Сообщений в теме: 53

[SergOs]

* * *
Глубокая страсть не похожа на юные муки:
Она не умеет стонать и заламывать руки,

Но молча стоит, ожидая последнего слова,
К блаженству и к гибели с равным смиреньем готова,

Чтоб веки сомкнуть и спокойно взойти, если надо,
Тропой осужденных на облачный гребень Левкада.



* * *
Так, молодости нет уж и в помине,
От сердца страсть, как песня, далека,
И жизнь суха, как пыльный жгут полыни,
И, как полынь, горька.

Но почему ж, когда руки любимой
Порой коснусь безжизненной рукой,
Вдруг сдавит грудь такой неодолимой,
Такой сияющей тоской?

И почему, когда с тупым бесстрастьем
Брожу в толпе, бессмысленно спеша,
Вдруг изойдет таким поющим счастьем
Глухая, скорбная душа?

И этот взгляд, голодный и усталый,
Сквозь города туманное кольцо,
Зачем я возвожу на вечер алый,
Как на прекрасное лицо?
А. Кочетков

[SergOs]

ДА НЕ ГОВОРИТ ЕВНУХ: "ВОТ Я СУХОЕ ДЕРЕВО". ИБО ГОСПОДЬ ТАК ГОВОРИТ ОБ ЕВНУХАХ: КОТОРЫЕ ХРАНЯТ МОИ СУББОТЫ И ИЗБИРАЮТ УГОДНОЕ МНЕ, И КРЕПКО ДЕРЖАТСЯ ЗАВЕТА МОЕГО, - ТЕМ ДАМ Я В ДОМЕ МОЕМ И В СТЕНАХ МОИХ МЕСТО И ИМЯ ЛУЧШЕЕ, НЕЖЕЛИ СЫНОВЬЯМ И ДОЧЕРЯМ; ДАМ ИМ ВЕЧНОЕ ИМЯ, КОТОРОЕ НЕ ИСТРЕБИТСЯ (Исайя 56 : 3 - 5). Тут следует задуматься: почему же евнуху отдается предпочтение перед мужчиной и женщиной?
Лаконичный панегирик евнуху дает апокриф - Евангелие от Филиппа. СВЕТ И ТЬМА, ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ, ПРАВОЕ И ЛЕВОЕ - БРАТЬЯ ДРУГ ДРУГУ, ИХ НЕЛЬЗЯ ОТДЕЛИТЬ ДРУГ ОТ ДРУГА. ПОЭТОМУ И ХОРОШИЕ НЕ ХОРОШИ, И ПЛОХИЕ НЕ ПЛОХИ, И ЖИЗНЬ НЕ ЖИЗНЬ, И СМЕРТЬ НЕ СМЕРТЬ. ПОЭТОМУ КАЖДЫЙ БУДЕТ РАЗОРВАН В СВОЕЙ ОСНОВЕ ОТ НАЧАЛА. НО ТЕ, КТО ВЫШЕ МИРА, НЕРАЗОРВАННЫЕ, ВЕЧНЫЕ.
И все же причина предпочтения лежит… в еде. Известно, что без пищи нельзя существовать. Новое, жаждущее жить, высасывает энергию из старого, исчерпанного предела, счастье одного строится на несчастье другого.
Мертвые так прекрасны и так щедры.
Мертвые нам приносят свои дары.
И на новый год к столу плывут осетры,
Полные крупнозернистой черной икры.
Мандаринами пахнет и тает во рту хурма.
Золотое вино способно свести с ума.
Мертвые наполняют нам закрома,
Мы украшаем ими свои дома.
Все мы их дети. Их мы пьем и едим.
Мы их носим в себе и на них сквозь себя глядим.
И долг, который мы со временем отдадим,
Незаметен настолько же, насколько необходим.
(Ольга Сульчинская)
О НЕСЧАСТЬЕ! ОНО ЯВЛЯЕТСЯ ОПОРОЙ СЧАСТЬЯ. О СЧАСТЬЕ! В НЕМ ЗАКЛЮЧЕНО НЕСЧАСТЬЕ… КТО ЗНАЕТ ИХ ГРАНИЦЫ? ОНИ НЕ ИМЕЮТ ПОСТОЯНСТВА. СПРАВЕДЛИВОСТЬ СНОВА ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ХИТРОСТЬ, ДОБРО В ЗЛО. ЧЕЛОВЕК УЖЕ ДОЛГО НАХОДИТСЯ В ЗАБЛУЖДЕНИИ. ПОЭТОМУ СОВЕРШЕННОМУДРЫЙ СПРАВЕДЛИВ И НЕ ОТНИМАЕТ НИЧЕГО У ДРУГОГО. (Даодэцзин)
Еду можно называть жертвой. Жертвенность запланирована в природе. Жертва и жратва - даже по звучанию эти слова близнецы. Таких слов, похожих по морфологии, но стоящих на разных сторонах баррикады по смыслу, достаточно в языке: преданность и предательство, ядь и яд, страсть и старость, беда и победа, плач и палач, радение и рыдание, корни и крона, истина и истукан.
Я в жизни счастлив не был ни минуты:
Жизнь, как качели, - чтобы вознестись
Почти до неба одному кому-то,
Другому надо опуститься вниз.
И кто-то в этот миг и юн и весел
Лишь потому, что я лишаюсь сил.
И счастье чье-то я уравновесил,
Терзаньями моими оплатил.
(Николай Стефанович)
В жертву приносят растительную, животную жизнь. Практикуется даже кровожадный каннибализм. Но в вегетарианской среде принесение в жертву животных, как бы преджизни человеческой, считается недопустимым актом.
Где же убийствам ужасным предел, неужели беспечный
Ум ваш не видит того, что друг другу вы служите пищей?
Милого сына схватив, изменившего образ, родитель
С жаркой молитвой ножом поражает, великий безумец!
Жертва с мольбою к стопам припадает, палач же не внемля,
Пиршество гнусное в доме из чада родного готовит.
Также бывает, что сын из родителя или же дети,
Душу исторгнув из матери, плоть пожирают родную.
Горе мне! Если бы день роковой ниспослал мне кончину,
Прежде чем губы мои нечестивой коснулися пищи!
(Эмпедокл)
Впрочем, жертва многообразнее. Дышать воздухом - тоже значит есть. Любоваться солнечным светом - тоже питаться. Быть начальником - значит систематически поедать подчиненного с плодами его скорбного труда. Пользоваться электричеством - обрекать крутящую генератор реку на болезнь и умирание. Жить в огромном доме в излишествах - все равно что плодить бездомных и нищих. Город сосет деревню, столица сосет провинцию, дети высасывают родителей - все это жизнь за счет жертвы.
Монеты света не зароешь,
Сна золотого не продашь,
Ладонью неба не закроешь,
Звезды заветной не предашь,
Пусть говорят, не вечно маю
Сады и головы кружить,
Не плач, не плач, теперь я знаю:
Мы будем жить! Мы будем жить!
Где свищут в кущах духи леса
И ткут зеленое сукно,
Где опустившийся повеса
Цедит дешевое вино,
Где океан хрипит угрозы,
Где травы жаркие по грудь,
Где окровавленные розы
Роняет Бог на Млечный Путь,
В потоках воздуха и ливней,
Ночных машин, прозрачных рыб,
В пересеченьях ломких линий
На грубых гранях древних глыб
Пребудем мы вселенской солью,
Сильны, как в мае дерева,
За то, что нашей скотской болью
Была вселенная жива.
(Виктория Измайлова, Песенка жертвенных барашков)
Для мужчины пища - женщина, как, впрочем, и мужчина для женщины. Половая эта пища с прибавлением пренебрежительного суффикса тоже называется едой - едьбой, етьбой.
Голодный - это голый: накорми!
Расклюй меня, мой чижик полуголый -
Я некогда - единый и двуполый -
Рукой творца разрезан пополам,
Как говорит мудрец Аристофан,
Стремится к половине половина.
И царь Иван, и дева Магдалина -
Сиротскою нуждой кровоточат.
(Николай Панченко, Стихи о голоде)
Синонимы главного русского "едательного" глагола указывают на хищническую сущность трапезы: трахать, драть, пороть, пихать, топтать… И ДАЛИ МНЕ В ПИЩУ ЖЕЛЧЬ, И В ЖАЖДЕ МОЕЙ НАПОИЛИ МЕНЯ УКСУСОМ. ДА БУДЕТ ТРАПЕЗА ИХ СЕТЬЮ ИМ, И МИРНОЕ ПИРШЕСТВО ИХ - ЗАПАДНЕЮ. ДА ПОМРАЧАТСЯ ГЛАЗА ИХ, ЧТОБ ИМ НЕ ВИДЕТЬ, И ЧРЕСЛА ИХ РАССЛАБЬ НАВСЕГДА; ИЗЛЕЙ НА НИХ ЯРОСТЬ ТВОЮ, И ПЛАМЕНЬ ГНЕВА ТВОЕГО ДА ОБЫМЕТ ИХ, ЖИЛИЩЕ ИХ ДА БУДЕТ ПУСТО, И В ШАТРАХ ИХ ДА НЕ БУДЕТ ЖИВУЩИХ, ИБО КОГО ТЫ ПОРАЗИЛ, ОНИ ЕЩЕ ПРЕСЛЕДУЮТ, И СТРАДАНИЯ УЯЗВЛЕННЫХ ТОБОЮ УМНОЖАЮТ. ПРИЛОЖИ БЕЗЗАКОНИЕ К БЕЗЗАКОНИЮ ИХ, И ДА НЕ ВОЙДУТ ОНИ В ПРАВДУ ТВОЮ; ДА ИЗГЛАДЯТСЯ ОНИ ИЗ КНИГИ ЖИВЫХ И С ПРАВЕДНИКАМИ ДА НЕ НАПИШУТСЯ (Псалтирь 68:22 - 29). Так в горести своей восклицает древний псалмопевец Давид. Ему вторит современный певец:
Мне снится грусти неземной язык изустный,
И я ни капли не больной, а просто грустный.
Не отстраняясь, не боясь, не мучась ролью,
Тоска вселенская слилась с душевной болью.
Среди иных забот и дел на тверди серой
Я в должный час переболел мечтой и верой.
Не созерцатель, не злодей, не нехристь все же -
Я не могу любить людей, прости мне, Боже.
Припав к незримому плечу ночами злыми,
Ничем на свете не хочу делиться с ними.
Гордыни нет в моих словах - какая гордость?
Лишь одиночество и страх - под ними горблюсь.
Душа с землей свое родство забыть готова
Затем, что нету ничего на ней святого.
Как мало в жизни светлых дней, как черных много!
Я не могу любить людей, распявших Бога.
Да смерть - и та! - нейдет им впрок, лишь мясо в яму,
Кто небо нежное обрек алчбе и сраму.
Покуда смертию не стер следы от терний,
Мне ближе братьев и сестер мой лес вечерний.
Есть даже и у дикарей тоска и память.
Скорей бы, Господи, скорей в безбольность кануть.
Скорей бы, Господи, скорей от зла и фальши,
От узнаваний и скорбей отплыть подальше!
(Борис Чичибабин)
Или вот еще:
Он на ясную душу нацелен -
Вымогатель, вампир, златоуст…
Подчиняющий - неполноценен.
Посягающий - болен и пуст.
Властолюбие - темная ересь,
Превращенная похоть и месть…
Лучше пить, лучше спать, изуверясь,
Чем чужую свободу известь.
(Татьяна Бек)
Cтрасти нагнетаются и преувеличиваются в этом изложении только для того, чтобы ярче высветить отличие разорванной формы бытия от самодостаточной, целомудренной.
Та женщина, что только не дает
И больше ничего не совершает,
Такую тягу в небо создает,
Что кажется орган невидимый играет.
Та женщина, которая дает,
И этим никуда не возвышает,
Такую муку в душах утишает,
Что в ножны нож обратно зло кидает.
(Дмитрий Авалиани)
Без жертвы жизнь, конечно, невозможна. Мы здоровы благодаря прикованным к больничной койке, свободны благодаря заключенным в темницу, богаты из-за того, что кто-то влачит жалкое существование. Но самодостаточная личность пытается обойтись меньшим злом, свести жертву на нет: вводится самоограничение, воздержание, пост, вегетарианство, голодание, довольство малым, самым необходимым. Праведник, подвижник уходит от искушения (читай: от вкушения) в леса, в горы, живет во тьме пещеры, исполняет обет безбрачия, молчания, он добровольно, своими руками навлекает на себя страдание, терпение, боль, тем самым как бы вбирает в себя страдательную жертвенную противоположность. Познающий и нива познания, судья и суженый вмещаются в одном лице. Непосеянное, сохраненное семя идет на строительство интеллекта.
Дай, Бог, быть тертым калачом,
Не сожранным ничьею шайкой,
Ни жертвой быть, ни палачом,
Ни барином, ни попрошайкой.
(Евгений Евтушенко)
Причина превосходства евнуха теперь вырисовывается: ПИЩА НЕ ПРИБЛИЖАЕТ НАС К БОГУ (1 коринфянам 8:8). НАБЛЮДАЙ ЗА НОГОЮ ТВОЕЮ, КОГДА ИДЕШЬ В ДОМ БОЖИЙ, И БУДЬ ГОТОВ БОЛЕЕ К СЛУШАНИЮ, НЕЖЕЛИ К ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЮ, ИБО ОНИ НЕ ДУМАЮТ, ЧТО ХУДО ДЕЛАЮТ (Екклесиаст 4:1).
Если слова апостола Павла ПИЩА НЕ ПРИБЛИЖАЕТ НАС К БОГУ звучат неубедительно, можно обратиться к индуистскому священному авторитету: ЧРЕЗМЕРНАЯ ЕДА ВРЕДНА ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ, ПРЕПЯТСТВУЕТ ДОЛГОЛЕТИЮ И ДОСТИЖЕНИЮ НЕБА; ОНА МЕШАЕТ ПРИОБРЕТЕНИЮ ДУХОВНОЙ ЗАСЛУГИ И ПРОТИВНА ЛЮДЯМ; ПОЭТОМУ СЛЕДУЕТ ИЗБЕГАТЬ ЕЕ (Законы Ману). Кто наблюдал бесхозный яблоневый сад, видел на шелковых нитях оголтело пасущихся червей. Миллионы, миллиарды, несчитанное количество их сжирают молодые листики и завязавшиеся плоды. Они одержимы любовью к своей жертве, а любовь, как патетически говорят, всегда права.
Смотреть вперед, отвергнув упованья,
Не знать часов, не верить в смену дней.
Закрой глаза и в сне окаменей,
Когда таков твой круг существованья.
В таком кругу прошедшее ясней.
Не разлюби свои воспоминанья:
Беги услад, беги очарованья
Изжитых лиц, событий и огней.
Ты помнишь миг: они пришли впервые.
Как сладко боль зажглась в твоей крови!
Так чуя тлен, шли черви гробовые.
Окаменей, их пир останови:
Как статуи, в недвижности живые,
В недвижном сне таинственно живи.
(Дмитрий Олерон )
Однако не надо забывать: преимущество самодостаточной формы жизни относительное, временное. Ведь половая лестница предполагает разъединение противоположностей. Поэтому в определенное время актуально звучит и альтернатива:
Только тот, кто любви своей силой
За возлюбленной тенью в Аид
Мог спуститься, тот песню для милой
В неподкупных веках сохранит.
Жизнь - цветок. Ей закон - аромат.
Не ищи же, теряясь по сортам,
Божью искру в Калачестве тертом,
Друг мечты и романтики брат.
(Новелла Матвеева, Закон песен)
Поэтому в Писании сказано: КТО ЕСТ, НЕ УНИЧИЖАЙ ТОГО, КТО НЕ ЕСТ; И КТО НЕ ЕСТ, НЕ ОСУЖДАЙ ТОГО, КТО ЕСТ, ПОТОМУ ЧТО БОГ ПРИНЯЛ ЕГО (Римлянам 14:3)

http://post70x7.narod.ru/gertva3.htm

[SergOs]

Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.

Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.

В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.

Достигнутого торжества
Игра и мука -
Натянутая тетива
Тугого лука.

Б. Пастернак, 1956

[SergOs]

Изображение человеческих страстей в «Маленьких трагедиях» А.С.Пушкина. (Ha примере одной из трагедий.)
Что такое страсть? Обратимся к Толковому словарю живого великорусского языка Владимира Даля. Там дается следующее объяснение: страсть – это, прежде всего, страданье, мука, телесная боль, душевная скорбь, сознательно принятые на себя тяготы и мученичества. И в то же время, страсть – это безотчетное влечение, необузданное, неразумное хотение, алчба. В животном страсти слиты в одно с рассудком, образуя побудку, а потому в страстях животного всегда есть мера; страсти человека, напротив, отделены от разумного начала, подчинены ему, но вечно с ним враждуют и никакой меры не знают. Всякая страсть слепа и безумна, она не видит и не рассуждает. Как мы видим, человеческие страсти – понятие многогранное, я бы даже сказал, разнополюсное. Изображению и анализу человеческих страстей посвящены многие художественные произведения. Столкновение желаемого и действительного, любви и ненависти, скупости и властолюбия мы найдем и в маленьких трагедиях Пушкина. Обратимся к первой из них, «Скупому рыцарю».
Первая сцена стремительно вводит нас в обстановку действия.
- Во что бы то ни стало на турнире
Явлюсь я. Покажи мне шлем, Иван.
Перед нами башня средневекового замка. Разговор рыцаря и оруженосца. Речь идет о турнире, о шлеме и латах, о победе и схватках и о захромавшем коне. Но перед нами не просто рыцарь, а бедный рыцарь. Времена крестовых походов прошли безвозвратно, и рыцарские турниры превратились из испытаний перед походами в увеселения. А шлем и латы стали, прежде всего, украшениями. Рыцарю стыдно надеть пробитый шлем и стыдно снять с поверженного врага. «Рационалистический дух века» пронизывает рассказ молодого рыцаря о турнире и своем подвиге. Разговор о турнире переходит в разговор о деньгах и хлопотах, с ними связанных, появляется ростовщик и упоминание о несметных отцовских сокровищах. Молодой рыцарь загнан в угол, он мечется, жизнь впервые распахнулась перед ним так широко и первая победа обострила его жизненную активность. Главным принципом Альбера становится «Во что бы то ни стало…» Во что бы то ни стало он хочет жить по-рыцарски, то есть проводить время на турнирах и пирах, и для этого ему нужны деньги – на первый случай сто червонцев «жида-ростовщика», а затем и полные золота сундуки отца.
Тема денег, их роли в духовной жизни человека не раз поднимались Пушкиным в его произведениях. В одно и то же время им были высказаны две диаметрально противоположные точки зрения:
…И просят злата и цепей.
(«Цыганы»)
…Без денег и свободы нет
(«Разговор книгопродавца с поэтом»)
В «Скупом рыцаре» эти две точки зрения смыкаются. Первый поединок из-за денег - это диалог Альбера и Соломона. И это не просто столкновение беспечного молодого рыцаря с практичным ростовщиком, это не просто горячее желание достать денег, это борьба Альбера за свою внутреннюю свободу. Золото нужно ему лишь для того, чтобы обрести полноту жизни так, как он ее понимает. Соломон предлагает Альберу пустить в ход яд и отравить отца. Да, Альбер с нетерпением дожидается смерти отца, но пойти на убийство он не может, он еще рыцарь.
Во второй сцене мы попадаем в подвал, о котором мечтает Альбер, подвал, который охраняет «как пес цепной» старый Барон. Барон, начиная свой монолог почти бранью, поднимается до высокой патетики:
Что не подвластно мне? Как некий демон
Отселе править миром я могу;
Лишь захочу – воздвигнуться чертоги;
В великолепные мои сады
Сбегутся нимфы резвою толпою;
И музы дань свою мне принесут,
И вольный гений мне поработится,
И добродетель, и бессонный труд
Смиренно будут ждать моей награды.
Барон уже давно не рыцарь, и рыцарский кодекс чести: великодушие, защита сирот и вдов – все это давно отброшено им. Он, может быть, и не убивший ни одного человека, чувствует себя как убийца:
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в жертву нож: приятно
И страшно вместе.
Он говорит о сыне как о будущем грабителе своих сокровищ. Для Скупого рыцаря золото- это право на власть, на могущество, на наслаждение жизнью, и оно, это право, может быть оплачено лишь ценой лишений, ценой крови. В третьей сцене Альбер направляется к Герцогу искать рыцарского суда. В начале трагедии Альбер стремился, во что бы то ни стало попасть на рыцарский турнир, кончается тем, что идет на поединок со стариком отцом, по сути, на прямое и безнаказанное убийство. Так завершается трагедия о всевластье золота, ничего не принесшего человеку, возомнившему себя его хозяином. И возглас Герцога «Ужасный век, ужасные сердца!» говорит о безумии всего происходящего, разладе всего миропорядка.
Пушкин не пишет морали в конце трагедии, но о дальнейшей судьбе героев легко догадаться, власть и золото никого не сделают счастливыми. Мне кажется, Вольтер был прав, сказав, что «страсти – это ветры, надувающие паруса корабля, иногда они его топят, но без них он не мог бы плавать». Действительно, страсть нередко толкает людей на самоотверженные поступки и высокие чувства, являясь великой движущей силой. Но чаще всего по жизни мы сталкиваемся со страстями низменными, такими их и изображает Пушкин в своих трагедиях. Как писал В.Даль «скупость легко обращается в страсть». Но в «Скупом рыцаре» она никого не приблизила к счастью истинному. «Маленькие трагедии» Пушкина актуальны и в наши дни: человеческие страсти все те же, что и сотни лет назад.
http://www.coolsoch....ter/arh/575.htm

[Nemo]

SergOs (29.6.2009, 1:02) писал:

]«страсти – это ветры, надувающие паруса корабля, иногда они его топят, но без них он не мог бы плавать».

  Молодец Вольтер! 5 баллов!!!
  
  Поддаться страсти или нет - человек сам в силе решить, а сколько у него силенок на принятие решения - другой вопрос.

[SergOs]

Милой Лене, к рождению:

Южные ночи -
звёздные книги любви,
сказок волшебных...

Счастье пророчат
карты морские судьбы,
путники грешны...

Волны смывают с утра
страсти остатки...
Книга закрыта, пора...
Памяти - сладко!

В.Аношина

[SergOs]

СТРАСТЬ
В страстях, в которых нет таланта,
Заложено самоубийство
Или, убийство. Страсти Данта
Равны ему. Растут ветвисто.

Страсть - вовсе не прообраз адюльтера
В ней слепота соседствует с прозреньем,
С безмерностью - изысканная мера:
Слиянье Бога со своим твореньем.

В ней вожделенья нет. И плотью в ней не пахнет.
Есть страсть духовная. Все остальное - ложь.
И криворотый образ леди Макбет,
Которая под фартук прячет нож.
Давид Самойлов.

[SergOs]

И. Сельвинский:
Да будет славен тот, кто выдумал любовь
И приподнял её над страстью,
Он мужество продолжил старостью,
Он лилию выводит среди льдов.
Я понимаю: скажете - мираж?
Но в мире стало больше нежности,
Мы вскоре станем меньше умирать:
Ведь умираем мы от безнадежности.
http://www.ves.lv/article/60357

[cobr]

годов
Борис Пастернак

           * * *

Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.

Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.

В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Так некогда шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.

Достигнутого торжества
Игра и мука
Натянутая тетива
Тугого лука.

[SergOs]

Кому страсти, кому кино, а кому-то просто клип.



Invalid video link