Сообщений в теме: 230

[ovik]

ARMENIA

[ovik]

Ереван ! Не Плачь по Мне Армения Моя !

[ovik]

ВЕРФЕЛЬ ФРАНЦ ВИКТОР

ВЕРФЕЛЬ (Wеrfеl) Франц Виктор (1890—1945), австрийский писатель, гуманист. Учился в университетах Праги, Лейпцига, Гамбурга. В 1912, отбывая воинскую повинность в австрийской армии, был арестован за выступления против царившего в стране милитаризма. Участвовал в первой мировой войне, затем — в революционных событиях 1918. В последующие годы занимался литературным трудом. В 1938, когда Австрия была оккупирована фашистской Германией, Верфель эмигрировал из страны, некоторое время жил в Италии, Франции а затем обосновался в США. На литературное поприще Верфель вступил как поэт. В 1910-х гг. им опубликован ряд поэтических сборников, в которых отразились гуманистические воззрения автора, протест против войны. Разделял общественно-этические идеи экспрессионизма, в последующем перешел на позиции реализма. Перу Верфеля принадлежат также романы и пьесы. Вершиной творчества Верфеля явился роман «Сорок дней Муса-дага» (1934). В основу романа легли реальные события, имевшие место в Суетии (Алеппский вилайет), в 1915, когда турецкие погромщики предприняли попытку выселить население армянских селений этого края, расположенных на берегу Средиземного моря. Армяне приняли решение не подчиняться предписаниям турецких властей, снялись с мест, поднялись на гору Муса и организовали здесь оборону, которая длилась 53 дня (см. Оборона горы Муса 1915). Автором использованы опубликованные свидетельства многих очевидцев событии, материалы прессы. Верфель также изучил историю армянского народа, его культуру и религию; с этой целью несколько месяцев работал в библиотеке Венской конгрегации мхитаристов. Автор проникся пониманием боли и чаяний армянского народа, справедливости его дела. Все это явилось залогом создания художественного произведения, в котором судьба народа осмыслена на примере участи горстки героических защитников Муса-дага. Роман Верфеля за короткий срок приобрел большую популярность. В 1934 он был признав лучшим произведением года и удостоен международной литературной премии. В том же году роман был переведен на английский, французский, итальянский и другие языки; в 1935 был осуществлен первый перевод романа на армянский язык; всего роман издан более чем на двадцати языках. В фашистской Германии роман Верфеля, как и ряд других его произведений, был занесен в списки произведений антигерманского духа и запрещен. По мотивам романа осуществлены театральные постановки, предприняты экранизации, чешским композитором Йозефом Матеем написана опера.

[ovik]

Министром здравоохранения Великобритании стал этнический армянин, сэр Ара Дарзи

Премьер-министр Великобритании назначил на должность министра здравоохранения, практикующего хирурга профессора Ара Дарзи (Терзяна). Как сообщил PanARMENIAN.Net независимый французский журналист Жан Экиян, сэр Ара Дарзи родился в Ираке в семье потомков армян, спасшихся от Геноцида 1915 года, но большую часть детства провел в Ирландии. Как заявил Вардкес Дарзи, проживая в Дублине, где нет армянской общины, он воспитывал сына как армянина.

Сам Ара Дарзи проявляет очень большой интерес к армянским вопросам. В одном из последних интервью он заявил, что должен дополнить свои знания об Армении. “Я хотел бы посетить Армению. И хотя пока у меня не было подобной возможности, я надеюсь, что в будущем мне это удастся. Я хотел бы вернуться к своим корням. Я работал во многих странах, почему бы мне не поработать и Армении. Я мог бы поехать туда в качестве волонтера и поделиться опытом с местными врачами. Все, что мне нужно, - это реальная возможность”, - заявил доктор Дарзи.

[ovik]

Армянское ковроделие

Армянское ковроделие имеет очень серьезную и интересную историю. Рисунки и куски от армянских ковров можно находить практически по всему миру. Есть целые академические работы посвященные армянским коврам. Ковры в жизни армян имеют особый статус. Наверное ни кому не приходило в голову почему у армян принято вешать ковры на стену. Практически в каждом доме наблюдается такое явление. Все дело в том, что еще издавна ковры в жизни армян занимали то же место, что сегодня иконы у православных. Т.е. ковры первоначально вешали только на стены, стелить ковер на стол или на пол не разрешался, для этого существовали своего рода половики. Одним словом, ковры, включающие в себе множество знаков, имеют некий религиозный, а может и энергетический, символ.

Со временем постараюсь скидывать материалы и буду благодарен другим, если помогут в этом деле.

[ovik]

Идея и стилистика ковров теснейшим образом переплетена с армянской дохристианской верой, и наверное уходит своими корнями еще в эпоху шаманизма, когда люди впервые начали изображать символы Бога, защиты, удачи, славы, жертвы, предков и т.п. на своих одеяниях из шкур диких животных. С изобретением ткачества, это все плавно перешло на такни. Сакральные (божественные, солярные, астральные и другие) символы и орнаменты изображались в равной степени как на одеждах, так и на коврах. Но все же ковры отличались особой святостью. Вероятнее всего, наши предки считали, что повешанный на стену в доме ковер с сакральными знаками защищал семью, деровал успех и благоденствие. В этом смысле, разумеется, что такие ковры не стелились на пол или на стол. Половики и скатерти, хотя и могли также иметь некоторые защитные и удачливые знаки, но не имели символов Бога, предков, света и т.п., посольку по таким символам ходить или есть с них было бы святотатством. Важно отметить, что ковры вешались не на всякую стенку, а на "главную", на которую в древности вешалось также оружие, а позже - портреты и фотографии предков.

[ovik]

Продолжение

Наиболее распространенными символами ковров являются символы Бога, который в древнеармянской вере часто отождествлялся со светом, а потом и с солнцем и звездами. Этот символ - крест и кресообразные знаки (включая свастику и многоконечные звезды). Тот же символ перешел в христианство в виде креста. Ковры часто изображали микрокосм с Богом в центре.

[ovik]

Продолжение

Другим распространенным знаком является вишап - дракон. Вишап далеко не всегда считается злым. В армянской вере вообще не было понятия абсолютного зла (наподобие ближневосточного "сатаны"). Вишап воплощал лишь стихию, которая могла быть злой, но могла и оказаться доброй. Так вот, есть отдельный подвид армянских ковров - вишапагорг, т.е. "драконоковры", ковры с изображением драконов. Разумеется, дракон изображался символически - в виде своеобразных сороконожек. Основной культовой целью вишапагорга была, вероятнее всего, защита дома и отпугивание злонамеренных сил.  Вишапы изображены по краям, но никогда не в центре ковра-мира. Этим опять же отмечается защитная функция вишапов (защищать окраины-границы мира от внещних врагов

Важно не путать вишапов с изображениями другого сакрального знака - мирового древа, сакрального центра мира. Мировое древо довольно распространенный сюжет в религиях разных народов. Оно наблюдается как в арийских мифологиях (скажем, священный ясень Иггдрасиль у викингов, символ дуба у славян), так и в семитских (мировое древо вавилонян и ассирийцев и минора иудеев). У армян-ариев мировое древо чаще всего отождествляется с платановым деревом, отличающемся белизной кроны, а потому чистотой и святостью.

[ovik]

Кодекс Чести Армянского Воинства":

Параллели с кодексами чести японских самураев и европейских рыцарей.

Всем предлагаю прочесть!


Любопытные параллели между системой самурайства и армянского дворянства проводит талантливый армянской историк Армен Айвазян в своей монографии "Кодекс Чести Армянского Воинства":

Так, Ямамото Цунетомо в своем труде "Хагакурэ" ("Сокрытое в листве", 1716), представивший и подвергнувший тщательной обработке кодекс чести японских самураев "Бусидо" ("Путь воина"), также отмечает необходимость для воина готовности к самопожертвованию:

"Бусидо -- путь воина -- означает смерть. Когда для выбора имеются два пути, выбирай тот, который ведет к смерти. Не рассуждай! Направь мысль на путь, который ты предпочел, и иди!

    Невольно напрашивается вопрос: "Почему я должен умирать, когда это невыгодно? Почему я должен платить жизнью за ничто?" Это обычные рассуждения себялюбивых людей.
    Когда надлежит сделать выбор, не позволяй мыслям о выгоде колебать твой ум. Принимая во внимание, что все мы предпочитаем лучше жить, чем умереть, это предпочтение определяет и наш выбор. Думай об ожидающем тебя бесчестии, когда ты, стремясь к выгоде, вдруг ошибешься. Подумай о жалкой участи человека, который не добился цели и продолжает жить.

    Помни, что твоя смерть не роняет твоего достоинства. Смерть не бесчестит...
    Выполнение долга должно быть безукоризненным, а твое имя - незапятнанным.
    ... Самурай обязан отдать своему князю душу и тело; кроме того, он должен быть мудрым, милосердным и мужественным.
    Где бы я ни находился -- в глухих ли горах или под землею - в любое время и везде мой долг обязывает меня охранять интересы моего владыки. Это - долг каждого, кто является подданным Набэсима. Это - позвоночник нашей религии, не меняющейся и вечной.
    Никогда, в течение всей своей жизни, я не должен иметь собственных суждений о замыслах моего владыки и господина. Не поступать иначе во всю свою жизнь. Даже после смерти я воскресну семь раз, чтобы оградить от несчастий дом моего владыки.
    Я даю клятву исполнить четыре задачи:

   1. Ни перед чем не отступать при выполнении долга.
   2. Быть полезным своему владыке.
   3. Быть почтительным к родителям.
   4. Быть великим в милосердии".

    Особенно примечательно, что кодексы чести армянского воинства эпоха Аршакуни и японских самураев содержат одно и то же требование: честь и верная служба сюзерену, государю дороже жизни. По этому поводу Павстос приводит нам еще несколько свидетельств.
    Одно из них относится к случаю, произошедшему в Персии: "В один из этих дней случилось так, что армянский царь Аршак зашел погулять в одну из конюшен персидского царя, а главный конюший персидского царя сидел в конюшне. Увидев царя, он совсем на него не обратил внимания, никакого почета и уважения не оказал, а еще подверг его насмешке и поруганию на персидском языке, сказав: "Царь армян-козлов, поди-ка сядь на этот сноп сена". Услышав эти слова, полководец и спарапет Великой Армении Васак из рода Мамиконянов страшно рассердился и рассвирепел, он обнажил меч, висевший у него на боку, и ударил им и отсек голову главному конюшему персидского царя тут же на месте, в конюшне, ибо не мог он снести оскорбление, нанесенное его царю; он считал во много раз лучше принять смерть, чем слышать какие-либо оскорбления и бесчестие, нанесенное его государю" (кн. 4, гл. XVI).
    Призывы самурая, автора японского "Хагакурэ", не страшиться смерти и хранить в чистоте свою репутацию храбреца почти буквально воспроизводит спарапет Манвел в уже частично приведенном выше наказе:

"Приказал ему быть послушным и покорным царю Аршаку, быть верным, стараться и работать, воевать за армянскую страну. "С радостью прими смерть за страну, подобно твоим храбрым предкам. Ибо, -- сказал он, -- это справедливое и угодное Богу дело, и если так будете поступать, Бог не оставит вас. На земле оставьте имя храброго, а справедливость свою посвятите небу. Не бойтесь вовсе смерти, а уповайте на того, кто создал все и утвердил. Держитесь вдали от коварства, порока и зла, и чистым сердцем и верностью служите господу Богу. Смело умирайте за благочестивую страну Армянскую, ибо это и есть смерть за бога, за его церкви и за верующих, за прирожденных государей этой страны -- за Аршакуни" (кн. 5, гл. XLIV).

    Этот фрагмент ясно показывает, с какой искусностью и верой использовали армянские полководцы христианское учение в качестве идеологии в практически не прекращающихся войнах за свободу Армении. "Смерть за Армению -- это смерть за Бога", -- утверждал спарапет Манвел и, безусловно, другие армянские военачальники IV века. Тем самым они создавали необходимую гармонию между кодексом чести армянского воина (в частности, с его главным идейным тезисом о самопожертвовании во имя Родины), сформировавшимся в гораздо более древний период и освященным в неисчислимых сражениях со сравнительно недавно обретенной христианской верой и религиозными чувствами. С той же верой, что смерть за Отечество -- богоугодное дело, армянские воины-христиане сражались и во все последующие века.
    Рыцарство в Европе как особое военно-феодальное сословие сформировалось к концу VIII века. Деятельность и социальное значение этого сословия наиболее ярко проявились во время крестовых походов в XI-XIV вв. У рыцарей какого-либо общего узаконенного письменного кодекса чести не существовало, однако на основе их молитв и других сохранившихся текстов специалисты выделяют следующие обязательные требования рыцарского поведения: верность сюзерену, беззаветная храбрость, презрение к трудностям и опасностям, защита христианской церкви и ее служителей, помощь осиротевшим или недужным членам рыцарских родов, щедрость, безупречная жизнь перед Богом и людьми. Нетрудно заметить, что эти требования, как и "Бусидо", частично совпадают с кодексом армянского воина IV-V веков.
    Армения-Родина в кодексе чести армянского воинства
    Однако самое интересное заключается в том, что 1 и 4 пункты перечня, представляющего систему ценностей армянского воинства, резко отличаются от известных нам европейских и японских военно-феодальных систем ценностей, представляя собой поистине необычную для древности и средневековья иерархию.

    Так:
    а) согласно первому требованию, первоочередной и главной принятой на себя обязанностью армянского воина было служение царству и "Миру" Армянскому;
    б) согласно четвертому требованию, знатный армянский воин, как бы это ни было удивительным, служение и защиту армянскому народу (включая все его классы и сословия) считал более важным и первоочередным, чем выполнение закрепленных в пунктах с 5-го по 8-й кодекса обязательств перед семьей, родом, боевыми соратниками и даже христианской верой и церковью.Точнее говоря, семья, род, соратники, церковь - все это входило в понятие армянская нация -- народ. Более того, христиане Армении и армянский народ отождествлялись, а церковь воспринималась как армянская национальная структура. Как было сказано, системы ценностей японского самурая и европейского рыцаря подобных приоритетов просто не знали.
    Еще одна историческая параллель. В соседней Армении Византии патриотические чувства и само слово "родина", как свидетельствует Шарль Диль в книге "Основные проблемы византийской истории", появились лишь в X веке, между тем армянские источники V века свидетельствуют, что уже в те времена и даже значительно раньше в армянской действительности существовало четкое осознание Армении-Родины. Чаще всего понятие родины выражалось терминами "Армянский мир", "Армянская страна", "Армянское царство", но нередко, как и в приведенном выше отрывке из Хоренаци, собственно термином "Родина": "То был муж трудолюбивый и любящий отечество, готовый скорее умереть за родину, чем видеть чужеродных сынов, попирающих родные пределы, и инородных мужей, властвующих над его кровными сородичами" (1, 13).
    В сочинении Павстоса есть и другие места, подтверждающие и дополняющие систему ценностей армянского воинства, однако они, в отличие от отдельной главы, посвященной Мушегу Мамиконяну, более лаконичны, кратки и не систематизированы.

[ovik]

"Цавт танем"

Сгорели их деревни, пропала их скотина.
Идут, идут изгнанцы, что ждет их вдалеке?
А чтоб родных напевов их дети не забыли,
Им тайно чертят буквы армянки на песке.



А ветер, ветер, ветер!
Какой колючий ветер!
Обуглены их лица от ветра и беды,
Но лишь возникнет слово из тех дрожащих литер,

Его подхватит ветер, и поглотят пески.
И здесь, в сухой пустыне, съедят его верблюды,
Вдруг дети позабудут, и вырастут немы,
Бредут, бредут изгнанцы,
Бредут бездомны люди,
И что же так тревожит уставшие умы?



Сгорели их святыни, мужчины их убиты,
Их девочек глотало немое море Ван,
И как дышать им дальше, на том кровопролитии,
Не месяц им восходит – турецкий ятаган.
А ветер, ветер, ветер!
Ах, как он больно хлещет!
Куда еще недоля изгнанцев заведет?
Зачем чертить армянке свои витые буквы?
Иссохшим черным пальцем по высохшей пыли?



Лишь только на привале, в те редкие минуты,
Когда их остановит проклятый янычар
Они украдкой чертят, слезами удобряя.
В песке сухой пустыни свои святые «тар»*



Политые слезами, слова вцепились в землю,
А злой колючий ветер опять прогнал людей,
Но на песках пустыни, они уже прижились,
Их тонкие росточки не вытопчет злодей



И гонят янычары изгнанцев по пустыне,
И подгоняют мягко, холеных лошадей,
А возле их стоянки осталось: «цавт танем» -
«дай боль твою отплачу» от изгнанных людей.