Сообщений в теме: 484

[SergOs]

Селенка (7.5.2009, 2:54) писал:

Жалко, наверное, должно быть обоих по своему, но в данном случае каждый несёт свою ношу - ту, которую выбрал сам.

А про Февронью-то, про Февронью Ленчик, прочитала? Каково?

[Селенка]

SergOs (7.5.2009, 8:00) писал:

А про Февронью-то, про Февронью Ленчик, прочитала? Каково?

да на сказку похоже. всё так идеализировано..  любовь-то она разной бывает, может и так бывает - и условия сначала ставят и вроде как брак по расчёту, а потом и любовь приходит.. и так бывает.
А вот то, что богородицу дошить надо было непременно, так ведь.. если они уже сколько-то лет в разных монастырях врозь жили, так вроде как и торопиться некуда было. только что и осталось выполнить "идею фикс" - умереть в один день. но ведь когда люди об этом думают, так только потому, что вместе хотят прожить всю жизнь и никогда не разлучаться, а они по разным монастырям уже и так врозь были. нее. не понимаю я такой любови.

[Nemo]

Февронья мудрой была женщиной, весьма мудрой... А вот что-то шитьем она больно уж переусердствовала.  
  Складно жили супруги - это тоже любовь.

Прикрепленные файлы

•  Petr_i_Fevronia.jpg   128,79К   4 Количество загрузок:

[SergOs]

Nemo (7.5.2009, 11:31) писал:

Февронья мудрой была женщиной, весьма мудрой... А вот что-то шитьем она больно уж переусердствовала.  
  Складно жили супруги - это тоже любовь.

Складно, а без наследников?
И потом:
"В своей келье во всем черном, с крестом на груди, седой, похудевший князь с трудом выслушал посланца. Задыхаясь, прошептал: "Поспеши к сестре моей возлюбленной. Пусть проститься придет. Из жизни этой я уже отхожу". Торопливо вбежал инок к Февронье: "Сестрица. Не медли. Князь Петр кончается. Молит проститься". "Умоли и его, брате, потерпеть, подождать меня малую минуту. Одну стезицу дошить осталось".

Инок бежал всю дорогу. И застал князя чуть живого. "Скажи Февронье моей, - прошептал умирающий, - все, ухожу. Ждать мочи нету". Бедный посланник с плачем вбежал к Февронье: "Князь ваш Петр с миром преставился. Отошел в вечный покой". Княгиня побледнела как снег. Встала и, подняв взгляд на Богородицу, трижды перекрестилась. Тихо, точно прощаясь, провела рукой по неоконченному шитью. Воткнула иголку и, замотав вокруг нее нитку, стала тихо отходить к Богу..."

Я сразу и не просек, что она доканчивала ПРОИЗВЕДЕНИЕ, а не просто вышивку.
Но главное - не закончила! Так недошитое с иголкой и положили?
На месте Петра вообще трудно представить, как это отказать в прощании?

Но жальче всего, конечно, инока.

[Nemo]

SergOs (7.5.2009, 9:37) писал:

Складно, а без наследников?
И потом:
"В своей келье во всем черном, с крестом на груди, седой, похудевший князь с трудом выслушал посланца. Задыхаясь, прошептал: "Поспеши к сестре моей возлюбленной. Пусть проститься придет. Из жизни этой я уже отхожу". Торопливо вбежал инок к Февронье: "Сестрица. Не медли. Князь Петр кончается. Молит проститься". "Умоли и его, брате, потерпеть, подождать меня малую минуту. Одну стезицу дошить осталось".

Инок бежал всю дорогу. И застал князя чуть живого. "Скажи Февронье моей, - прошептал умирающий, - все, ухожу. Ждать мочи нету". Бедный посланник с плачем вбежал к Февронье: "Князь ваш Петр с миром преставился. Отошел в вечный покой". Княгиня побледнела как снег. Встала и, подняв взгляд на Богородицу, трижды перекрестилась. Тихо, точно прощаясь, провела рукой по неоконченному шитью. Воткнула иголку и, замотав вокруг нее нитку, стала тихо отходить к Богу..."

Я сразу и не просек, что она доканчивала ПРОИЗВЕДЕНИЕ, а не просто вышивку.
Но главное - не закончила! Так недошитое с иголкой и положили?
На месте Петра вообще трудно представить, как это отказать в прощании?

Но жальче всего, конечно, инока.

  Кабы наследники остались, не так жалостен был бы сказ. Задумка така - без наследников, ладно-складно и в один день, только вышло, что он - раньше, а она - позже из-за ПРОИЗВЕДЕНИЯ.
  Amor, одним словом

[wsir1963]

Цитата

- А скажу я, - голос зазвучал тверже, - что нужен мне только супруг мой, Петр.

День Петра и Февронии - День семьи, супружеской  любви и верности.

Феврония знала секрет верного брака.

Цитата

Злочестивые же бояре дали им ладьи речные - ведь у града того протекает река, называемая Окою. И поплыли князь с княгинею на ладьях по реке. Был же на судне некий слуга блаженной княгини Февронии, и жена его на том же судне помещалась. Человек тот принял помысл от лукавого беса и воззрел на святую с блудным желанием. Она же угадала злой помысл своего слуги и обличила его:

«Рече ему: -  
-Почерпи убо воды из реки сиа с сю сторону судна сего.
Он почерпе. И повеле ему испити. Он же пит. Рече же паки она:
- Почерпи убо воды з другой стороны судна сего.
Он же почерпе. И повеле ему паки испити. Он же пие. Она же рече:
- Равна ли убо вода есть, или едина слажеши?» (Одинакова ли вода, или одна из них слаще? – И.К.)
- Едина есть, госпоже, вода.
Паки же она рече сице:
- И едино естество женское есть. Почто убо свою жену оставив, о чужой помышляеши?»

Через триста с лишним лет Московский собор причислил Петра и Февронию к лику святых. А в 1552 году Иоанн Грозный, во время похода на Казань, отслужил в Муроме молебен Петру и Февронии, пообещав в случае победы над Казанью воздвигнуть над их мощами каменный собор. И свое обещание царь исполнил: вскоре над могилой святых вознесся красивый храм, а затем царь прислал в храм икону святых Петра и Февронии, «писанную на золоте». К сожалению, этот храм не сохранился. После революции гробница Петра и Февронии была передана Муромскому музею. В 1989 году рака с мощами святых была возвращена церкви и несколько лет находилась в муромском Благовещенском соборе. В 1993 году гробница неразлучных супругов торжественно перенесена в Троицкий монастырь.

За сотни лет по молитвам святым многие получили помощь:
святые Петр и Феврония помогают сделать супружество по-настоящему общей счастливой жизнью. Иконы с изображениями этих святых можно покупать и дарить новобрачным, как пример истинной и взаимной супружеской любви до последнего вздоха.

[wsir1963]

Оноре де Бальзак

1799...1850

Классик французской литературы. По замыслу писателя его главное произведение «Человеческая комедия «должна была состоять из 143 книг. Завершены им были 90 книг. Это грандиозная по широте охвата картина французского общества. Его перу принадлежат романы «Шагреневая кожа» (1831), «Евгения Гранде» (1833), «Отец Горио» (1834), «Лилии долины» (1836), «Утраченные иллюзии» (опубл. 1843), «Блеск и нищета куртизанок «(1845) и др.

Оноре Бальзак родился 20 мая 1799 года в городе Туре. Отец его, Бернар Франсуа Бальзак, чиновник военного ведомства, занимался поставкой провианта для дивизии, расквартированной в этом городке. Ему было 53 года, когда родился Оноре. Мать будущего писателя Анна Шарлотта Саламбье, благовоспитанная дочь парижского буржуа, была моложе мужа на 32 года. Бернар Франсуа в шутку хвастался своим отдаленным родством с древнегалльской рыцарской фамилией Бальзак д’Антрэг. Однако сын позже превратит эту фантазию в неоспоримый факт. «Де Бальзак». Так он стал подписывать свои письма и книги, а гербом д’Антрэгов украсил свой экипаж, собираясь отправиться в Вену. Между тем все дошедшие до нас документы не подтверждают дворянское происхождение Оноре.

Раннее детство будущего писателя прошло вне родительского дома. Вначале он жил у кормилицы, простой туренской крестьянки. Когда мальчику исполнилось четыре года, его отдали в пансион Леге. Одиннадцать лет с небольшими перерывами провел Бальзак за унылыми стенами различных пансионов и интернатов. Самыми мрачными были для него семь лет пребывания в Вандомском колледже, закрытом учебном заведении, руководимом монахами-ораторианцами. Двести воспитанников колледжа должны были беспрекословно подчиняться суровому монастырскому режиму. За малейшую провинность следовала порка или темный сырой карцер. У Бальзака было мало друзей. Он слыл угрюмым, нерадивым учеником.

В эти годы Оноре приобщился к миру книг. Он стал завсегдатаем библиотеки колледжа. Сам пробовал писать, но это вызывало только насмешки товарищей, которые дали ему ироническое прозвище Поэт.

Бальзаку было пятнадцать лет, когда его отца перевели в Париж. Шел 1814 год. Только что рухнула империя Наполеона. Франция вновь стала королевством Бурбонов.

По настоянию отца юноша учился в Школе права и одновременно работал писцом в конторе адвоката Гильоне де Мервиля. И в тайне от родителей посещал лекции по литературе в Сорбонне, долгие часы проводил в библиотеке Арсенала, штудируя труды философов и историков.

1819 год начался для него выпускными экзаменами. Оноре успешно закончил Школу права, но неожиданно для родителей решил посвятить себя литературе. В это время отец вышел в отставку, и вся семья переехала в городок Вильпаризи, недалеко от столицы.

Оноре поселился в рабочем районе Парижа и жил в маленькой мансарде. Он с юмором писал сестре: «Твой брат, которому суждена такая слава, питается совершенно как великий человек, иными словами, умирает с голоду».

Первый литературный опыт в жанре трагедии подвергся уничижительной критике семейного совета. Тогда Оноре обратил внимание на «готические» романы, где действуют бессердечные злодеи, совершаются ужасные преступления, раскрываются зловещие тайны и вознаграждаются добродетельные красавицы. Сначала в соавторстве с опытным литературным дельцом Ле Пуатвеном де л’Эгревилем, а затем самостоятельно Бальзак в течение пяти лет выпустил около десятка романов, что не принесло ему долгожданной материальной независимости.

До тридцати лет он сторонился женщин. Бальзак, бурный и несдержанный в зрелые годы, в юности был робок до болезненности. Впрочем, избегал он женщин не из боязни влюбиться, нет, он страшился собственной страстности. К тому же Бальзак знал, что он коротконог и неуклюж от природы, что он будет смешон, если станет, подобно щеголям того времени, флиртовать с красавицами. Но это ощущение ущербности заставляло его вновь и вновь бежать от женщин в уединение к своему письменному столу.

Иногда Бальзак жил у родителей в маленьком Вильпаризи. Здесь в 1821 году он познакомился с Лорой де Берни – 45-летней женщиной, многодетной матерью, очень несчастной в своей семейной жизни. Ее муж, мсье Габриэль де Берни, сын губернатора, был советником имперского суда, отпрыском древнего дворянского рода. С каждым днем он видел все хуже и хуже. Мать Бальзака заставила Оноре заниматься с сыном Лауры, Александром. Они были почти ровесниками. Вскоре мадам Бальзак начала кое-что подмечать. Она полагала, что ее сын влюблен в прелестную Эммануэль, которая была лишь на несколько лет моложе Оноре. Но сердце юного писателя было отдано Лоре, родившей мужу девятерых детей!

Лора де Берни – первая любовь Бальзака – сыграла большую роль в его жизни. «Она была мне матерью, подругой, семьей, спутницей и советчицей, – признавал он впоследствии. – Она сделала меня писателем, она утешила меня в юности, она пробудила во мне вкус, она плакала и смеялась со мной, как сестра, она всегда приходила ко мне благодетельной дремой, которая утишает боль... Без нее я бы попросту умер». Она сделала для него все, что в силах сделать женщина для мужчины. Эти отношения целое десятилетие, с 1822 по 1833 год, оставались чувственно-интимными. О том, какое значение имела для него эта связь, Бальзак высказал в бессмертных словах: «Ничто не может сравниться с последней любовью женщины, которая дарит мужчине счастье первой любви».

Лора не сразу ответила на его чувство, но молодой Оноре забросал ее письмами с признаниями: «Как вы были хороши вчера! Много раз вы являлись ко мне в мечтах, блистательная и чарующая, но, признаюсь, вчера вы обошли свою соперницу – единственную владычицу моих грез». Госпожа де Берни уступила ему теплой майской ночью. Оноре блаженствовал: «О Лора! Я пишу тебе, а меня окружает молчание ночи, ночи, полной тобой, а в душе моей живет воспоминание о твоих страстных поцелуях! О чем я еще могу думать?.. Я все время вижу нашу скамью; я ощущаю, как твои милые руки трепетно обнимают меня, а цветы передо мной, хотя они уже увяли, сохраняют пьянящий аромат».

Госпожа де Берни была полна страсти и огня. Но вскоре об их связи стало известно в свете. Общество осудило любовников. Тем временем все издательские проекты Оноре терпели крах. Лора помогала возлюбленному не только словом утешения, но и материально. Они оставались друзьями до самой ее смерти в 1836 году и переписывались. Лора де Берни послужила прототипом героини романа «Лилии долины», хотя, как отмечал сам писатель, «образ госпожи де Морсоф в «Лилии долины» лишь бледное отражение самых малых достоинств этой женщины».

С тех пор Бальзака удовлетворяли только те женщины, которые превосходили его опытностью и, как это ни странно, возрастом. Его не соблазняли юные красавицы, которые слишком многого требовали и награждали слишком малым. «Сорокалетняя женщина сделает для тебя все, двадцатилетняя – ничего!»

Герцогиня д’Абрантес, вдова генерала Жюно, когда Бальзак познакомился с ней примерно в 1829 году в Версале, безнадежно погрязла в долгах и не пользовалась уважением в обществе. Она торговала своими мемуарами. Герцогиня без особого труда увела молодого писателя из объятий стареющей Лоры де Берни. На Бальзака титулы и аристократические фамилии до последнего дня его жизни производили неотразимое впечатление. Порой они просто очаровывали его.

Бальзак торжествовал, став возлюбленной герцогини. Впрочем, связь эта длилась недолго, со временем их отношения стали чисто дружескими. Герцогиня ввела Бальзака в салон мадам де Рекамье и в дома некоторых своих великосветских знакомых. Он помогал ей сбывать мемуары и, возможно, участвовал в их написании.

Примерно в то время в жизнь Бальзака вошла другая женщина, Зюльма Карро. Некрасивая, хромая, она не любила своего супруга, управляющего порохового завода, чья военная карьера не удалась. Но питала уважение к его благородному характеру и глубоко сочувствовала ему как человеку, сломленному неудачами. Встреча Зюльмы с Оноре в доме его сестры была счастьем для обоих – для нее и для Бальзака.

Бальзак начинал постигать душевное величие этой женщины, способной на удивительное самопожертвование. Он писал ей: «Четверть часа, которые я вечером могу провести у тебя, означают для меня больше, чем все блаженство ночи, проведенной в объятиях юной красавицы...»

Но Зюльма Карро понимала, что у нее нет женской привлекательности, способной навсегда привязать человека, которого она ставит превыше всех. А кроме того, она не могла обманывать или оставить несчастного мужа. Зюльма предложила писателю дружбу, «святую и добрую дружбу». В письмах она откровенно высказывалась о произведениях Бальзака. Он благодарил ее за критику. «Ты – моя публика. Я горжусь знакомством с тобой, с тобой, которая вселяет в меня мужество стремиться к совершенствованию». Перед смертью Оноре, окинув взором всю прошедшую жизнь, признал, что Зюльма была самой значительной, самой лучшей из его подруг. И он взял перо, и после долгого молчания написал ей прощальное письмо...

Бальзак проявил верное психологическое чутье, когда из всех великих женщин, окружавших его, особенно близко сошелся с благородной Марселиной Деборд-Вальмор, которой он посвятил одно из прекрасных своих творений и к которой, задыхаясь, взбирался по крутой лестнице на мансарду в Пале-Рояле. С Жорж Санд, которую он называл «братец Жорж», его связывала только сердечная дружба, без малейшего намека на интимность. Гордость Бальзака не позволяла ему быть включенным в обширный список ее возлюбленных.

У Бальзака не было времени искать женщину, искать возлюбленную. По четырнадцать, по пятнадцать часов он работал за письменным столом. Остальные он тратил на сон и неотложные дела. Но женщины сами искали знакомства со знаменитым писателем, забрасывая его письмами. Женские письма занимали его, восхищали и волновали. 5 октября 1831 года он получил письмо, подписанное английским псевдонимом. О чудо! Она оказалась маркизой. Отцом будущей герцогини Анриетты Мари де Кастри был герцог де Мэйе, бывший маршал Франции, чья родословная восходила к одиннадцатому столетию. Ее матерью была герцогиня Фиц-Джемс, иначе говоря, из Стюартов и, следовательно, королевской крови. Маркизе было тридцать пять лет, что вполне соответствовало бальзаковскому идеалу. Она пережила роман, нашумевший в обществе. Госпожа де Кастри влюбилась в сына всемогущего канцлера Меттерниха. Чувство оказалось взаимным. Роман закончился трагически: маркиза на охоте упала с лошади и сломала позвоночник и с тех пор вынуждена была проводить большую часть времени в шезлонге или постели. Юный Меттерних вскоре умер от чахотки. Бальзак решил добиться расположения этой несчастной женщины. Они встретились в салоне дворца де Кастеллан. Три часа беседы пролетели незаметно. «Вы приняли меня столь любезно, – писал он ей, – вы подарили мне столь сладостные часы, и я твердо убежден: вы одни мое счастье!»

Отношения становились все сердечней. Экипаж Бальзака каждый вечер останавливался у дворца Кастеллан, и беседы затягивались далеко за полночь. Он сопровождал ее в театр, писал ей письма, читал ей свои новые произведения, он просил у нее совета, дарил ей самое драгоценное из всего, что мог подарить: рукописи «Тридцатилетней женщины», «Полковника Шабера» и «Поручения». Для одинокой женщины, которая уже много недель и месяцев предавалась скорби по умершему, эта духовная дружба означала своего рода счастье, для Бальзака она означала страсть.

Однако, как только его ухаживания приблизились к опасной черте, герцогиня начала обороняться решительно и непреклонно. Несколько месяцев она позволяла писателю «только медленно продвигался вперед, делая маленькие завоевания, которыми должен удовлетвориться застенчивый влюбленный», упорно не желая «подтвердить преданность своего сердца, присоединив к нему и собственную свою особу». Может быть, она решила остаться верной своему мужу, отцу своего ребенка, а может, стыдилась своего увечья или же опасалась, что Бальзак проговорится о своей связи с аристократкой. Увы, писатель впервые понял, что его воля не всемогуща. Впрочем, история с госпожой де Кастри была для Бальзака не катастрофой, а лишь незначительным эпизодом.

Герцогиня де Кастри не единственное знакомство, которым Бальзак обязан почтальону. Существовала целая вереница нежных подруг, в большинстве случаев известны только их имена – Луиза, Клер, Мари. Женщины эти обычно являлись к Бальзаку домой, и одна из них унесла оттуда внебрачного ребенка. Бальзак однажды заметил: «Гораздо легче быть любовником, чем мужем, по той простой причине, что гораздо сложнее целый день демонстрировать интеллект и остроумие, чем говорить что-нибудь умное лишь время от времени». Но разве не может когда-нибудь вместо адюльтеров вспыхнуть подлинная любовь?

В 1832 году произошло незначительное на первый взгляд событие. 28 февраля издатель Бальзака Госслен передал ему письмо с почтовым штемпелем «Одесса». Письмо было от неизвестной читательницы, подписавшейся «Иностранка». Через некоторое время от нее пришло второе письмо с просьбой подтвердить получение писем через распространенную в России газету «Котидьен», что заинтригованный Бальзак и сделал. Вскоре он узнал имя своей корреспондентки. Это была богатая польская помещица, русская подданная Эвелина Ганская, урожденная графиня Ржевусская. Она изъяснялась по-французски, по-английски, по-немецки. Ее муж Венцеслав Ганский, которому было под пятьдесят, часто болел. Оба скучали в своем замке на Волыни, в Верховне. Эва родила мужу семерых (по другим данным – пятерых) детей. Но выжила только одна дочь. Эвелине, статной, чувственной женщине, было тридцать лет.

С начала 1833 года между Ганской и французским романистом началась оживленная переписка, которая продлилась пятнадцать лет. С каждым разом его послания становились все более экзальтированными. «Вы одна можете осчастливить меня, Эва. Я стою перед вами на коленях, мое сердце принадлежит вам. Убейте меня одним ударом, но не заставляйте меня страдать! Я люблю вас всеми силами моей души – не заставляйте меня расстаться с этими прекрасными надеждами!»

Осенью 1833 года в небольшом швейцарском городке Невшателе произошло первое свидание Бальзака с Ганской. К сожалению, эта важная сцена в романе жизни Бальзака не дошла до нас. Существуют разные версии. По одной – он якобы увидел Ганскую, когда стоял у окна «виллы Андре», и был потрясен, насколько облик ее совпал с обликом, который видел в своих пророческих снах, по другой – она тотчас же его узнала по портретам и подошла к нему. По третьей – не смогла скрыть, как ее разочаровала внешность ее трубадура. Бальзак познакомился с семьей Ганских. Ее глава был в восторге от знакомства со знаменитым писателем. Оноре и Эвелине почти не удавалось побыть наедине. Тем не менее Бальзак возвратился в Париж окрыленный. Незнакомка была само совершенство! Все любил он в ней: ее резкий иностранный акцент, рот, свидетельствующий о доброте и сладострастии. Он приходил в трепет, сам пугался, увидев, что вся его жизнь принадлежит ей: «Во всем мире нет другой женщины, лишь ты одна!»

В 1833 году Оноре работал сразу над несколькими романами. Бальзак все чаще возвращается к мысли, возникшей у него еще в 1831 году, во время работы над «Шагреневой кожей», – объединить романы в один огромный цикл. В начале тридцатых годов сложился тот лихорадочный, напряженный темп работы, который стал характерным для Бальзака на протяжении многих лет. Он писал обычно ночью, при плотно закрытых шторах и свете свечей. Быстрым, порывистым почерком исписывал страницу за страницей, едва поспевая за стремительным бегом своего воображения и мысли, и так десять, двенадцать, четырнадцать, а иногда и шестнадцать, восемнадцать часов в сутки. Так день за днем, месяц за месяцем, поддерживая силы огромным количеством черного кофе. Потом он разрешал себе расслабиться с друзьями и любовницами. Он признался Ганской: «Уже три года я живу целомудренно, как юная девушка», хотя накануне гордо сообщил своей сестре, что стал отцом внебрачного ребенка.

Бальзак продолжал забрасывать Незнакомку из Верховни письмами. «Как же вы хотите, чтобы я вас не любил: вы – первая, явившаяся издалека, согреть сердце, изнывавшее по любви! Я сделал все, чтобы привлечь к себе внимание небесного ангела; слава была моим маяком – не более. А потом вы разгадали все: душу, сердце, человека. Еще вчера вечером, перечитывая ваше письмо, я убедился, что только вы одна способны понять всю мою жизнь.

Вы спрашиваете меня, как нахожу я время вам писать! Ну так вот, дорогая Ева (позвольте мне сократить ваше имя, так оно вам лучше докажет, что вы олицетворяете для меня все женское начало – единственную в мире женщину; вы наполняете для меня весь мир, как Ева для первого мужчины). Ну так вот, вы – единственная, спросившая у бедного художника, которому вечно не хватает времени, не жертвует ли он чем-нибудь великим, думая и обращаясь к своей возлюбленной? Вокруг меня никто над этим не задумывается; любой бы без колебаний отнял бы все мое время. А я теперь хотел бы посвятить вам всю мою жизнь, думать только о вас, писать только вам. С какой радостью, если бы я был свободен от всяких забот, бросил бы я все мои лавры, всю мою славу, все мои самые лучшие произведения на алтарь любви! Любить, Ева, – в этом вся моя жизнь!»

Они договорились о новой встрече. 25 декабря 1833 года Бальзак приезжает в отель «Дель Арк» в Женеве и находит там первый привет – драгоценный перстень, в который была запаяна прядь изумительных черных волос. Перстень, который так много обещал, талисман, который Бальзак носил, не снимая, до конца своих дней.

Ганская не сразу уступила возлюбленному. Но Оноре был настойчив: «Ты увидишь: близость сделает нашу любовь только нежней и сильнее... Как мне выразить тебе все: меня пьянит твой нежный аромат, и сколько бы я ни обладал тобою, я буду только все более пьянеть». Прошли четыре недели, прежде тем счастье улыбнулось Бальзаку: «Вчера я твердил себе весь вечер: она моя! Ах, блаженные в раю не так счастливы, как я был вчера». Любовники поклялись друг другу, что соединятся навек, когда Эвелина после смерти своего супруга станет владелицей Верховни и наследницей миллионов.

В том же году, когда Бальзак поклялся хранить верность Эвелине, он влюбился в другую женщину, влюбился сильнее, чем когда-либо прежде. В 1835 году на одном из великосветских приемов он заметил даму примерно лет тридцати, высокую полную блондинку ослепительной красоты, непринужденную и явно чувственную. Графиня Гвидобони-Висконти охотно позволила любоваться своими обнаженными плечами, восхищаться собой и ухаживать за собой. Бальзак, забыв о клятве верности Ганской, пытался завладеть сердцем (и не только сердцем) очаровательной англичанки. Он праздновал победу – становится возлюбленным графини Висконти и, по всей вероятности, отцом Лионеля Ришара Гвидобони-Висконти – одного из трех незаконных младенцев, не унаследовавших ни имени, ни гения своего отца.

Графиня была любовницей романиста в течение пяти лет. В трудную минуту она помогала писателю и была готова ради него на любые жертвы. Она отдалась ему безраздельно и страстно, ее не волновало, что скажет Париж. Графиня Висконти появлялась с Бальзаком в своей ложе. Она прятала его в своем доме, когда он не знал, как спастись от кредиторов. К счастью, муж ее не был ревнив...

Естественно, Эвелина Ганская из газет узнала о скандальной связи своего возлюбленного. Она осыпала его упреками. Бальзак оборонялся, утверждая, что с графиней его связывают исключительно дружеские чувства.

Тем временем графиня Висконти устроила Бальзаку поездку в Италию, которая не стоила ему ни гроша. В путешествие романист отправился не любезной графиней, а с неким юнцом Марселем. Бальзак обожал любовные приключения. В Италию его сопровождала г-жа Каролина Марбути – жена крупного судейского чиновника, – переодетая в мужское платье. Ее черные волосы были коротко острижены. С ней Бальзак познакомился с помощью почтальона. Первое же свидание затянулось на трое суток, и молодая цветущая особа настолько пришлась ему по вкусу, что он предложил ей отправиться с ним в поездку по Турени, а затем – в Италию. Последнее предложение встречено ею с восторгом.

Не без приключений они приехали в Италию. На следующий же день газеты сообщили о приезде в город знаменитости. Бальзак, который никогда не мог устоять перед восторгами княгинь, графинь и маркиз, благосклонно принимал приглашения пьемонтской аристократии. Разумеется, в салонах узнали, что юный Марсель – переодетая дама. И... приняли Каролину Марбути за знаменитую романистку Жорж Санд, которая коротко стриглась, курила сигары и носила штаны. Спутница Бальзака внезапно оказалась в центре внимания. Господа и дамы окружили ее, болтали с ней об изящной словесности, заранее готовы восторгаться ее остроумием и пытались добыть у нее автограф. Писатель с трудом выпутался из этой непростой ситуации. Через три недели они выехали в Париж, причем дорога заняла у них целых десять суток, ибо они останавливались во всех городах на пути. Оноре был в восторге от своей юной брюнетки...

Бальзаку было тридцать семь, когда он стал возлюбленным юной брюнетки дворянки Элен де Валетт. Некую Луизу он пытался привлечь к себе привычным путем – перепиской. Он стал завсегдатаем ужинов, где знаменитейшие парижские кокотки не скупились на приманку и ласки.

«Незаурядных женщин можно пленить только чарами ума и благородством характера», – считал писатель. Супруга некоего генерала, у которого гостил писатель, сразу отметила и плохо сшитое платье, и прескверную шляпу, и чрезмерно большую голову гостя... Но как только шляпа была снята, генеральша перестала замечать окружающее: «Я смотрела только на его лицо. Вам, которые его никогда не видели, трудно представить его лоб и глаза. Лоб у него был большой, как бы отражавший свет лампы, а карие глаза с золотым блеском были выразительнее всяких слов».

Бальзак был тонким знатоком и ценителем антикварных вещей. Он также коллекционировал трости с рукоятками, украшенными золотом, серебром и бирюзой. В одной из них, рассказал он как-то друзьям, хранился портрет его любовницы.

«Женщина – это хорошо накрытый стол, – заметил однажды Бальзак, – на который мужчина по-разному смотрит до еды и после нее». Судя по всему, Бальзак просто поглощал своих любовниц столь же жадно, как и хороший ужин.

В конце 1841 года умер муж Ганской. Женщина, которой Бальзак дал обет верности, внезапно стала свободной. Она богатая вдова – вот она, идеальная жена: аристократка, молодая, умная, величественная. Она освободит его от долгов, даст ему возможность творить, она вдохновит его на величайшие деяния, поднимет в собственных глазах, утолит его желания. Оноре сделал Эвелине предложение, несмотря на то что в последние годы отношения с госпожой Ганской становились все формальнее. Но Эвелина решительно отказала любовнику. Впрочем, если бы даже она ответила согласием, то осуществить это желание было отнюдь не в ее воле. По законам Российской империи дать разрешение на вступление в брак с иностранным подданным и на вывоз за границу родового состояния мог только сам государь. Кроме того, нельзя забывать и о сопротивлении родни, которая видела в Бальзаке лишь охотника за наследством.

В июне 1843 года Бальзак выехал из Парижа к Ганской в Петербург, где поселился на Большой Миллионной в доме Титова. Ганская жила в доме напротив. Во Францию романист возвратился только осенью и снова погрузился в работу. Здоровье его ухудшилось.

В 1845 году Бальзак встретился с Ганской в Дрездене. Затем сопровождал ее в Италию и Германию, показывал ей Париж. И хотя его финансовое положение значительно улучшилось, он даже купил дом в Париже, стал собирать картины, – но жизнь становилась для него настоящей трагедией. Физические и творческие силы его были сломлены.

Брак с Ганской, которую он идеализировал в своем богатом воображении, казался теперь ему единственным спасением. В сентябре 1847 года, несмотря на болезнь, Бальзак решил ехать в имение Ганской в Верховню, в шестидесяти километрах от Бердичева. Ганская все еще колебалась. Она боялась потерять свои поместья на Украине, заключив брак с иностранцем. К тому же ее страшила буйная, неуемная натура писателя. Бальзак уехал из Верховни, так и не услышав долгожданного «да».

Второе пребывание Ганской в Париже окутано тайной. Вероятно, они вместе строили планы устройства нового дома. У них родился ребенок. Очевидно, он родился преждевременно, может быть, сразу умер. Это была девочка, и Бальзак писал, что последнее обстоятельство умерило его скорбь.

Даже теперь Ганская медлила сделать решающий шаг. Она находила новые отговорки. Однако в сентябре 1848 года романист снова приехал в Верховню. Это был совершенно больной человек. Его мучили боли в сердце, приступы удушья. Ночами он все же пытался пересилить себя и садился писать. Увы, перо его было бессильно. И тогда Ганская решалась на брак. 14 марта 1850 года состоялось венчание Бальзака с Ганской в костеле св. Варвары в городе Бердичеве. Он был полон радужных надежд на будущее и писал Зюльме Карро: «Я не знал ни счастливой юности, ни цветущей весны, но теперь у меня будет самое солнечное лето и теплая осень».

Однако его мечтам не суждено было сбыться. Около месяца длилось путешествие больного Бальзака с женой из Бердичева в Париж. С конца июня он уже не выходил из комнаты. 18 августа великого романиста не стало.

[wsir1963]

ГРАФИНЯ ЛУИЗА – АНТУАНЕТТА - ЛОРА ДЕ БЕРНИ И ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАК.

«ЛИЛИЯ СРЕДИ ТЕМНОТЫ ИЛИ АНГЕЛ С ПОТУХШИМ ФАКЕЛОМ».

СТРАНИЦЫ ВЕТХОЙ КНИГИ.

23 мая 1777 года – 27 июля 1836 года.

Она стала для меня не только возлюбленной, но и великой любовью.

Она стала для меня тем, чем была Беатриче для флорентийского поэта

и безупречная Лаура для поэта венецианского – матерью великих мыслей,

скрытой причиной спасительных поступков, опорой в жизни,

светом, что сияет в темноте, как белая лилия среди темной листвы…..

Большинство моих идей исходят от нее, как исходят от цветов волны благоухания..


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Письма графини де Берни.

Январь – февраль 1822 года (?)
1.

…Не говорите мне более о любви, мсье Оноре! Когда Вы еще лежали в колыбели и бегали босым по лугу у домика кормилицы, я уже похоронила одного из моих детей и думала, что мир навсегда потерял для меня яркость красок и прелесть ароматов.. Закутавшись в траурную вуаль, не имея сил плакать и кричать, (это было вовсе не в моих правилах, и, кроме того, я боялась вызвать приступ разлития желчи у господина де Берни!) знаете, мсье, что я делала, кусая в бессилии отчаяния губы? Вспоминала бенгалийские орхидеи и бенгалийских бабочек, садящихся на рукав моих платьев. Что привлекало ко мне их, эти пышные, живые цветы природы? Право, не знаю….

Но тогда, думаю, я еще могла заинтересовать пышностью локонов и румянцем лица, живостью нрава и той неуловимой грацией движений, которую быть может, всякой женщине придает сознание того, что она любима, пусть и вопреки каким - то скучным светским условностям.. .. Но не сейчас, в возрасте сорока пяти лет, увы, не сейчас, мой милый господин учитель!* (*Оноре де Бальзак некоторое время давал уроки младшим дочерям госпожи де Берни – автор.)

…..Неистовый корсиканец, генерал де Кампи! Как же он желал, чтобы я забыла вечную брюзгливость и сухую язвительность бедного Габриеля де Берни, как он уверял меня в том, что все, что связывает нас, связывает уже прочно и навсегда, нерушимо, как священные узы, тем более - рождение красавицы - крошки Жюли. Она, как две капли воды, похожа на своего отца, она, дитя жаркого солнца, живет в Бенгалии, и только в летние месяцы посещает Францию. Господин Габриель смирился, он терпит здесь ее присутствие, но он не терпит ни одного моего промаха рядом с нею, и более, чем когда – либо, изводит меня всяческими придирками и мелочными ссорами. Так он мстит мне за глубокие раны сердца как принято говорить и как считает он сам, но иногда я задумываюсь, а были ли они, сии раны? Скорее всего, это кровоточили не сердечные язвы, а мелкие раны тщеславия: еще бы: граф де Берни женился на крестнице самой королевы Марии – Антуанетты и ее супруга Людовика, а эта тонная красавица из королевской колыбели изменила ему, дворянину с каким то корсиканским выскочкой! Граф де Берни так кичится своим древним родом, своим геральдическим щитом, гербами на дверцах кареты.. Это сейчас он слаб и слеп, а в молодости часами разбирать ветви генеалогического древа и выискивать ступени родства в баронских и графских альманахах было для него самым дорогим сердцу занятием.
2.

У меня же, увы, никогда не было знатного древнего герба и слишком богатого приданного, мой отец был лишь королевским музыкантом, но я воспитывалась среди придворных, меня часто вел за руку в церковь сам король, меня поила шоколадом на ночь Ее Величество ослепительная королева Туаннетт,*( *Домашнее имя королевы для близких ее семье людей.– С. М..) и мою игру на клавикордах в музыкальном салоне Тюильри внимательно слушали дофин и принцессы. Разве этого мало? Кроме того, мать моя, овдовев, поспешно вышла замуж вторично: за изысканного красавца шевалье де Жаржэ, и кто знает, не боялась ли она тайной соперницы своим, слегка уже увядшим, прелестям в лице собственной дочери, хотя и не отсылала меня, бедную, в другую комнату, когда ее навещал серьезный, пылкий поклонник, любимец королевы? Она так торопилась с моим замужеством, так желала его!

О, мсье Оноре, не возмущайтесь тону моего письма, ибо я ее понимаю, мою матушку, и мне весьма легко быть снисходительной теперь, сквозь призму пролетевших лет, ведь отнюдь не каждому женскому сердцу, согласитесь, под силу иметь двух соперниц, одна из которых могущественна своею полной невинностью и узами нерасторжимого кровного родства, а у другой никак не отнимешь ее очарования – самого мощного оружия Женщины, потому что оно обрамлено Властью над людьми.. С такими тенями бороться тяжело, даже если они наполовину выдуманы воображением, легко превращающим их в кошмар!

Впрочем, Вы, конечно, можете понять меня, мсье Оноре, как никто другой!

Ведь и в Вашей семье есть свои пленительно – горькие тайны, схожие с моими, и Вы, как человек тонкий и с пылким даром воображения, пожалуй, слишком живо сами можете представить себе и слишком остро почувствовать всю покинутость и одиночество ребяческой Души, которая пылко жаждет любви и ласки, стремится к ней, но, увы, слишком рано познает печальную жестокость и развращенность этого мира…
3.

… И что, ему, миру, с того, что новобрачным, вместо путешествия в Италию пришлось сидеть на соломе в тюрьме Консъержери? Это мало кого волновало тогда, в переполохе раскрытия сотни выдуманных и истинных заговоров против порядка, учрежденного пресловутым Комитетом общественного спасения? Бедный мой отчим, шевалье де Жаржэ, тоже был брошен в темницу, и сумел ли он после выбраться оттуда, я так и не узнала, потому что еще в заточении, будучи беременною, заболела нервною горячкой, со дня на день ожидая смертного приговора и себе и мужу! Нас спасло только внезапное, ошеломительное падение режима Робеспьера.. …

Мы с графом стремительно, в самую ночь своего освобождения, выехали из Парижа в далекое поместье, где вскоре родился мой старший сын, а потом…… Потом я познакомилась с генералом де Кампи, и все это было так странно и головокружительно, что теперь, с насмешкою взглядывая на себя в зеркало, с улыбкою осматривая свои огрубелые руки помещицы, торгующей зерном и отрубями, кроящей и перекраивающей в поместье луга и пашни, устало бранящей садовников за погибший виноград и кремонские фиалки, я думаю: боже, а я ли это - та самая золотоволосая крестница королевы, певунья, любящая голубые платья с алансонским кружевом, белый вереск в волосах и лимонную туалетную воду?! Боже, да где же она, та певунья? Ее нет более в зеркалах! И никогда уже не будет…
4.

…О нет, мсье Оноре, я не могу сказать о господине графе ничего слишком дурного, в первые месяцы нашего союза он был по - отечески снисходительным и заботливым, а после.. Тревоги материнства и бессонные ночи как - то стремительно отодвинули в сторону смутные влечения сердца и души, столь естественные в такой молодой женщине, какою была я, тогда, в свои неполные восемнадцать…

Я самозабвенно занималась моим дивным Арманом, и то, что для многих молодых матерей становится тягостной обузой, для меня было лишь сплошным удовольствием, я не допускала до него даже няню, сама пеленала его и кормила, и уже готовилась было совершенно позабыть саму себя в глуши поместья ради звонкого и здорового смеха сына, но вдруг муж мой, повинуясь внезапному ли порыву энергической мысли, воспрянувшему ли в нем мужскому тщеславию, решил переехать в Париж и искать счастья на службе при маленьком капрале, внезапно ставшем Консулом Республики*. (*Так во Франции иногда называли Наполеона Бонапарта. – автор.) Тогда то и произошло все то, что заставляет меня теперь на Ваши пылкие признания – и устные и письменные - отвечать лишь насмешливою, легкою улыбкой и печальным пожатием плеч, не более того…….
5.

….На вечерах у супруги Первого Консула мадам Жозефины Богарнэ и ее подруги Терезы Тальен, где блистали туалетами и богатством жены скороспелых маршалов и генералов, интендантов и новоявленных министров, меня и заметил генерал де Кампи. Земляк неистового капрала подражал ему буквально во всем, и даже в бешенстве своих необузданных страстей! Он не отходил от меня ни на шаг, шел пешком, в дождь и ветер, за моим экипажем, незримо и неизменно появлялся в той ложе оперы, где я иногда бывала, по ночам бродил у ограды моего парижского дома…

Сперва, при встречах с ним, я пыталась мило отшучиваться и кокетничать легко и шутя, как учили при дворе, но, к сожалению, генерал де Кампи не был напудренным, учтивым сладкоголосым маркизом или графом из моего детства – ему нужно было все или ничего. Быстрота и натиск, покорение и ошеломление, счастливая радость полного обладания желанной добычей были более понятными для него нежели изящное томление, куртуазные романсы или печальные вздохи под окнами… О, мсье Оноре, я смеюсь не над Вами, а над собою, только над собою, несчастной!
6.

Бедный, околдованный недостижимой мечтой и собственным тщеславием, не привыкший к поражениям на полях сердечных битв, генерал де Кампи беспрерывно засыпал меня огромными букетами и неумело составленными, страстными письмами с чернильными кляксами на полях. В некоторых местах писем были дыры – их проделало нетерпеливое генеральское перо. Я жгла их в камине, нетерпеливо пряча от чужих глаз, но строки их горячим пеплом тихо выжигали узоры в моем одиноком сердце. Я тоже оказалась околдованной генералом де Кампи, и как скоро, боже, стыдно признаться!

Я противилась осаде и натиску бравого корсиканца сколько могла! О, я могла так мало, мсье Оноре! Мне так хотелось быть любимой. Привычная с младенчества искренность любого сердечного порыва и почти детская же открытость моей души не позволили мне быть лицемерной кокеткой в глазах беспощадного света и тихою обманщицею перед равнодушным мужем. Мы честно объяснились с господином де Берни. И решили расстаться. Наш разрыв длился пять лет, с 1800 по 1805 год.
7.

…..Почему же мы соединились с графом вновь, спросите Вы? Не знаю.

Знаю лишь, что с того времени, как я вернулась под защиту имени и крова моего желчного и усталого супруга, я окончательно погибла в глазах парижского света.. Моя репутация вызывала насмешливые улыбки и язвительную холодность всех, кому только имя мое хоть на миг попадало на уста…

Но что бы могло спасти меня, птицу с перебитыми крылами, после пяти лет незаконного счастья непохожего ни на одно мгновение блаженства пережитое мною до этого, даже в детстве? Что, скажите?! Я выбрала для своего спасения тихое затворничество примерной хозяйки большой усадьбы и почти беспрерывное материнство. Семеро моих детей, заботы о них, хлопоты во время их болезней, шалостей, забав, учения, все это прочно заслонило от меня жизнь сердца, я думаю - навсегда, ибо теперь вечный круг милых хлопот возобновили двое моих внуков, и только в их безмятежной любви и счастливых улыбках, мне думается, смогу я найти теперь сладость отдохновения для усталой бесконечно души, которая научилась радоваться малому и довольствоваться весьма немногим.

…Быть может, сердце устало слишком рано, скажете Вы, но что за беда от этого Вам, милый мсье Оноре?.. Пылкость Вашего воображения, незаурядность Вашего пера, бесконечная любезность Ваша и сердечная доброта, исходящая из самых глубин Вашей натуры, позволят Вам по праву занять самое видное положение в обществе и составить полное счастье какой нибудь прелестной женщины, более подходящей Вам и летами и жизнью наполненного впечатлениями сердца.. Для столь пытливого и талантливого ума, каким, несомненно является Ваш, холодная, горькая, презрительная усталость разума и сердца, подобные моему, поверьте, являются не слишком благодатною нивой…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Письма Влюбленного. (Отрывки)
1.

март (?) 1822 года

…Знайте же, мадам, что вдали от Вас живет человек, душа которого – какой чудесный дар! – преодолевает расстояния, мчится по неведомым небесным путям и постоянно устремляется к Вам, чтобы, опьяняясь радостью, всегда быть рядом; человек этот с восторгом готов причаститься Вашей жизни, Ваших чувств, он то жалеет Вас, то желает и при этом неизменно любит со всею пылкостью и свежестью чувства, которое расцветает лишь в молодости; Вы для него больше, чем друг, больше, чем сестра, вы для него почти что мать, нет, Вы больше, чем все они; Вы для меня земное божество, к которому я обращаю все свои помыслы и деяния.

В самом деле, я мечтаю о величии и славе только потому, что вижу в них ступеньку, которая приблизит меня к Вам, и задумывая что – нибудь важное, я всегда делаю это во имя Ваше. Вы даже и не подозреваете о том что стали для меня поистине ангелом – хранителем. Словом, вообразите себе всю ту нежность, привязанность, ласку, восторженность, которые только может вместить человеческое сердце, они – я в это верю – переполняют мое сердце, когда я думаю о Вас….
2.

…Что за удовольствие для женщины с возвышенной душою смеяться над несчастным?

Чем дальше, тем яснее я вижу, что Вы не любите меня, что Вы меня никогда не полюбите.. И упорство мое – сущее безумие. Но все таки я – упорствую.. Великий Боже, да будь я женщиной сорока пяти лет, но сохрани я при этом привлекательность, я вел бы себя совсем не так, как Вы..

Поверьте, девичьи чары однообразны, и девушка воображает, что все будет сказано лишь только она сбросит одежды, а у женщины зрелой бесчисленное множество чар, и она таит их за тысячью покрывал; словом, любовь ее льстит нашему самолюбию во всех ее проявлениях, а наивная девушка затрагивает лишь одну сторону нашего… самолюбия.
3.

Когда я Вас увидел впервые, чувства мои пришли в волнение. Ваш возраст для меня не существует и, если я вспоминаю, что Вам сорок пять лет, то вижу в этом лишь лишнее доказательство силы моей страсти. Ваши годы, быть может и делали бы Вас смешной в моих глазах, если б я не любил Вас, теперь же это, напротив, только сильнее привязывает меня к Вам, чувство мое становится только острее, и то, что кажется странным и противоречит общепринятым взглядам, еще усиливает мою любовь! Один я могу по достоинству оценить Ваше очарование!

…Думаю, что я верно понял Ваше письмо. Это – ультиматум. Прощайте, мадам, я в отчаянии, но предпочитаю муки изгнания танталовым мукам. Вы просили меня больше никогда не писать Вам с такою силою чувства. Что ж, Вы то ведь не страждете, и потому, думаю, Вам безразлично, что со мною случится. Если угодно, считайте, что я Вас никогда не любил. Прощайте!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

Письма Лоры и Оноре.

1822 – 1823 гг.

Бальзак – госпоже де Берни.

…Думаете ли Вы обо мне также неотступно, как я думаю о Вас? Любите ли Вы меня также сильно, как говорите?...

Как Вы были хороши вчера! Много раз Вы являлись мне в мечтах, блистательная и чарующая, но, признаюсь, вчера Вы превзошли свою соперницу, единственную владычицу моих грез; правда, на Ваших устах не играла кроткая улыбка, но во всем остальном Вы, как две капли воды, походили на ослепительную красавицу моих сновидений, а ведь я щедро наделял ее божественной прелестью и огорчался, что Вам не дано быть такой. Не говорите мне о своем возрасте, ибо я рассмеюсь Вам в лицо, слова Ваши звучат как дурная шутка, даже мой колченогий спутник и тот сказал бы, что Вам больше тридцати лет не дашь!

Признайтесь, на Вас было то самое облегающее платье, что и в воскресенье,, и Вы вновь надели его вчера, зная, что на сей раз никто не скажет будто это ради меня; к тому же вам хотелось меня порадовать и заставить забыть что на голове у Вас эти противные папильотки. Однако, если бы Вы хотели меня совсем осчастливить, то поздоровались бы со мною так же нежно, как и попрощались…

Госпожа де Берни - Бальзаку.

…Придет день, когда все, даже сама природа повелит Вам покинуть меня. Да и благородно ли взамен своего увядшего сердца принять в дар молодое сердце, полное иллюзий, которые уже не можешь разделять, когда уже не можешь дать счастья, потому что сама не веришь в счастье?..

Бальзак – госпоже де Берни (записка).

Ничто не помешает мне быть у садовой ограды в десять часов и я буду дать хоть до утра, думая о той, которую я уповал здесь встретить. Так сладостно ждать, даже потеряв надежду..
2.

Бальзак – госпоже де Берни (начало мая 1822 года)

О, Лора! Я пишу тебе, а меня окружает молчание ночи, ночи полной тобой, и в душе моей живет воспоминание о твоих страстных поцелуях! О чем еще я могу теперь думать? Ты завладела всеми моими помыслами. Да, отныне моя душа неотделима от твоей, и куда бы ты не пошла, я всегда буду следовать за тобою.

Перед моим взорам неотступно стоит волшебное видение, исполненное нежной прелести; я все время вижу нашу скамью; я ощущаю как твои милые руки трепетно обнимают меня, а цветы передо мной, хотя они уже и увяли, сохраняют пьянящий аромат.

Ты полна опасений и тон, которым ты их высказываешь, раздирает мне сердце. Увы, я больше чем когда либо уверен в том, в чем клялся, ибо поцелуи твои ничего во мне не переменили. Впрочем, нет, я и впрямь переменился: я безумно люблю тебя.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

Письма счастливых и отверженных. (Отрывки).

Бальзак – госпоже де Берни

…Любовь моя, думается, нам не следует обманывать себя: острый взгляд юных девиц (*Дочери госпожи де Берни, старшей из которых, Жанне – двадцать пять лет)  все разгадал.

Ничего определенного я не знаю, но стоит мне только посмотреть на твою Элизу, как она вспыхивает.. Что касается Александрины, то в ее глазах можно прочесть презрение и массу других сходных чувств. Жанна уже давно все поняла, и все они относятся к нам с недоброжелательством, которое даже не стараются скрыть…

Госпожа де Берни – Бальзаку.

...Все находят, что ты совсем не умеешь вести себя в обществе, а язык твой подобен бритве. Для того, чтобы хоть как то унять вспышки гнева и недовольства, превратившиеся в деревне в злые смешки и колючие взгляды, я была вынуждена побывать с визитом у твоей матушки, и сказать ей, что, хоть я и слишком к тебе привязана, но в доме моем тебя не сильно то жалуют, и некоторым домочадцам смешна твоя манера одеваться и говорить, манера держать себя. Я знаю, она теперь пошлет тебе сухое и нравоучительное письмо, в котором будет так мало материнского тепла, что сердце мое заранее обливается кровью и трепещет от боли и обиды за тебя, мой обожаемый.. Прости меня за вынужденную ложь в Вильпаризи!

Отчего так получается, дорогой, что обретая огромное счастье в нашей любви, мы испытываем столько огорчений по вине окружающих?..

О да, я люблю тебя! Ты мне нужен больше чем воздух птице, чем вода рыбе, чем солнце земле, чем тело душе. Повторяя простые слова: «Милый, я люблю, я обожаю тебя!», я хотела бы чаровать твой слух, как чарует его весенняя песня пташки… Ты даешь мне так много, и я способна понять это и оценить как никто другой. О почему не дано мне принять множество обличий, чтобы и самой давать тебе все, что я хотела бы и так, как я хотела бы! Но милый друг, если мое тело, моя душа, все мое существо, которое украсила ныне самая возвышенная любовь дарует тебе радость, я бесконечно счастлива, ибо всецело принадлежу тебе!

Оноре де Бальзак – госпоже де Берни.

…Когда ты – человек заурядный, когда все твое богатство - незлобивая, но бездеятельная натура, ты обязан взглянуть трезвыми глазами; посредственность не сулит больших радостей, и тот, которому не дано волновать сердца и щедро расточать сокровища, которыми наделяет человека слава, талант и душевное величие, обязан уйти со сцены, ибо не следует обманывать других. В противном случае он совершит нравственное мошенничество, подобно плуту, расхваливающему дом, который вот - вот рухнет… Как я уже говорил Вам, я умру от горя в тот день, когда окончательно пойму, что надежды мои неосуществимы. Хотя до сих пор я еще ничего не сделал, я предвижу, что этот роковой день приближается. Мне предстоит стать жертвой собственного воображения. Вот почему я заклинаю Вас, Лора, не думать обо мне; умоляю, любимая, порвите все нити, связывающие нас!

Госпожа де Берни – Бальзаку.

…Если бы ты хоть на миг раз в жизни испытал те муки, какие терзают меня со вчерашнего дня, ты не выказал бы столь суровой и ненужной жестокости….. Если ты думаешь, что может существовать сердце, которое поклоняется тебе, как богу, и при этом не испытывает мук, разлучаясь с тобою, то ты ищешь новый философский камень, о котором мечтают все эгоисты…Все мои жалкие возможности к твоим услугам, и какие то девяносто тысяч экю не могут лечь между нами неизгладимой пропастью. Милый, я вовсе не претендую на то, чтобы мое имя фигурировало в списке учредителей акционерного общества..

* Госпожа де Берни одолжила Бальзаку значительную сумму для основания книгоиздательской фирмы. Через несколько месяцев прожект Бальзака потерпел крушение., фирма была разорена, а писатель почти всю свою жизнь выплачивал огромные долги).

ЧАСТЬ ПЯТАЯ, ПОСЛЕДНЯЯ.

ПИСЬМА ПОКИНУТОЙ DILECT`Ы*

1833 -1836 гг.
1.

….. О, мой дорогой! Мой божественный!.. Если бы в безумных грезах у меня явилось желание быть любимой так, как любят лишь на небесах, и если бы это желание полностью осуществилось, то даже тогда мое блаженство ничего бы не стоило в сравнении с тем, какое даруешь мне ты. Вчерашний вечер, один только вчерашний вечер, дороже для меня, чем десять веков.. С тех пор как я рассталась с мрачной усадьбой в Вильпаризи и меня больше никто не называет «дамой с околицы», а сердце мое восторженно трепещет около твоего, ты не устаешь повторять мне одно и то же: «Пятидесятилетняя женщина – все время говоришь ты, - сделает для Вас все, двадцатилетняя не сделает ничего. Первая потребует у Вас лишь минутного внимания, вторая – всей Вашей жизни, ибо, - торжественно и грозно вещаешь ты, - все молодые женщины не способны на истинную дружбу и тем паче – любовь, заботятся только о себе, и легко пожертвуют Вами ради мимолетного успеха. Ни одна из них не будет вникать в Ваши дела, все будут думать о себе, а не о Вас, и больше повредят вам своей суетностью, нежели принесут пользы своим расположением; они безжалостно растратят Ваше время и с милой улыбкой погубят не только Вашу карьеру, но и Вас самих».. О, милый, все - так, все это чересчур верно, я аплодирую этим твоим комплиментам в форме новеллы в мой адрес, но время льстит не мне, увы, оно не мой союзник, оно мой враг, злейший враг, а мне еще так хочется увидеть тебя счастливым, могущественным, окруженным почетом, ведь ты будешь тогда для меня как бы самой воплощенной мечтой, которая только и осталась мне после всех моих разлук и потерь…. Что мы сможем сделать с безжалостным временем, химерой, выдуманной богами, любовь моя?!



*Dilecta ( лат. – любимейшая из любимых) так часто Бальзак в письмах называл Лору де Берни.  

…Я не хочу докучать тебе стенаниями, но, мой обожаемый, мой любимый, если бы ты знал как мучительно, как невыносимо жить, цепляясь за человека, которому твоя жизнь больше не нужна! Меня может утешить лишь то, что было время, когда я обладала юным, целомудренным существом, нежным, прекрасным и чутким, которым ни одна женщина на свете не будет больше обладать.. Я хочу, чтобы ты знал, что моя любовь настолько сильна, что я предпочту твое счастье своему, и если ты колеблешься в выборе между мною и кем – то еще, то я возвращаю тебе полную свободу, ибо, теперь, почти на закате жизни, мне кажется, что сладостнее все же оставаться в плену прошлого, где еще нет горечи слез, страшных теней смерти, злостной холодности самых обожаемых и родных…
3.

..Ссоры моих детей между собою, не оставляют меня спокойной ни на час, они пренебрегают всем, даже тем, что мое имя теперь – злостная мишень для насмешек света, они продолжают делить меж собою не только мое внимание, неослабное для них всех - по прежнему, но и жалкие остатки моего состояния, приезжая в мой одинокий дом в Булоньере, и нарушая ту обманчивость покоя, которым я тщетно пытаюсь окружить себя в твое отсутствие…Я все еще надеюсь тебя увидеть, но все – таки ужасный страх порой сжимает мое сердце ; я думаю, что если некая дама пригласит тебя письмом приехать к ней, ты, чего доброго, примешь такое предложение* (*Госпожа де Берни имеет в виду маркизу Анриетту де Кастри, пылкое увлечение О. де Бальзака. – С. М.) Сейчас положение гораздо более серьезное, эти чудовищные аресты беррийцев – легитимистов, так некстати воспламенили твой разум, и твое тщеславие, к несчастью не дремлет, оно кипит в тебе, оно влияет на твои поступки, тем сильнее, что ты совершенно не отдаешь себе отчета в его могуществе.

Мой милый, мой любимый, мой друг, сын мой возлюбленный, ты должен внять доводам разума, который для того, чтобы ты услышал его, говорит моими устами, - голос более дружеский никогда не коснется твоего уха… Пойми же, что эти люди не дадут тебе ни одного из тех двух иди трех тысяч экю, в которых ты так нуждаешься. Милый! Ради всего, что тебе так дорого, ради твоей славы и ради твоего будущего счастья, ради моего покоя (а ведь ты любишь меня), молю тебя, не верь им, не полагайся на них! Они неблагодарны из принципа и питают пренебрежение к тем, в чьих жилах не течет голубая кровь…
4.

Отчего ты не едешь в Ньевр?.. Генерал Аликс*(*Старинный приятель семейства де Берни у которого в поместье гостила графиня. – С. М.) с радостью принял бы тебя под свой скромный кров, и работа твоя пошла бы быстрее в тихом кабинете с зеленою лампой и с окнами в сад....

Твои «Сцены частной жизни» совершенно очаровали меня, но одна беда – редактор из меня слишком плох, я вся во власти милых воспоминаний и я слишком к тебе пристрастна!

Я помню при каких обстоятельствах ты читал мне тот или иной отрывок, и что ты о нем говорил; я помню, друг мой, какие слова любви рождались при этом; и тогда я находила сладостный приют в твоей душе и на твоей груди.. Помнишь, милый?.. Я по – прежнему чувствую себя твоей возлюбленной и в мыслях предаюсь нашим нежным ласкам. Целую тебя бессчетно..
5.

…Боже, любимый, какая разница для меня в том, кто послужил прототипом виконтессы де Босеан в твоей чудной новелле! Поверь, я не буду, как герцогиня де Абрантес или как мадам Зюльма Карро, ревностно оспаривать для себя каждую строку, пылающим от скрытого любопытства и жадным взором вчитываясь в несравненные по точности и тонкости описания столь тонкой, страстной и все же - покинутой любящей души! Мне достаточно и того, что я сама являюсь ею, и знаю, что ты до их пор можешь читать в моем сердце, как в открытой книге.. День ото дня оно слабеет это сердце, но до последнего удара будет принадлежать тебе, не сомневайся.. Я с трепетом перечитала и другую твою рукопись* (*Речь идет о романе Бальзака «Луи Ламбер») и боюсь, что ты взялся за дело, которое невозможно осуществить, ведь никакие читатели не потерпят высокомерия автора, выраженного слишком прямо… Мой дорогой, стремись подняться на такую вершину, чтобы толпа отовсюду видела тебя, но не требуй, чтобы она восторгалась тобою, в противном случае на тебя в мгновение ока со всех сторон направят увеличительные стекла, а ведь самый очаровательный предмет, когда его рассматривают в микроскоп, превращается бог весть во что!..
6.

…Теперь я могу умереть спокойно, я уверена, что Ваше чело уже увенчано венком, о котором я столь долго мечтала для Вас! «Лилия долины» (*Роман Бальзака вышедший в 1833 году, и посвященный госпоже де Берни. – С. М.) - возвышенное произведение без единой погрешности и изъяна, и пусть даже несколько сотен женщин Вам скажут, что это – «не совсем то», я знаю, что роман Ваш - истинная «лилия долины» и ничто не замутит свежести и чистоты восприятия этой чудесной книги моим усталым и благодарным сердцем.

Ваше последнее пребывание в Немуре* (*поместье госпожи де Берни в окрестностях Булоньера. – С. М.) месяц назад принесло мне большую радость и сердцебиения как будто бы менее мучают меня теперь. Я рада этому маленькому затишью болезни, и все еще надеюсь на перемены к лучшему, хотя доктора загадочно молчат.. Что я могу возразить на их молчание, ведь по ночам меня все еще преследует кошмарная явь безумных криков моей бедной Александрины!...*

(* Младшая дочь госпожи де Берни, Лора – Александрина сошла с ума и была помещена в лечебницу под Парижем).
7.

24 ноября 1835 года. Булоньер. Немур.

Мой сын опасно болен чахоткой*, я дни и ночи напролет просиживаю у его изголовья. Это пятый из моих детей, которого грозит вырвать из материнских объятий безжалостная смерть, и у меня почти что нет сил соперничать с нею. Она и меня накрыла своим холодным крылом, я чувствую.. Кроме того, смутные угрызения совести замучили меня.. Молю Вас, не приезжайте более, и даже не пишите мне! Вы знаете, что в минуты, когда у человека все внутри напряжено, малейшее потрясение вызванное сильным чувством или неосторожным словом может сразить наповал. Какое грустное положение! Ваш добрый и верный ангел – хранитель тихо опрокинул свой факел. Он медленно гаснет.

(* Старший сын госпожи де Берни, Арман де Берни, скончался через день после этого письма.)
ВМЕСТО ЭПИЛОГА.

Май – июль 1836 года.

Оноре де Бальзак – Огюсту Борже, другу и художнику.

Госпожа де Берни поражена смертельным недугом, у нее аневризма сердца; болезнь неизлечима. Я потрясен до глубины души. Если этот небесный светоч будет отнят у меня, все вокруг словно померкнет. Ведь Вы знаете – она моя совесть и сила; она для меня превыше всего, как небесная твердь, как дух надежды и веры. Что со мной будет? Она не знает, чем больна, но слишком хорошо чувствует, что умирает..

Александр де Берни – Оноре де Бальзаку.

27 июля 1836 года. Булоньер. Немур..

Шлю скорбные известия, дорогой Оноре: после десятидневных, очень острых нервных болей, приступов удушья и водянки матушка скончалась сегодня в девять часов утра….. Врачу она твердила только одно: « Я хочу дожить до завтра.» По ее просьбе, я поехал за Вами, но не отыскал Вас в Париже, Вы уже уехали в Италию. Она ждала Вас. Из окон своей спальни она могла видеть лишь деревья и кусочек голубого неба, но радовалась и этому. Она часто требовала зеркало и щетку, чтобы убрать свои волосы, хотя и знала, что очень изменилась….

Вашу книгу она держала у себя в постели и перечитывала почти до последнего часа, и я счастлив от сознания что это служило ей утешением. Быть может она незримо ощущала Ваше присутствие, и ей совершенно не о чем было сожалеть..

Оноре де Бальзак – незнакомой коресспондентке по имени Луиза.

Женщина, которую я потерял, была для меня больше чем матерью, больше, чем подругой, больше всего, чем один человек может быть для другого. Во время сильных бурь она поддерживала меня словом и делом и своей преданностью. Если я живу, то только благодаря ей; она была всем для меня Хотя уже два года, как болезнь и время разлучили нас, мы и на расстоянии видели друг друга, и она воздействовала на меня: она была моим нравственным светочем. Образ госпожи де Морсоф в «Лилии долины» - лишь бледное отражение самых малых достоинств этой женщины и лишь отдаленно напоминает ее ..

Она не только пленила меня, как женщина, которая покоряет нас своей преданностью или страстью, нет, она заполнила мое сердце целиком, и отныне каждое его биение было нераздельно связано с ней; она стала для меня тем, чем была Беатриче для флорентийского поэта и безупречная Лаура для поэта венецианского – матерью великих мыслей, скрытой причиной спасительных поступков, опорой в жизни, светом что сияет в темноте, как белая лилия среди темной листвы».

Оноре де Бальзак. « Лилия долины».

[wsir1963]

Любовная зависимость

Она зовётся любовью

Да простят нас влюбленные, но дело в том, что безумная, несчастная любовь, приносящая боль и страдания даже в самом начале отношений, на самом деле не любовь, а любовная зависимость. Она не имеет ничего общего с высоким, жизнеутверждающим чувством − настоящей любовью. Любовная зависимость − это «голод», «жажда» по «любимому». Это аналогия наркомании, и потому так и называется − «наркоманическая любовь».

Это чувство может быть взаимным и невзаимным, но в любом случае оно дурманит, как наркотик, как алкоголь, а любящий (точнее, зависимый) похож на наркомана или алкоголика. Он также не может без «любимого», как алкоголик без рюмки. Он чувствует и думает примерно то же, что чувствует и думает голодный о куске хлеба.

Но, как правило, этот голод (любовная зависимость) затягивается на годы. И это − уже болезнь, которая не приносит НИЧЕГО, кроме боли и страданий, которую надо «лечить» и как можно быстрее! Иногда душевная боль ощущается и на физическом уровне: ноет, колит сердце, скачет давление, появляются головные боли и «женские», и «мужские» болезни. На фоне хронического стресса возникают и другие заболевания.

«Помогите мне не любить. Kогда его нет рядом, мне так плохо, у меня болит сердце, давит виски. Kогда он уходит на работу, я ухожу в стресс, думаю о том, куда он пошел на самом деле, что он будет делать, постоянно звоню ему на работу, проверяю, но проверки не помогают, я все равно не успокаиваюсь. Если его нет на работе − схожу с ума. Если он там, но не в духе, я гадаю, в чем моя вина. Если у него голос веселый, я ревную, почему на работе у него настроение лучше, чем со мной».

K сожалению, такая любовная зависимость встречается очень часто, и люди принимают ее за настоящую любовь. «Я страдаю − значит люблю».

Передо мной сидит красивая, ухоженная, обеспеченная 30-летняя женщина. Последние 5 лет Надежда безумно влюблена в своего ровесника, влюблена без взаимности. Он прост, не богат и не красавиц, не женат, и доступен для любой женщины, кроме нее. Сколько раз за эти 5 лет Надежда встретилась с Андреем, она может пересчитать по пальцам: после двух бурных страстных ночей влюбилась, потом встретились еще раз 5, причем два из них мельком, случайно на улице (эти встречи Надежда подстроила сама… в надежде).

Kакие только методы не предпринимала Надежда, чтобы заманить любимого в свои сети: соблазняла, искушала, подкупала, пыталась вызвать ревность, следила за ним, подстраивала встречи, устраивала истерики и отталкивала, привораживала, угрожала, в конце концов… пыталась влюбиться в другого − все бесполезно. Другие мужчины (богаче, красивее, умнее Андрея, да еще и с серьезными намерениями) не могли отвлечь ее от объекта хотя бы на неделю. После непродолжительных встреч она их без сожаления бросала.

«Я хочу быть только с ним! Мне только его надо! Но я не знаю, нужна я ему или нет. Он мне этого не говорит. И у меня еще есть надежда. Годы идут, столько времени уже зря потрачено! А я не могу найти другого, к кому бы я испытывала хоть какое-то, похожее чувство. Если мы не будем вместе, то я хочу хотя бы родить от него ребенка! Уже год, как он уехал в другой город, но я узнала его адрес. Я хочу съездить туда. Научите, как мне его в себя влюбить?», − заявила Надежда, будучи в здравом уме и твердой памяти. − Чем я хуже других? У меня все есть! И я готова все ему отдать, но ему ничего не надо. Я готова все от него терпеть, я могу быть ему очень удобной, верной женой, и никогда его не упрекну ни в изменах, ни в отсутствии денег. У меня в первый раз возникло такое сильное чувство, хотя я и влюблялась до этого.

И я боюсь, что я больше никого никогда ТАK не полюблю, я буду любить всегда только Его!». Вы думаете, что Надежда одна такая в мире? Kак бы не так! Kаждая вторая женщина, приходящая ко мне на консультации, страдает от мук безумной любви. Мужчины тоже не реже женщин попадают в любовную ловушку. И, несмотря на разные жизненные ситуации, проблема у них одна.



Почему воcпета неcчаcтная любовь?

«Я тихо и грустно свершаю

Без радостей жизненный путь,

А как я люблю, как страдаю,

Узнает могила одна».

Ю. Жадовская

Почему же это болезненное, зависимое состояние принимают за любовь? Именно такая любовная зависимость описана и, к сожалению, воспета в литературе. K сожалению, так как эта любовь ведет к боли, трагедии и разрушению. Чего стоят только строки Цветаевой, Ахматовой, Шекспира, Блока, Пушкина, Лермонтова.


«В любви узнав одни страданья,
Она утратила желанья
И вновь не просится любить…»

А. Дельвиг

Часто поэтические строки отражают внутреннее (редко, счастливое) состояние автора, его любовные переживания, личную драму. Энергия несчастной любви сублимируется в энергию творчества, в высокий творческий потенциал. Поэту, писателю некуда было девать переполняющие его чувства, некому высказать их, и они направляли их в поэтические строки, наполненные страстью и страданием, что, впрочем, облегчало их душу. Яркий пример этого − Петрарка с его Лаурой. Kстати, прописывание страданий, негативных мыслей, чувств − один из психотерапевтических приемов. Да и стихи легче пишутся, когда душа страдает, слова сами «ложатся» на бумагу. Когда душа радуется, как-то не до стихов становится, хочется «ловить» настоящий момент, жить им, наслаждаться жизнью.

Иногда творческие люди умышленно (кто-то осознанно, кто-то по наитию) заражаются таким состоянием, выискивают такие объекты для любви, настраиваются на наркоманическую любовь, чтобы творить. Для них наркоманическая любовь − искусственно вызванное состояние, источник творчества. Ведь о том, что хорошо и радостно, читать неинтересно. Читателю нужна романтика, страдания, испытания и преграды, которые преодолевают герои, горе, кровь, смерть…

Литература часто программирует читателя любовные страдания, любовную зависимость, на принесение себя в жертву во имя прекрасного чувства − Любви. Вспомните Ромео и Джульетту, Анну Kаренину, «бедную» Лизу. Такая литература, особенно поэзия, романтизирует негативные переживания, трагедию, горе. И тем, кто, зачитывается подобными стихами и романами (а зачитываемся ими мы, обычно, в юном возрасте), кажется, что именно это и есть высокие чувства, это и есть любовь, что любви без страданий и боли не бывает.


«Любви познает сердце горе,
И горе сердца не пройдет…»

В. Свечин

И мы начинаем чувствовать, думать и действовать, как литературные герои. Особенно, такие негативные программы опасны для впечатлительных, романтичных, эмоциональных подростков. Они и так разочарованы в реальной, кажущейся им пошлой, действительности. У них нет в жизни других идеалов, кроме этих страдающих, несчастных героев, и им сознательно или неосознанно так хочется на них походить. «Я страдаю, как героиня, и горжусь этим! Я знаю, что такое настоящая любовь!». Кроме этого, подобная литература помогает создать не только собственный идеал, но и идеал возлюбленного (возлюбленной), которого в реальной жизни просто и быть не может. Несовпадение же реальности с идеалом приводит к большим разочарованиям в жизни, страданиям, постоянной неудовлетворенности тем, что есть. А такие негативные переживания разрушают нашу жизнь, нашу судьбу.

Что же тогда делать со своим чадом? Не отбирать же книжки! Тем более что это − классика! Просто надо объяснять, что все, что написано в литературе, бесспорно романтично, красиво и возвышенно, но это − крайность, это − болезнь. И такая любовь ведет к трагедии, саморазрушению, смерти. И это не является примером для подражания, а как раз наоборот, показывает, что может случиться из-за такой любви, и что в жизни есть крайности, которые необходимо осознать.



Причины любовной зависимости

Kак правило, в любовную зависимость попадают люди с низкой самооценкой, кому не хватало в детстве родительского тепла и любви (родители занимались собой или очень жестко воспитывали ребенка), или жестко контролировали каждый шаг ребенка (ребенок был слишком зависим от родителей). Главная особенность зависимых − отсутствие (недостаток) любви к себе. K любовной зависимости предрасполагают и следующие негативные программы, заложенные родителями:  «Ревнует значит любит», «Любовь − это страдание», «Бьет значит любит». Иногда родители дают прямое указание к действию: «Вот влюбишься, натрешь соплей на кулак!», «Женщины коварны и опасны. Гляди в оба, чтобы тебя какая-нибудь вертихвостка не окрутила!», «Мужчинам только одно нужно! Смотри: поиграет тобой и бросит!» И зацепка (эмоциональная реакция) возникает только на том человеке, кто вызывает (или способен вызвать) напряжение и страдание, кто ведет себя непредсказуемо, неожидаемо, играет «в кошки-мышки».

Существует несколько опасных мифов о любви и любовных отношениях. Например, что для полного счастья нужно найти свою  «вторую половинку». Этот миф рождает ощущение неполноценности. На самом деле мы все − полноценные и вполне самодостаточные, а наших «вторых половинок» вокруг нас очень много, и они есть в любой точке мира.

Почему-то мы считаем, что если я «люблю» (впал в любовную зависимость), то и меня должны любить. Моей страсти, моего состояния достаточно для того, чтобы партнер продолжал отвечать взаимностью, мы его мучаем: «а ты обещал, а мы договаривались»...

Kогда любви нет, мы ждем ее, ищем ее, такую загадочную и неуловимую. Когда она есть, она заполняет всю нашу жизнь… и не всегда радостью, а чаще муками и страданиями, что, как известно, еще больше ухудшает ситуацию… Почему же любовь так зла? И куда деваться от любовных страданий?

Kак правило, в причинах своих любовных страданий мы готовы обвинять злую судьбу, объект любви и весь противоположный пол. И редко кто догадывается, что мы сами являемся источником этих мук. Мы сами наполняем свою жизнь страданиями или радостью, в зависимости от своего внутреннего состояния.

Дело в том, что любовные страдания возникают в состоянии любовной зависимости, ее еще называют наркоманической любовью. Зависимость даже в самом начале отношений − это комплекс негативных чувств, выражающихся в сплошном страдании по другому человеку, в желании контролировать каждый его шаг и «приобрести его в собственность». Зависимый «застревает в страданиях», ему ничего не интересно в жизни, кроме «любимого», он ни о чем другом не может думать, ни о чем другом не может говорить (любой разговор сводится к «любимому»: к тому, что с ним делать, как себя повести, что сказать, где он ходит, чем занимается). Для зависимых людей любовь − это страдание. И страдание становится «лакмусовой бумагой» любви: если я страдаю по этому человеку, значит, я его люблю, если не страдаю, значит, не люблю.

Настоящая Любовь − это светлое, радостное, позитивное чувство. Любовь − это АKТИВНАЯ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ в жизни и свободном развитии объекта любви. Я люблю тебя, но каждый из нас свободен (в своих мнениях, в принятии решений). Если тебе будет лучше без меня, я пойму и отпущу тебя с пожеланиями счастья.

Истинная Любовь − это РАДОСТЬ! Это − дарение и получение радости. «Лакмусовой бумагой» настоящей любви является РАДОСТЬ, а не страдание: если я радуюсь тебе и твоим радостям, а ты радуешься мне и моим радостям, если нам радостно и комфортно вместе, значит, мы любим друг друга.

Kстати, Настоящая любовь встречается в жизни не реже, чем любовная зависимость. Просто не каждый умеет любить, не каждый может распознать настоящее чувство (просто он пользуется не той «лакмусовой бумагой»: «если я страдаю, я люблю, а если не страдаю, значит, это − не любовь»).



Чем отличается любовь от любовной зависимости?

Главный критерий Любви: нам хорошо вместе, и нам хорошо отдельно.

Главный критерий зависимости: на первых этапах − нам хорошо вместе, но плохо друг без друга, на поздних этапах − и вместе плохо, и врозь плохо.

Любовь несет позитивные эмоции и делает каждого сильнее, удачливее, увереннее, спокойнее. Любящий большую часть времени чувствует гармонию внутри себя, стабильность, защищенность, уверенность, теплые и нежные чувства к любимому. Негативные эмоции в связи с любимым могут появляться, но кратковременно. Любящий расцветает, молодеет, становится красивее, весь светится изнутри и желает всем людям вокруг такого же счастья, такой же любви.

Любовная зависимость, наоборот, несет массу негативных эмоций: большую часть времени зависимого переполняют тревога, беспокойство, страхи, неуверенность, сомнения, ревность, зависть, злость, раздражение по отношению к «любимому».

Позитивные эмоции яркие, но кратковременные. Даже в самые счастливые минуты есть какое-то внутреннее напряжение и сомнения («счастье − это только миг»).

Любовь не отменяет внутренней свободы. А любовная зависимость (слово говорит само за себя) − это зависимость от настроения «любимого», его взгляда, тона голоса, слов. Позвонил − все классно, не позвонил − горе.

любви отношения строятся на равных: я дарю тебе любовь, ты мне даришь любовь; сегодня много меня, завтра много тебя, мы равны.

При любовной зависимости зависимый − подчиненный, а его «любимый» доминирует над ним. В результате зависимый всеми силами стремится заслужить любовь, угодить «любимому», унижаясь при этом, он только дает, ничего не получая взамен. Он является инициатором совместных мероприятий, сам выстраивает отношения, все прощает, «сглатывает» обиды.

Любовь − чувство конструктивное и ведет к успеху. У любящих улучшаются дела на работе, финансовое положение, здоровье, настроение, хочется помогать другим.

Зависимость − деструктивна, у зависимого большую часть времени плохое настроение, стрессы, депрессии, разрушается здоровье. Поскольку зависимый ни о чем другом, кроме «любимого» не может думать, полностью зациклен на нем, то у него ухудшаются дела на работе, финансовая ситуация.

Любовная зависимость разрушительна, а истинная − созидательна. При настоящей любви не важно присутствие любимого человека, ты не страдаешь без него, даже, если он уехал или ушел навсегда. Конечно, это грустно, но ты не погружаешься в длительные страдания, так как ты не испытываешь в нем нужды, ты желаешь ему счастья: «Для меня не важно, где мой любимый, важно, что он есть».

Признак любовной зависимости − «я без него не могу жить», «он один может сделать меня счастливой». Зависимый цепляется за «любимого» как утопающий за соломинку («Я умираю без него»).

Однако никто и ничто в этом мире не может сделать вас счастливым или несчастным. Если вы надеетесь, что кто-то или что-то вас осчастливит, вы заблуждаетесь. Такого объекта, таких обстоятельств нет. Счастье и несчастье − это только ваша реакция на то или иное событие, на того или иного человека. Сами факты не причем. И мы, психологи, занимаемся не тем, что создаем обстоятельства, ситуации, помогаем притягивать любимого, мы меняем сами мысли по поводу того или иного человека или обстоятельств. Мы убираем негативные программы, переживания и помогаем создать высокочастотные энергии.

Kак бы не складывались отношения, любящий всегда желает счастья своему любимому. У зависимого, когда отношения прерываются, наоборот появляется желание отомстить Ему (Ей) или другим женщинам (мужчинам), отыграться.

«Мы знакомы уже (!) полтора месяца. Я его любила очень сильно, с ума сходила без него, вся моя жизнь (!) была посвящена ему. Думала, «только стань моим мужем, я потом отыграюсь на тебе за все свои унижения!».

Любовные отношения при любовной зависимости, как правило, носят кратковременный характер (до года), но после этого могут продолжаться от случая к случаю, а зависимый может несколько лет страдать от «любви». Иногда они длятся дольше и при некоторых обстоятельствах (беременность, расчет, жалость) переходят в семейные отношения, но страдания зависимого только усугубляются.



Небольшой тест

Если ваши отношения только начинаются или ваш роман длится почти год, чтобы определить, любите вы или зависите, прислушайтесь к своим чувствам. Если вашим отношениям больше года, то вспомните, что вы чувствовали в первый год своего романа.

Если большую часть времени вас переполняет радость, если любовные отношения приносят вам тепло, свет, умиротворение, уверенность и спокойствие, если, рассказывая о них другим людям, вы хвастаетесь, делитесь приятными впечатлениями, событиями, то вас посетила Любовь.

Если большую часть времени вы испытываете страдания, душевную боль, тревогу и беспокойство, а в разговорах делитесь с другими своими несчастиями, советуетесь, как быть, что делать, как себя повести, то вы зависимы.

Любовные трагедии очень опасны для жизни, как наркотик и алкоголь. Сам по себе алкоголь, как и наркотик − не зло, так же и сам по себе объект наркоманической любви (то есть любовной зависимости) − не зло, они вообще здесь не причем. Все это становится опасным, когда ты неправильно этим пользуешься. Мы сами своими руками (вернее, своим внутренним состоянием) создаем себе определенные жизненные ситуации, в том числе и негативные. Влюбиться − дело не хитрое. А вот какая это будет любовь, зависит от вас.

Причиной многих драм в личной жизни может стать так называемая «наркоманическая любовь» (или любовь-зависимость). Это деструктивное, зависимое состояние от объекта любви, сродни наркоманической или алкогольной зависимости.



Симптомы любовной зависимости

Наркоманической любви предшествует период взаимных бурных чувств. Первый сигнал − симптом наркоманической любви для женщины − это внезапное изменение в поведении мужчины на прямо противоположное, внезапное охлаждение или исчезновение мужчины, «вчера еще в глаза глядел, а нынче все косится в сторону». Допустим, он говорит «позвоню» и не звонит, обещает прийти и не приходит, при этом ничего толком не объясняет, таким образом, давая надежду. Такое поведение со стороны мужчины опасно, так как в дальнейшем, если отношения будут продолжаться (в вялотекущей форме), он, скорее всего, начнет манипулировать. Чем быстрее женщина сделает выводы и прекратит отношения, тем лучше. Других вариантов нет, дальше будет хуже. Все попытки объяснить или оправдать его поведение, вернуть, улучшить отношения ни к чему хорошему не приведут.

Иначе женщина постепенно попадет в зависимость от мужчины: ее настроение и состояние отныне будет зависеть от того, как складываются их отношения. Как правило, в таких случаях женщина становится активной и навязчивой: сама звонит, даже следит за ним, чем еще больше ему надоедает. В результате он начинает ее избегать, а она еще сильнее сходит с ума. И самое интересное, что если «любимый» к ней вернется, полюбит ее, то она бросит его через 2 дня. Он ей нужен только до тех пор, пока не доступен, так как она влюблена не в реального человека, а в идеал. А как только отношения начнут складываться, устаканиваться, она увидит реального человека, разочаруется, и ее любовь пройдет. Это признаки любовной зависимости и несуществующих, иллюзорных чувств.

«Наркоманической» любовью может страдать не только женщина, но и мужчина, такие случаи встречаются не реже. Тогда уже мужчина становится зависимым от «любимой», от ее настроения, чувств. Как только мужчине удается влюбить ее в себя, идеал рушится, и любовь проходит. Иногда это бывает на второй день после свадьбы. Женщина (и все родные, и знакомые) потом недоумевает: «столько лет бегал, ухаживал, я ему говорила, что мы не пара, и вот, прошло несколько дней после свадьбы, и он ушел».



Этапы наркоманической любви

При наркоманической любви сразу после нескольких встреч наступает эйфория, такая же, как у алкоголика после нескольких рюмок. Буквально, «сносит голову», «едет крыша», и с этого времени ты начинаешь жить только этим человеком (Ей, Им), ты думаешь только о Нем, (о Ней), ты живешь только Им, (Ей). Признаки первого этапа этой любви следующие: тебе с ним (с ней) так хорошо, что вырастают крылья, а без него (без нее) так плохо, что ты «умираешь». И ты живешь с одним желанием «Дайте его (ее) мне!». Очень острые ощущения!

Второй этап знаменуется тем, что желаемое с действительностью не совпадает. Не дотягивает «любимый» до идеала. Его (или ее) тебе все время мало. Как и при наркомании, возникает потребность все время увеличивать дозу, но дозу любви. Того, что так радовало еще вчера, сегодня уже тебе не хватает. В результате тебе и без него (без нее) плохо, и с ним (с ней) плохо, так как он (она) не соответствуют идеалу, разрушаются ожидания.

Самый хороший, счастливый период в таком состоянии − это предвкушение встречи (на короткое время возвращается эйфория), впрочем, и у алкоголика эйфория наступает в предвкушении выпивки. И чем больше необходимая, желанная для тебя доза любви, тем больше объект любви не совпадает с идеалом, тем сильнее во время и после встречи разочарование, ведущее к страданию, горю. Ведь, когда мне не додают дозу (то, чего я, на свой взгляд, достойна), я страдаю. Тебе хочется увеличить дозу любви, а объект любви не хочет ее увеличивать. Его это пугает, ему кажется, что его втягивает в «омут» неведомая сила, и он «спасается», избегает «зависимого», и этим усиливает его страдания.

У «больного» появляется потребность улучшить, изменить «горячо любимую» («любимого»). Ему кажется, что если «любимая» изменится, то и ему, «больному», станет легче. Образуется порочный круг: чем больше мы пытаемся изменить «любимого» («любимую») и переживаем по этому поводу, тем он больше сопротивляется и меньше отвечает нам взаимностью, а чем он (она) больше сопротивляется, тем мы сильнее переживаем и стараемся его (ее) изменить, и тем больше страдаем. В таких отношениях нет свободы и равенства. Любое желание кого-нибудь изменить (даже если ты просто плачешь, умоляешь о чем-то) − это насилие над этим человеком. А от любого насилия человек стремится, уйти, убежать, сорваться с цепи.

На этом этапе проявляются все негативные эмоции: страх утраты, чувство вины, ревность, злоба, желание отомстить, отчаяние, разочарование, − нет ни одной негативной эмоции, которой не возникает в этот период.



Последствия зависимости от наркоманической любви

Горький опыт не проходит бесследно. Kто-то всю жизнь страдает от любовных зависимостей, тратя на каждую из них годы, попадая в зависимость то от одного, то от другого человека. Чаще это женщины, они продолжают жить в надеждах и иллюзиях, «наступая на одни и те же грабли». А кто-то, испытав подобные муки один раз, разочаровывается в любви. И, боясь новых любовных страданий, отказывается от любви навсегда, запрещает себе любить, оправдывая свой отказ тем, что любви нет вообще, что ее придумали поэты-романтики. Как правило, это мужчины. Если они когда-то «обожглись», то стараются не повторять подобный опыт, а наоборот, «перевернуть» ситуацию («Пусть женщины страдают из-за любви ко мне, я уже настрадался»). И они неосознанно мстят другим женщинам: влюбляют в себя, «приручают», а потом неожиданно бросают или играют со своей жертвой, используют ее. Они знают, что если внезапно, в разгар романтических отношений, вдруг исчезнуть, то женщина «сядет на эту иглу», станет зависимой, так как объяснить его исчезновение никак не сможет, а надежда на его возвращение останется. Потом можно снова появиться, попользоваться и вновь пропасть. Такое поведение постепенно становится привычным для них, и они начинают уже осознанно манипулировать женщинами. Мужчины, которые имеют много партнерш или долгое время находятся в поиске, в свое время пережили эту трагедию. И таким образом они «спасаются» от возможной любовной зависимости.

Но самое плохое, что, испытав раз такую любовь, другой любви, спокойной и счастливой, мы уже не признаем. В радостном, спокойном чувстве нам не хватает страданий, острых ощущений, напряжения. И когда мы встречаем Настоящую Любовь, мы проходим мимо, так ее и не заметив.



Как спасти себя от «любви-зависимости»?

K сожалению, это такая «болезнь», которую самому вылечить трудно. Как говорится, «сердцу не прикажешь». Нужно идти к специалисту, то есть к психологу. Выйдя из любовной зависимости, ты становишься очень интересным этому же «любимому» человеку (по которому страдал), и ты можешь выстроить с ним гармоничные отношения.

Иногда, чтобы освободиться от любовной зависимости, достаточно просто осознать, что это чувство − не любовь, а болезнь. И тогда все встает обратно с головы на ноги, начинаешь приходить в себя. Ведь очень многое зависит от того, что мы думаем. Наше мышление определяет наши чувства и поступки. Если мы думаем, что это − любовь, что любви без страданий не бывает, то мы и продолжаем страдать, приносить себя в жертву этому болезненному чувству. Если мы думаем, знаем, что это − НЕ любовь, а зависимость, болезнь, то мы и будем чувствовать, поступать в соответствии со своими мыслями.

Можно ли как-то предотвратить появление этого чувства, особенно тем, кто на личном опыте удостоверился, что «любовь зла», и теперь боится влюбиться в недостойного человека, боится новых страданий, новой боли, нового разочарования?

«Я не хочу выходить замуж без любви, я знаю, что не смогу прожить с нелюбимым мужчиной даже месяца. Но уже долгое время никого не люблю. Я поняла, что боюсь влюбляться. Я уже потратила несколько лет на одного мужчину, который измучил меня, пил, гулял и просто пользовался мной, моим чувством. Я больше не хочу такой любви!».

Поэтому нужно заниматься собой, нужно лечить свою душу, выстраивать, создавать себя.

Гармоничный человек в свою жизнь впускает только гармоничных людей, и у него всегда есть выбор. Он просто не попадет в зависимую ситуацию, не впустит в свою жизнь проблему, он ее будет видеть, наблюдать, осознавать и… обходить за километр.


Психолог Марина Морозова

[wsir1963]

Цитата

Рассыпной звонок пролетел по квартире, лакированная дверь открылась, вошел тяпнутый, вручил Филиппу Филипповичу листок и заявил:
      - Годы показаны неправильно. Вероятно, 54-55. Тоны сердца глуховаты.
      Он исчез и сменился шуршащей дамой в лихо заломленной набок шляпе и со сверкающим колье на вялой и жеваной шее. Странные черные мешки висели у нее под глазами, а щеки были кукольно-румяного цвета. Она сильно волновалась.
      - Сударыня! Сколько вам лет? - Очень сурово спросил ее Филипп
      Филиппович.
      Дама испугалась и даже побледнела под коркой румян.
      - Я, профессор, клянусь, если бы вы знали, какая у меня драма!..
      - Лет вам сколько, сударыня? - Еще суровее повторил Филипп Филиппович.
      - Честное слово.. Ну, сорок пять...
      - Сударыня, - возопил Филипп Филиппович, - меня ждут. Не задерживайте, пожалуйста. Вы же не одна!


      Грудь дамы бурно вздымалась.
      - Я вам одному, как светилу науки. Но клянусь - это такой ужас...
      - Сколько вам лет? - Яростно и визгливо спросил Филипп Филиппович и очки его блеснули.
      - Пятьдесят один! - Корчась со страху ответила дама.
      - Снимайте штаны, сударыня, - облегченно молвил Филипп Филиппович и указал на высокий белый эшафот в углу.
      - Клянусь, профессор, - бормотала дама, дрожащими пальцами расстегивая какие-то кнопки на поясе, - этот мориц... Я вам признаюсь, как на духу...
      - "От севильи до гренады..." - Рассеянно запел Филипп Филиппович и нажал педаль в мраморном умывальнике. Зашумела вода.
      - Клянусь богом! - Говорила дама и живые пятна сквозь искусственные продирались на ее щеках, - я знаю - это моя последняя страсть. Ведь это такой негодяй! О, профессор! Он карточный шулер, это знает вся москва. Он не может пропустить ни одной гнусной модистки. Ведь он так дьявольски молод. - Дама бормотала и выбрасывала из-под шумящих юбок скомканный кружевной клок.
      Пес совершенно затуманился и все в голове у него пошло кверху ногами.
      Ну вас к черту, - мутно подумал он, положив голову на лапы и задремав от стыда, - и стараться не буду понять, что это за штука - все равно не пойму.
      Очнулся он от звона и увидел, что Филипп Филиппович швырнул в таз какие-то сияющие трубки.
      Пятнистая дама, прижимая руки к груди, с надеждой глядела на Филиппа Филипповича. Тот важно нахмурился и, сев за стол, что-то записал.
      - Я вам, сударыня, вставляю яичники обезьяны, - обьявил он и посмотрел строго.
      - Ах, профессор, неужели обезьяны?
      - Да, - непреклонно ответил Филипп Филиппович.
      - Когда же операция? - Бледнея и слабым голосом спрашивала дама.
      - "От севильи до гренады..." Угм... В понедельник. Ляжете в клинику с утра. Мой ассистент приготовит вас.
      - Ах, я не хочу в клинику. Нельзя ли у вас, профессор?
      - Видите ли, у себя я делаю операции лишь в крайних случаях. Это будет стоить очень дорого - 50 червонцев.
      - Я согласна, профессор!

Михаил Булгаков. Собачье сердце