интересно отметить еще два типа китайских шлемов, которые резко отличаются по форме от описанных выше типов. Это бронзовый конический шлем IV – III вв. до н.э., обнаруженный в Цзиньнюе около города Чэнду провинции Сычуань. Это боевое наголовье было найдено на территории государства Шу, однако в 316 г. до н.э. это царство было захвачено северо-западным государством Цинь, поэтому этот шлем мог быть и циньским. Трудно однозначно ответить на вопрос, появился ли такой шлем в Китае независимо или был заимствован на северо-западе. Однако, надо отметить, что такая форма боевых наголовий не характерна для Китая, в то время как она ши-роко распространена на Ближнем Востоке.
Второй тип представляет собой шлем, состоящий из железных пластинок, по форме близкой к квадратной и имеющих размеры около 5 х 5 см. Он был найден в уезде Исянь провинции Хэбэй при раскопках одного из погребений городища Сяду, которое было нижней столицей северо-восточного государства Янь и также датируется IV – III вв. до
н. э. По форме такой шлем очень напоминает скифские чешуйчатые шлемы, особенно образец V в. до н.э., найденный в кургане 401 у села Журовка. Однако на территории, разделяющей Китай и районы обитания скифов, подобных шлемов не обнаружено, так что можно предположить их местное происхождение в самом Китае. К тому же, мы уже обращали внимание на то, что кожаные шлемы также изготовляли из отдельных частей.

Щиты
Различные письменные источники Древнего Китая сообщают, что щиты изготовляли из кожи, дерева и бамбука и сверху покрывали лаком.
Китайские щиты в чжоуское эпоху сохранили прямоугольную форму, характерную для периода Шан. Это удалось определить как раз по остаткам лакового покрытия. Например, таким способом было установлено, что щит, найденный в захоронении № 1 в Хэцзяцунь, был прямоугольным с размерами 45 х 55 см. Орнамент на его поверхности был нанесен черным, красным и коричневым лаком. В том же погребении были обнаружены останки еще двух щитов, от которых сохранились только лаковые покрытия. В центре одного из них помещен бронзовый умбон, а рядом с другим лежали пять таких же блях из бронзы. По-видимому, это тоже умбоны щита, четыре из которых размещались по углам, а пятый – в центре.
Что касается окраски щитов, то в захоронении периода раннего Чжоу был обнаружен трехцветный черно-бело-красный щит.
В чжоускую эпоху воины применяли и более крупные щиты. Так, например, в погребении в Баоцзи был найден щит ступенчатой формы высотой 110 см. Его ширина в верхней части составляет 50 см, а в нижней – 70 см. В центре щита помещен умбон.

МАБИНПАНПАЙ — разновидность китайского щита. Использовался конниками.


Обычно металлические усиления представляли собой выпуклые круглые диски. Встречаются и довольно оригинальные бронзовые детали щитов. Например, на круглом бронзовом умбоне щита XI в. до н. э., найденного в Хэдзяцуне уезда Цишань провинции Шэньси помещено изображение лица, а бронзовое усиление щита X -VIII вв. до н. э. имеет форму круглого умбона диаметром 108 мм, помещенного в центре кольца с внешним диаметром около 30 см и шириной 10 см с прямоугольными пластинами, которые имеют размеры 66 х 130 мм и расположены по диагонали в верхней части или накладки таким образом, что общая ширина всего усиления составляет 43,5 см. Таким образом, ширина такого щита составляла не менее 45 см.

ТЭНПАЙ - китайский щит, сплетенный из лозы.


Не совсем ясно назначение бронзовых пластин в форме головы быка. Ряд исследователей считает их усилением панцирей, в то время как другие полагают, что это умбоны щитов. Возможно, что правы и те, и другие, и накладки такой формы могли крепить как к щитам, так и к панцирям.
Самое необычное усиление имел деревянный щит, расписанный красным и черным лаком, из погребения № 52 в Люлихэ. Оно состоит из семи бронзовых пластин различной формы, которые все вместе образуют морду чудовища.
В период Западного Чжоу получают распространение щиты с симметричными фигурными вырезами в верхней части. Их изготовляли из толстой твердой кожи или дерева, обтянутого кожей. На ее внешней поверхности иногда наносили сложный причудливый орнамент, как обычно для Китая, разноцветными лаками. Такие щиты, относящиеся к IV – III вв. до н.э. часто находят в захоронениях на территории, когда-то принадлежавшей государству Чу. Высота обнаруженных образцов составляет 63-64 см.

ДУНЬ — разновидность китайского щита. Использовался пехотинцами.


В тот же период китайские пехотинцы, возможно, использовали цельнометаллические щиты из бронзы. Такие образцы пока не были найдены при археологических раскопках, тем не менее о применении металлических щитов говорит надпись на сосуде «Сяо Юй дин». Однако и ее нельзя считать бесспорным доказательством: некоторые исследователи полагают, что здесь речь идет не о самих щитах, а о их металлических умбонах или усилениях. Также следует обратить внимание на изображения воинов на китайском сосуде из Шаньбяочжень. Некоторые из них, вооруженные обычно мечом, держат в левой руке небольшой предмет, напоминающий показанный в профиль маленький «кулачный щит» с выступающим в центре полукруглом умбоном. Конечно, нельзя быть совершенно уверенным в том, что здесь изображен именно щит. Однако это первое, что приходит в голову, и, кроме того, в это период щиты традиционно изображали в профиль, как можно увидеть на том же сосуде. Если это действительно изображение щита, то также нельзя утверждать, что он был сделан целиком из бронзы. Однако такой щит показан значительно меньше, чем другие щиты, изображенные рядом с ним. Поэтому можно предположить, что его небольшие размеры свидетельствуют, что этот щит сделан целиком из бронзы. Если это так, то можно сделать еще одно предположение о том, что такой щит был круглым и произошел от круглого бронзового умбона, увеличенного примерно раза в два в диаметре.

Конский доспех
Защита в этот период применялась, главным образом, для защиты лошадей колесниц. И опять бесценную уникаль-
ную информацию о китайском конном доспехе Чжоу нам предоставляет уже неоднократно упоминавшееся в этой статье захоронение цзеньского хоу И, которое хочется назвать музеем оружия Древнего Китая. При раскопках здесь были обнаружены две конские маски из кожи, покрытые черным лаком и тисненым узором, окрашенным в красный цвет. Там же найдены крупные кожаные пластины, которые из-за размеров специалисты рассматривают как часть панциря для лошади. Для точной детальной реконструкции найденных остатков недостаточно, однако скорее всего этот доспех представлял собой ламинарный нагрудник, набранный из горизонтальных кожаных полос.
Кроме того, в этот период в Китае, по-видимому, существовали конские доспехи, усиленные металлическими пластинами. Китайский исследователь Го Баоцзюнь полагает, что одни и те же круглые бронзовые бляхи могли нашиваться на кожаную или матерчатую основу как панцирей или одежды воинов, так и доспехов для лошадей. В песнях «Ши цзина» дважды упоминаются такие доспехи для боевых коней.
Также определенную защитную функцию, возможно, могли выполнять некоторые бронзовые части упряжи, такие как налобник и начельник.

[Piligrim]

Стратегия древнего Китая

"Трактат о военном искусстве" Сунь-Цзы.

Времена седой древности - 6 -2 века до нашей эры - были плодовиты на гениальные прозрения, на необычайные взлеты человеческой мысли и духа. В этот период времени творили Платон и Аристотель, и чуть позднее Архимед, определившие стиль мышления и развитие науки и техники на века вперед. В Индии было создано описание грамматики санскрита, и ныне являющееся образцом для лингвистов всего мира; Патанджали написал свою "Йога-сутру", Будда создал очередную мировую религию. Воины Александра Великого уже познакомились с крепостью "дамасской" стали индийских мечей, а жрецы одряхлевшего Египта уносили с собой в лучший мир остатки великих астрономических и технических знаний. Конфуций и его старший современник Лао-Цзы создали свои системы мировоззрения, и конфуцианство и даосизм стали определять жизнь целого региона. В этот же период времени (конец VI - начало V веков) был создан "Трактат о военном искусстве" Сунь-Цзы, продолжающий оказывать свое влияние на политику и военное дело стран Азии до настоящего времени.

Трактат Сунь-Цзы - это учение о войне и военном искусстве, подробно разработанный и представленный в виде определенной системы. Каждая глава представляет собой описание определенного раздела учения. Между всеми главами существует четкая внутренняя взаимосвязь, соотношение, при котором, поместив базовое описание какого - либо принципа в том или ином месте, автор раскрывает его полностью через дополнительные мысли в остальных главах. Таким образом, вся система представляет собою полное проникновение и взаимообусловленность всех основных положений и выстроена на определенной философской концепции, а именно на учении о пяти стихиях, и на диалектике "Книги перемен" "Си цы-чжуань".

Рассмотрим в общих чертах систему Сунь-Цзы - систему решения задач в экстремальных условиях.

Война - это борьба за выгоду. Но, в отличие от постоянной борьбы за выгоду - за существование - в мире, война есть крайнее проявление этой борьбы. И как всякая крайность, она хуже, чем борьба другими средствами. Поэтому делается акцент на том, что "сто раз сразиться и сто раз победить - это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего - покорить чужую армию, не сражаясь" (Сунь-Цзы, III, 1). "…погибшее государство снова не возродится, мертвые снова не оживут. Поэтому просвещенный государь очень осторожен по отношению к войне, а хороший полководец очень остерегается ее. Это и есть путь, на котором сохраняешь и государство, и армию в целости" (Сунь-Цзы, XII, 5).

Сунь-Цзы выстраивает свое описание относительно крупномасштабной войны. Для примера он описывает экономическую ситуацию, вызванную ведением войны на территории противника крупной армией. "Если у тебя тысяча легких колесниц и тысяча тяжелых, сто тысяч солдат, если провиант надо отправлять за тысячу миль, то расходы внутренние и внешние, издержки на прием гостей, материал для лака и клея, снаряжение колесниц и вооружение - все это составит тысячу золотых в день. Только в таком случае можно поднять стотысячное войско. …" (Сунь-Цзы, II, 2). Главный вывод из описания - война должна быть быстрой и хорошо подготовленной: "тот, кто умеет вести войну, два раза набор не производит, три раза провианта не грузит…Поэтому у него и хватает пищи для солдат" (Сунь-Цзы, II, 7). Желательно также все тяготы войны переложить на плечи противника. " …умный полководец старается кормиться за счет противника. При этом один фунт пищи противника соответствует двадцати фунтам своей…" (Сунь-Цзы, II, 11)

Касаясь подготовки к войне, Сунь-Цзы разделяет подготовку на две части: политическую и чисто военную. Политическая подготовка - это в первую очередь достижение единомыслия внутри страны, когда "мысли народа одинаковы с мыслями правителя" (Сунь-Цзы, I, 3) Военная подготовка - это формирование армии, ее оснащение, организация, подходящее руководство и снабжение. "…Нет полководца, который не слыхал бы об этих …явлениях, но побеждает тот, кто усвоил их; тот же, кто их не усвоил, не побеждает" (Сунь-Цзы, I, 3)

Поэтому Сунь-Цзы, идеальным результатом видя завоевание без сражения, выстраивает такую последовательность борьбы с противником в порядке убывания предпочтений: -

разрушить планы противника; -

изолировать его от союзников, помешав договориться с ними; -

разбить войска (в случае, когда успех обеспечен); -

осаждать крепости.

Для получения наилучшего результата Сунь-Цзы предлагает укреплять страну мирным правлением, действовать на противника мудрой политикой и проводить военные мероприятия, дающие понять всю бесполезность сопротивления силе государства. "Поэтому знают, что победят в пяти случаях: побеждают, если знают, когда можно сражаться и когда нельзя; побеждают, когда умеют пользоваться и большими, и малыми силами; побеждают там, где высшие и низшие имеют одни и те же желания; побеждают тогда, когда сами осторожны и выжидают неосторожности противника; побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им. Эти пять положений и есть путь знания победы" (Сунь-Цзы, III, 8).

Если все же приходится начинать войну, то это можно делать только тогда, когда есть заранее выработанный план, взвешенный так называемыми семью расчетами. Под этим подразумевается учет обстановки, соотношения сил, подготовки. Главное при этом - вести учет в сопоставлении с противником, поскольку понятие силы или слабости армии имеет смысл только по отношении к армии противника.

[Piligrim]

Как же получить такую информацию для анализа? Целая глава у Сунь-Цзы посвящена шпионажу.

Шпионы нужны для максимального облегчения тягот войны. Сунь-Цзы предлагает классификацию видов шпионов: местные, то есть местные жители; внутренние, то есть завербованные чиновники противника; шпионы смерти - агенты с заданием, с высокой вероятностью влекущим за собой их гибель; шпионы жизни - разведчики, умные, умеющие играть роль других людей, имеющие высоких друзей в стане врага и так далее; и, наконец, обратных шпионов - перевербованных агентов. Причем обратные шпионы, по мнению Сунь-Цзы, имеют особую ценность.

Опираясь на полученные сведения, делаются предварительные расчеты. Расчеты же строятся на знании, полученном от информаторов. "Пользование шпионами - самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия" (Сунь-Цзы, XIII, 13).

После составления плана начинается деятельность собственно полководца.

По трактовке Сунь-Цзы, полководец во время нахождения в поле полностью независим, как вообще, так и в смысле оперативной самостоятельности, что коренится в самой природе войны.

От полководца Сунь-Цзы требует следующих качеств: -

общечеловеческие: ум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость. -

качества вождя: не искать славы и не уклоняться от наказаний, обладать проницательностью, совершенное знание себя и противника, знание стратегии и тактики, изменений и превращений, правил руководства массами, базирующихся на твердости и мягкости, соблюдение полной тайны по отношению к оперативному плану боевых действий, которого никто не должен знать.

Сунь-Цзы перечисляет также недостатки полководца.

Общие недостатки: пылкая храбрость, не контролируемая разумом; осторожность, превращающаяся в трусость; чрезмерная горячность; излишняя щепетильность; слепая любовь и доверчивость к людям.

Недостатки полководца как командующего армией: слабость характера; неумение оценивать своих подчиненных и размещать их на нужных постах; неумение держать порядок в армии, правильно сочетать в управлении гражданское и воинское начала; неумение оценивать противника; неумение находить нужную тактику.

Полководец должен обеспечить единство действий всей массы войска, сочетать общее состояние солдат у себя и противника с этапами кампании, быть непоколебимым, тем самым противопоставляя организованность и спокойствие своих солдат беспорядку у противника, и следить за свежестью сил армии и утомлением противника.

Как средства повышения боеспособности армии полководцу предлагается играть на ярости к противнику и жадности солдат.

Как средство автоматического сплочения армии и проявления максимального боевого духа Сунь-Цзы предлагает использовать "место смерти", ставя войско в положение фактической или кажущейся безвыходности.

Как же должен понимать полководец, что такое победа и как она достигается?

Сущность победы заключается во взаимодействии двух сторон - моей и противника. Непобедимость, то есть доведенная до совершенства оборона, - в моих руках. Возможность победить противника заключена в противнике, в его состоянии.

Помимо диалектики взаимодействия состояний двух противостоящих армий и введения понятия "формы" - то есть состояния армии, соответствующего войне (примерно как говорят о спортсмене: "Сегодня он в отличной форме", - имея в виду его потенциал), Сунь-Цзы особо выделяет довольно парадоксальный момент, связанный с победой и с отношением к ней.

"Тот, кто видит победу не более, чем прочие люди, не лучший из лучших. Когда кто-либо, сражаясь, одержит победу и в Поднебесной скажут: "хорошо", это не будет лучший из лучших.

Когда поднимают легкое перышко, это не считается большой силой…про кого в древности говорили, что он хорошо сражается, тот побеждал, когда было легко победить. Поэтому, когда хорошо сражавшийся побеждал, у него не оказывалось ни славы ума, ни подвигов мужества" (Сунь-Цзы, IV, 3-4).

Другими словами, чем лучше стратег, тем меньшими кажутся его заслуги, потому что он так сумел предвидеть развитие ситуации, что победа оказалась легкой. И это требование предрешать результат ставит знак равенства между полководцем-стратегом и мудрецом, умеющим увидеть исходную точку преобразования, в рамках следования которому потенциальное наращивание усилий позволяет получить результат без видимого напряжения.

Из чего же складывается этот потенциал, эта "форма", состояние армии, которое, словно медленно сжимаемая пружина, мгновенно распрямляется в нужный момент, ударяя по уязвимому месту противника? Этому Сунь-Цзы посвящает отдельный раздел, названный им "Мощь". В этой главе он строит своеобразную диалектику слагаемых мощи армии. И начинает рассмотрение с элементов боевого порядка. Вводя понятие подразделения, как элемента системы, характеризующегося признаком принадлежности к системе и собственной функцией, объемом, то есть строя систему отношений "система - подсистема", Сунь-Цзы рассматривает подразделение как условие существования армии как организованного целого, видит его как единство части и числа (признака части целого и признака численности этой части), как необходимый элемент для осуществления управления армией. "… управлять массами - все равно что управлять немногими: дело в частях и в числе" (Сунь-Цзы, V, 1). При наличии подразделений следующее - это их построение, упорядочения для боя. Построение - это единство формы и названия, расположения и понятия, определяющего функцию этого расположения. "Вести в бой массы - все равно что вести в бой немногих, дело в форме и названии" (Сунь-Цзы, V, 2).

[Piligrim]

Следующая категория - это бой, который представляет собой единство правильного боя и маневра, удара исподволь по незащищенному месту. Правильный бой и маневр зависят от взаимоотношений противостоящих сторон, от конкретной обстановки. "Действий в сражении только два - правильный бой и маневр, но изменений в правильном бое и маневре всех и исчислить невозможно. Правильный бой и маневр порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца, Кто может их исчерпать?" (Сунь-Цзы, V, 6).

Венчает этот ряд элементов удар, как единство полноты и пустоты: "Удар войска подобен тому, как если бы ударили камнем по яйцу: это есть полнота и пустота" (Сунь-Цзы, V, 4) Причем удар должен обладать следующими качествами: быть стремительным и коротким.

Вообще же сила армии слагается из оборонительной компоненты (внутренней мощи, в свою очередь состоящей из устойчивости и прочности боевых построений, привычки, позволяющей при внешнем беспорядке сохранять внутренний порядок) и внешней компоненты (наступательной мощи, мощи удара).

Но здесь же Сунь-Цзы предупреждает, что всякая категория, при ее развитии до предела, необходимо переходит в свою противоположность. Идея порядка в подразделении, доведенная до абсурда, рождает беспорядок. Переразвитие храбрости рождает трусость. Сила армии в гипертрофированном виде рождает ее слабость. И состояние армии, ее мощь, также не выражается в абсолютных показателях, а оценивается исключительно сравнением с противником.

"Тот, кто хорошо сражается, ищет все в мощи, а не требует всего от людей. Поэтому он умеет выбирать людей и ставить их соответственно их мощи.

Тот, кто ставит людей соответственно их мощи, заставляет их идти в бой так же, как катят деревья и камни. Природа деревьев и камней такова, что, когда место ровное, они лежат спокойно; когда оно покатое, они приходят в движение; когда они четырехугольны, они лежат на месте; когда они круглы, они катятся" (Сунь-Цзы, V, 11-12).

Говоря о мощи армии и о победе, Сунь-Цзы рассматривает краеугольный принцип, служащий руководством для усвоения и использования всего остального. Это - "полнота и пустота". Способы получения победы могут быть подвержены тысяче изменений, но содержание одно - удар полным у себя по пустому у противника.

Тактика "полноты и пустоты" сводится к тому, чтобы заставить противника предпринимать вынужденные действия. Это возможно, если ты будешь быстрее противника, поскольку быстрота позволяет создать ситуацию, выгодную тебе. Здесь Сунь-Цзы предлагает для воздействия на противника ряд приемов: -

Завлечение противника в желательном направлении ложной или временной выгодой; -

Помешать продвижению в нежелательном направлении угрозой вреда или препятствием; -

Утомить противника, заставить голодать; -

Организовать ложное отступление; -

Ударить в чувствительное место; -

Создать стратегическую угрозу, то есть занять позицию, заставляющую противника отказаться от наступления.

Таким образом, сформированы 5 требований общей стратегии:

1. Быстрота

2. Управление противником

3. Сохранение численного превосходства

4. Умение выбирать время и место боя

5. Знание противника, слагающееся из знания достоинств и ошибок его оперативного плана, знания законов, управляющих его действиями, знания его "жизненного места" и знания, в чем у него недостаток и в чем избыток (где оно пуст, а где полон"

Управление противником - аспект, которому Сунь-Цзы уделяет особое внимание. "…тот, кто хорошо сражается, управляет противником и не дает ему управлять собой" (Сунь-Цзы, VI, 1). "Уметь заставить противника самого прийти - это значит заманить его выгодой; уметь не дать противнику пройти - это значит сдержать его вредом. Поэтому можно утомить противника, даже исполненного сил; можно заставить голодать даже сытого; можно сдвинуть с места даже прочно засевшего" (Сунь-Цзы, VI, 2).

"…невозможно смоделировать войну, построить ее модель или образец (eidos), применимый во всех случаях…Ибо закрепление формы, выражение ее в рамках какой-либо парадигмы приводит к потере всего поетнциала. При невозможности смоделировать конфликт, поскольку он постоянно изменяется, нам остается только обозначить его как переменную величину: вместо того чтобы строить теорию форм, китайские мыслители разрабатывают систему различий. Иными словами, они не стремятся выделить общие, более или менее постоянные черты, а исследуют границы возможных изменений. Для них не стоит вопрос идентификации, столь важный в европейской метафизике, а скорее - вопрос инвентаризации (возможностей как ресурсов)" (Ф. Жюльен. Трактат об эффективности. Гл.11.М-Спб. 1999). (Интересно отметить, что исследованием границ возможных изменений, в частности, в строении человеческого организма, позднее много занимался Леонардо Да Винчи).

Мы не будем описывать подробно другие элементы излагаемой системы, упомянем лишь вкратце такие, как правила выбора позиции; правила наблюдения за противником в полевых условиях; топографическая и военно-стратегическая классификация местности и корректировка стратегии в зависимости от этих условий; правила ведения войны на территории противника; характерные ошибки полководца; правила ведения огневого нападения (сюда входило также использование дымовых завес; отравляющих веществ).

Не все части системы Сунь-Цзы одинаково развиты. Отдельные моменты были позднее вскрыты комментаторами. Ряд новых положений мы можем встретить в более поздних сочинениях. Но сочинение Сунь-Цзы превосходит их по полноте и цельности системы. Великий стратег древности провел глубокий анализ проблемы, руководствуясь принципами диалектики, и представил внутренне непротиворечивую систему, которая, постулируя ряд базовых правил, тем не менее позволяет учитывать все изменения боевой ситуации путем следования нескольких принципов, а именно "полное-пустое", "выгода-вред", "разделение-объединение" и т.д. Каждый из принципов обрамлен, как иллюстрацией, небольшой классификацией, своеобразной морфологической таблицей вариаций. "…мудрецы древнего Китая учат нас не хитрить с себе подобными…, а ловко использовать реальную обстановку, полагаясь на логику ее развития, что позволяет…, получить объективный эффект без каких - либо усилий и затрат…" (Ф. Жюльен. Трактат об эффективности. М-Спб. 1999). Кроме того, в системе введены четкие критерии оценки, причем особо выделено, что критерии это относительные, своего рода обобщенные координаты соотношений сил обеих сторон (такие обобщенные критерии широко стали применять в 20 веке в так называемом обобщенном анализе (теория подобия, метод натуральных масштабов) для уменьшения размерности задач.

Остается только восхищаться гением наших предков, и, стоя на плечах гигантов, руководствоваться в своем творчестве такими блестящими образцами, как "Трактат о военном искусстве" Сунь-Цзы.

[Piligrim]

ВОЕННОЕ ИСКУССТВО ДРЕВНИХ ГРЕКОВ

Спарта и ее армия

Процесс разложения родового строя в греческих племенах происходил неравномерно. Так, в Ионии классовая структура утвердилась еще в VII веке до н. э., в Аркадии, Ахейе, Этолии и в других полисах - значительно позже. Полисы представляли собой либо аристократические общины, управлявшиеся небольшими группами знатных землевладельцев, либо рабовладельческие демократические республики, в которых большинство свободных граждан в той или иной форме принимало участие в управлении родным городом. Крупнейшим из таких аграрно-аристократических полисов была Спарта.

В результате многочисленных войн Спарта подчинила себе население Лаконии и соседних с ней областей Южного Пелопоннеса. Спартанцы поделили между собой захваченные земли, обратив прежних владельцев в зависимых, прикрепленных к земле илотов. Илоты были рабами, которые принадлежали всему полису. Они жили и работали на земельных участках спартиатов, отдавая им определенную часть урожая. Ремесленники и торговцы селений, подчиненных спартанцам, назывались перийоюами (живущими вокруг), они не были лишены личной свободы, но выполняли ряд тяжелых повинностей и не имели политических прав.

Спартанский воин, V-IV вв. до н.э.


Полноправными гражданами в Спарте были только члены 'общины равных' - спартиаты. Представляя собой незначительное меньшинство и находясь под постоянной угрозой восстания угнетенных илотов, спартиаты превратили свою общину в военный лагерь. Каждый спартанец с юности до конца жизни был воином. Даже в мирное время мужчины входили в состав 'эномотий' (товариществ) и были обязаны заниматься физическими упражнениями и охотой. Члены эномотии даже питались вместе, внося определенные взносы на организацию общего питания.

Спарта была преимущественно аграрным полисом, в котором преобладали примитивные формы рабства. Ее относительная географическая изолированность от других греческих полисов определила социально-экономическую отсталость. Все это вместе взятое способствовало превращению Спарты в оплот реакции в Греции.

Спартанская армия, ок. 470 г. до н.э.


Политический строй Спарты имел свои особенности. Полисом управляли два наследственных царя, ограниченные в своих действиях советом старейшин - герусией, состоявшей из 30 геронтов, включая двух царей. Важнейшие политические вопросы после рассмотрения их герусией выносились на утверждение народного собрания, которое не имело законодательной власти, а просто утверждало или отвергало предложение герусии. Со второй половины V века до н. э. большую роль в управлении стали играть пять эфоров. Эфоры, обычно выражавшие интересы реакционной олигархии, контролировали деятельность всех органов управления полиса.

Несмотря на то, что Спарта считалась 'общиной равных', в политическом отношении она представляла собой аристократический строй, выражавшийся в господстве немногих аристократических родов. По своему классовому характеру это было рабовладельческое военное государство, вся совокупность общественных отношений которого содействовала созданию небольшой, но боеспособной армии рабовладельцев.

Система спартанского воспитания имела целью выработать из каждого спартанца воина. Главное внимание спартанцы обращали на развитие физической силы, выносливости и смелости. Физическая сила, бесстрашие и ловкость в Спарте ценились очень высоко. Меньше внимания уделялось выработке культурных навыков, хотя каждый спартанец должен был уметь читать и писать.

Стычка спартанцев с фиванским гоплитом рядом с Танагрой, 377 г. до н.э.


От воина требовалось безоговорочное повиновение старшим начальникам. Приказания старших подлежали обязательному выполнению. Элементы воинской дисциплины будущему воину прививались со школьной скамьи. Спартанец готов был скорее погибнуть, чем уйти с боевого поста. Такой дисциплины не было у армий восточных деспотий. Большую роль в укреплении воинской дисциплины у спартанцев играло общественное мнение, однако применялись и телесные наказания. В своих песнях спартанцы прославляли храбрых воинов и порицали трусов.

'Славно ведь жизнь потерять, среди воинов доблестных павши. Храброму мужу в бою ради отчизны своей... Юноши, бейтесь же, стоя рядами, не будьте примером Бегства постыдного иль трусости жалкой другим... Пусть же, широко шагнув и ногами упершися в землю, Каждый на месте стоит, губы зубами прижав, Бедра и голени снизу и грудь свою вместе с плечами Выпуклым кругом щита, крепкого медью, прикрыв; Плотно сомкнувшись грудь с грудью, пусть каждый дерется с врагами, Стиснув рукою копье или меча рукоять' (Тиртеи).

С 7 до 20 лет спартанец проходил обучение, после чего становился полноправным гражданином. Школьное воспитание было рассчитано на то, чтобы выработать презрение к роскоши, послушание, выносливость, физическую силу и смелость. Подростки воспитывались в суровых условиях: их часто заставляли голодать, переносить лишения и нередко наказывали. Большая часть времени отводилась упражнениям в беге, борьбе, метанию копья и диска. Много внимания уделялось военным играм.



'Мое богатство', - говорится в одной спартанской песне, - 'мое копье, мой меч, мой славный шлем, крепость моего тела. При помощи их я обрабатываю землю, собираю хлеб и приготовляю вино со своих виноградников; благодаря им - я господин своих слуг...' В этих словах выражена классовая основа воспитания и обучения спартанских воинов - они должны были обеспечить свое господство.

Музыка, пение, танцы были также направлены на воспитание качеств, необходимых воинам. Воинственная музыка должна была возбуждать мужество; танцы изображали отдельные моменты боя.

Большое внимание уделялось выработке военного языка. Спартанцы славились своим умением говорить кратко и ясно. От Лаконии пошли выражения 'лаконизм', 'лаконический', т е. кратко и ясно, как говорили жители Лаконии. 'С ним или на нем',- говорила мать сыну, подавая щит (с ним - победителем, на нем - мертвым). Когда персидский царь под Фермопилами потребовал от греков, чтобы они сдали оружие и щиты, ему ответили: 'Приди и возьми'.

Спартанские воины обучались ходить в ногу и делать простейшие перестроения. У них уже имелись элементы строевой подготовки, получившие дальнейшее развитие в римской армии. У спартанцев тренировка преобладала над обучением, что определялось характером боя того времени.



Для проверки боевой готовности периодически устраивались военные смотры. Тот, кто на смотр являлся располневшим сверх установленной для воина нормы, тот подвергался наказанию. Военные смотры заканчивались состязаниями.

Все спартанцы считались военнообязанными с 20 до 60 лет и распределялись по возрастным и территориальным группам. Эфоры обыкновенно зачисляли в действующую армию младшие и средние возрасты (до 40 лет). Все зачисленные в армию обязаны были являться на службу со своим вооружением и продовольствием; исключение составляли цари и их свита, получавшие содержание в походе за счет государства.