Отрывок беседы режиссера С.Соловьева с Познером:
В.ПОЗНЕР: Все-таки, почему экранизация? Что вас потянуло на "Анну Каренину"? Ну, оставьте Толстого в покое, он написал – дайте мне спокойно это читать. Почему вы обязательно хотите "Войну и мир", вот, еще... Неужели нет других? Вы сами же пишете свои замечательные сценарии - "100 дней после детства" - замечательная вещь совершенно. Чего вас тянет обязательно экранизировать кого-то? Лев Николаевич был бы дико недоволен, я думаю.
С.СОЛОВЬЕВ: Да, дело ж тут не в удовольствии или неудовольствии Льва Николаевича. Почему в Англии 25 Гамлетов экранизировали? А потому что это - генетический код нации.
В.ПОЗНЕР: Так пойдите в театр и посмотрите 25 постановок. Это пьеса, а не кино. И может быть такой Гамлет, и такой Гамлет.
С.СОЛОВЬЕВ: Но это пьесу экранизируют в кино.
В.ПОЗНЕР: Ну, да. И безобразие.
С.СОЛОВЬЕВ: Нет никакого безобразия. Больше того, это не безобразие, а именно по этим экранизациям можно понять, что происходит в глубинном состоянии английского общества, английского менталитета. Вы знаете сейчас историю с "Анной Карениной"? Прокатчики с очень большой осторожностью относятся к этому.
В.ПОЗНЕР: Сколько получилось серий в конечном итоге?
С.СОЛОВЬЕВ: Одна.
В.ПОЗНЕР: Одна? Вы хотели 100 когда-то.
С.СОЛОВЬЕВ: Ну, это я дурака валял, понимаете?
В.ПОЗНЕР: Как "дурака"? Вы пришли к Лапину, с ним дурака не поваляешь.
С.СОЛОВЬЕВ: Нет. Так именно пришел поразить воображение Лапина.
В.ПОЗНЕР: Но попал под поезд, это понятно. Под паровоз. Но все-таки, значит, один фильм?
Сколько идет? Полтора часа? Час сорок?
С.СОЛОВЬЕВ: 2:22.
В.ПОЗНЕР: Большая.
С.СОЛОВЬЕВ: Ну, какая она большая? 2:22 – это по нынешним временам смешная. И вот сейчас прокатчики говорят: "Вы знаете, ужасно трудно объяснить молодому поколению, кто такая Анна Каренина".
В.ПОЗНЕР: А что, молодое поколение не читало "Анну Каренину"?
С.СОЛОВЬЕВ: Не читало. Никто сейчас в школе... Сейчас же там нужно: В каком платье была Наташа Ростова на балу? В белом, розовом или зеленом – указать одно.
В.ПОЗНЕР: А что трудно объяснить? Это абсолютно любовный роман. Красивая женщина, страстная весьма. С довольно холодным мужем, хотя очень порядочным. Влюбляется, в общем, в довольно ветреного человека, но красавца. Ну, и так далее, и всякие страсти-мордасти. Что тут объяснять? Это же легче легкого.
С.СОЛОВЬЕВ: Да.
В.ПОЗНЕР: А почему Вы хотите это показывать?
С.СОЛОВЬЕВ: А потому что есть маниакально-депрессивный психоз. Возникает необходимость. А вот почему она возникает, эта необходимость, в силу каких обстоятельств – это и есть предмет картины.
В.ПОЗНЕР: Анна для Вас – это кто или что? Для Вас, лично?
С.СОЛОВЬЕВ: Лично для меня – это Анна. А Вы знаете, почему Лев Николаевич Толстой написал "Анну Каренину"? С чего началось? К нему пришла Гартунг, внучка Пушкина. Сидела, и Лев Николаевич увидел у нее на затылке завиток черных волос, и он весь вечер не мог оторвать глаза. И когда ему Софья Андреевна сказала: "Лев Николаевич, Вы что? В своем уме? Что это такое?" Он говорит: "Я смотрел на нее и представил себе, каким был живой Пушкин". Это заехало в голову и там осталось. Дальше пришло первое собрание сочинений Пушкина. Он листал последний том – письма, незаконченные отрывки и нарвался на полторы странички текста, где было написано: "Гости съезжались на дачу, баронесса N..." И он прочитал "Гости съезжались на дачу" 20 раз. Лег спать, встал и прочитал еще – там не написано ничего. Возникло то, что я называю, маниакально-депрессивный психоз. Возникла необходимость. Он просто написал. Он говорит: "У этого отрывка, вероятнее всего, есть какое-то начало и есть какой-то конец". И он решил дописать это начало и это конец, и помирить это с завитком волос на шее Гартунг. Это и есть искусство, художество. Все остальное – это продюсерские разговоры.
В.ПОЗНЕР: Все-таки, для Вас Анна – она кто? Если бы Вы ее встретили, Вы бы влюбились?
С.СОЛОВЬЕВ: Вы как-то так ставите вопрос... Очень решительно.
В.ПОЗНЕР: Она Вам как женщина безразлична?
С.СОЛОВЬЕВ: Как безразлична? Просто она мне представляется вообще идеалом женщины, идеальной женщиной. Но это нужно ощущать, и этими своими ощущениями я хотел поделиться.
В.ПОЗНЕР: Это будет новая Анна? Я не видел еще. Понимаете, я только помню, ярко помню Самойлову.
С.СОЛОВЬЕВ: Я тоже очень ярко помню Самойлову, и больше того, я очень люблю эту картину, я очень хорошо к ней отношусь. Поэтому у меня ни в коем случае она никакая не полемичная, никакой этой дешевки нет. Таню Друбич, которая играла Анну, спросили: "Какая из Анн Карениных на Вас произвела большее впечатление? Вивьен Ли, Самойлова, Грета Гарбо?" Она говорит: "На меня большее впечатление произвела та Анна Каренина, которая написана у Льва Николаевича Толстого".
В.ПОЗНЕР: Ну, и правильно ответила.
С.СОЛОВЬЕВ: И я то же самое говорю. Именно она на меня произвела наибольшее впечатление.
В.ПОЗНЕР: Время постепенно проходит, я должен Вас спросить насчет вашего отношения к жизни. Где-то Вы сказали, что вы оптимист. Вы знаете, я вот читаю, думаю - что-то странный оптимист, послушайте себя же: "Сейчас кричат о потере многополярного мира, но, по-моему, куда более страшна утрата многополярности человека. Ведь именно это сегодня и происходит. В какой-то момент выяснилось, что единственное мерило всех ценностей – это деньги. Да, во времена рынка производство калош куда более значимо и выгодно чем все остальное". И еще: "70 лет строили коммунизм, а потом в один день его вдруг прикрыли и стали строить некую либеральную демократию. При этом на руководящих постах остались все те же универсальные люди. Одни бессовестные болваны издевались над обыкновенными трудовыми людьми, потом пришли другие, еще более бессовестные. Ну, может быть, чуть менее болваны, но точно так же продолжают процесс издевательства. То же самое государственное хулиганство, только в других формах". И наконец: "Мы бездарно потеряли тот великий духовный и географический феномен, который еще недавно назывался Россией". Это говорит оптимист?
С.СОЛОВЬЕВ: Да. Я Вам могу сказать, как я понимаю оптимизм. Это здравое отношение к тому, что ты видишь вокруг. Любое не здравое отношение может быть либо оптимистическим идиотизмом, либо декадентским пессимизмом. Любое здравое отношение к тому, что ты видишь вокруг себя.
В.ПОЗНЕР: Еще надо определить, что такое "здравое"…
С.СОЛОВЬЕВ: А я очень стараюсь всю жизнь определять для себя именно эту категорию, которая, мне кажется, важнее всех остальных. Я очень с большим подозрением отношусь к различного рода формам антиобщественной гениальности. Я очень люблю и ценю здравых людей. И вот в этой здравости - множество людей. Там я провел последний год, снимая "Ассу-2" с Юрой Башметом и с Сережей Шнуровым. Я на них просто смотрю, и у меня оптимизм растет с каждой секундой. Почему? Потому что внутри них, в том, как Башмет играет... Вот, он играл Канчели сочинение. Великое сочинение. И я вдруг понимаю: чего я вообще пишу ужасы какие-то? Канчели – что такое Канчели с Башметом? Да живой Бетховен в наши дни! Постольку, поскольку это величайшая музыка. Михаил Михайлович Жванецкий феноменально закончил выступление на своем вечере: "Вот, как мне много лет, у меня сын вырос, и я бы хотел сыну сказать что-нибудь в конце. Понимаю, необходимо сказать". И он сказал: "Помни, что у тебя есть совесть, и делай что хочешь". Вот это и есть оптимизм – вспомни, что у тебя есть совесть и делай что хочешь.
В.ПОЗНЕР: Тогда последний вопрос. Вы как-то сказали довольно остро и резко, что ныне, чтобы быть успешным, нужно убить в себе совесть. А что такое "быть успешным" тогда?
С.СОЛОВЬЕВ: Быть бессовестным. Ну, успешный по пошлейшим понятиям, я не знаю...
В.ПОЗНЕР: Что Вы имеете в виду, когда это говорите? Потому что многие задумываются. Вот я, например. Я – успешный человек? Я считаю, что да. Но я не считаю, что я убил в себе совесть.
С.СОЛОВЬЕВ: Вы не в той степени успешный человек, чтобы вас публиковать на первых страницах "Форбса".
В.ПОЗНЕР: Вы имеете в виду богатые просто?
С.СОЛОВЬЕВ: Да нет! Ну, не богатые. Я имею в виду гламурное отношение к успешности.
В.ПОЗНЕР: То есть для вас эта успешность равно гламуру? Вот это вы имеете в виду?
С.СОЛОВЬЕВ: Нет, не равно гламуру, я не говорю "равно". Я говорю, что есть гламурная линейка успешности. Потому что, ну как можно говорить, какой может быть успех в стране, в которой жила Анна Ахматова? Это смешно говорить. Это не успех, это просто нужно - понимать, что это у тебя за спиной. Это не успех. Противное слово этот "успех", я очень его не люблю. И я не думаю, что Вы - успешный человек.
В.ПОЗНЕР: Вы знакомы с Марселем Прустом?
С.СОЛОВЬЕВ: Лично – нет.
В.ПОЗНЕР: А он Вас знает, и хотел бы задать некоторые вопросы. Первый. Чего Вы больше всего боитесь?
С.СОЛОВЬЕВ: Особенно я ничего не боюсь.
В.ПОЗНЕР: Какое качество Вы более всего цените в мужчине?
С.СОЛОВЬЕВ: Способность воплотить то, что он хочет воплотить.
В.ПОЗНЕР: А в женщине?
С.СОЛОВЬЕВ: Способность ничего не воплощать, кроме как быть женщиной.
В.ПОЗНЕР: А в себе?
С.СОЛОВЬЕВ: Ну, да, способность воплотить то, что хотелось бы воплотить.
В.ПОЗНЕР: Когда и где Вы были наиболее счастливы?
С.СОЛОВЬЕВ: Вы знаете, я как-то, в принципе, счастливый человек. И могу сказать, что я был наиболее счастлив в этой студии.
В.ПОЗНЕР: Если б Вы могли что-то в себе изменить, что бы Вы изменили?
С.СОЛОВЬЕВ: Возраст.
В.ПОЗНЕР: Какое Ваше главное достижение, как Вам кажется?
С.СОЛОВЬЕВ: Главных достижений у меня нет. Таких, о чем стоило бы говорить, нет таких.
В.ПОЗНЕР: Если бы после смерти Вы могли вернуться кем-то или чем-то, то кем или чем Вы бы хотели вернуться, если бы это было возможно?
С.СОЛОВЬЕВ: Ну, конечно, не хотелось бы рыбкой или козликом. Хотелось бы самим собой. Не то, чтобы клонировать, а хотел бы просто быть самим собой и в новых обстоятельствах, в новом времени.
В.ПОЗНЕР: Вы боитесь смерти?
С.СОЛОВЬЕВ: Никакого тотального ужаса я не испытываю. Конечно, я воспринимаю это как очень тяжелую страницу жизни, но необходимую – я очень понимаю, что это необходимо.
В.ПОЗНЕР: Оказавшись перед Богом, что Вы ему скажете?
С.СОЛОВЬЕВ: То же, что Анна Каренина – "Прости меня, Господи".
В.ПОЗНЕР: Это был Сергей Александрович Соловьев.
http://www.1tv.ru/pv...si=5756&fi=1403