Сообщений в теме: 29

[wsir1963]

АМЕРИКАНСКИЕ РУССКИЕ

Петров
     Капланом
за пуговицу пойман.
Штаны
     заплатаны,
             как балканская карта.
«Я вам,
      сэр,
        назначаю апойнтман.
Вы знаете,
       кажется,
            мой апартман?
Тудой пройдете четыре блока,
потом
     сюдой дадите крен.
А если
     стриткара набита,
                           около
можете взять
          подземный трен.
Возьмите
     с меняньем пересядки тикет
и прите спокойно,
             будто в телеге.
Слезете на корнере
              у дрогс ликет,
а мне уж
       и пинту
            принес бутлегер.
Приходите ровно
             в севен оклок,—
поговорим
       про новости в городе
и проведем
         по-московски вечерок,—
одни свои:
        жена да бордер.
А с джабом завозитесь в течение дня
или
  раздумаете вовсе —
тогда
     обязательно
             отзвоните меня.
Я буду
     в офисе».
«Гуд бай!» —
        разнеслось окрест
и кануло
      ветру в свист.
Мистер Петров
           пошел на Вест,
а мистер Каплан —
                на Ист.
Здесь, извольте видеть, «джаб»,
                           а дома
                            «цуп» да «цус».
С насыпи
       язык
          летит на полном пуске.
Скоро
    только очень образованный
                          француз
будет
     кое-что
           соображать по-русски.
Горланит
      по этой Америке самой
стоязыкий
       народ-оголтец.
Уж если
     Одесса — Одесса-мама,
то Нью-Йорк —
            Одесса-отец.

В книиге "Мое открытие Америки" Маяковский говорит: " Я писал уже о массе иностранцев в Америке... они живут десятками лет, не теряя ни языка, ни обычаев... Язык Америки - это воображаемы язык Вавилонского столпотворения".



Бродвей (1904) Фондовая Биржа и Федерал-Холл   (Stock Exchange and Federal Hall)

[Tela]

одному из стыдливых модераторов...

ПОДЛИЗА

Этот сорт народа -
                   тих
и бесформен,
        словно студень,-
очень многие
         из них
в наши
     дни
       выходят в люди.
Худ умом
       и телом чахл
Петр Иванович Болдашкин.
В возмутительных прыщах
зря
краснеет
      на плечах
не башка -
       а набалдашник.
Этот фрукт
         теперь согрет
солнцем
      нежного начальства.
Где причина?
         В чем секрет?
Я
задумываюсь часто.
Жизнь
    его
      идет на лад;
на него
     не брошу тень я.
Клад его -
        его талант:
нежный
    способ
       обхожденья.
Лижет ногу,
       лижет руку,
лижет в пояс,
         лижет ниже,-
как кутенок
          лижет
              суку,
как котенок
       кошку лижет.
А язык?!
    На метров тридцать
догонять
    начальство
            вылез -
мыльный весь,
         аж может бриться,
даже
кисточкой не мылясь.
Все похвалит,
          впавши
              в раж,
что
  фантазия позволит -
ваш катар,
        и чин,
            и стаж,
вашу доблесть
          и мозоли.
И ему
   пошли
      чины,
на него
    в быту
        равненье.
Где-то
    будто
       вручены
чуть ли не -
      бразды правленья.
Раз
уже
    в руках вожжа,
всех
  сведя
      к подлизным взглядам,
расслюнявит:
        "Уважать,
уважать
   начальство
          надо..."
Мы
глядим,
      уныло ахая,
как растет
   от ихней братии
архи-разиерархия
в издевательстве
        над демократией.
Вея шваброй
       верхом,
           низом,
сместь бы
       всех,
          кто поддались,
всех,
   радеющих подлизам,
всех
  радетельских
           подлиз.

[Riddle]

wsir1963 (5.3.2009, 16:56) писал:

Люблю Маяковского. Поэзия его бессмертна и очень актуальна.Вся поэзия Маяковского-это Божественная комедия 20 века.
Вряд ли когда-нибудь устареют строки ранних стихов.

Послушайте!
Ведь,если звезды
                 зажигают -
Значит - это кому-нибудь
                  нужно?

Ia toje ochen lublu Maiakovskogo. Ne znala, chto on imeet otnoshenie i k Gruzii. Esli chestno, stalo priatno.

Маяковский Владимир Владимирович

Родился 7 июля 1894 года.

Владимир Владимирович Маяковский родился в Грузии, в селе Багдади, в семье лесничего. С 1902 г. учился в гимназии в Кутаиси, затем в Москве, куда после смерти отца переехал вместе со всей семьей...

http://www.vmayakovsky.ru/

Deistvitelno, stolko xoroshix stixov, kotorie, kajetsa, vsegda budut ko vremeni.

Сплетник

Петр Иванович Сорокин
в страсти -
        холоден, как лед.
Все
   ему
      чужды пороки:
и не курит
        и не пьет.
Лишь одна
        любовь
            рекой
залила
    и в бездну клонит -
любит
    этакой серьгой
повисеть на телефоне.
Фарширован
        сплетен
            кормом,
он
  вприпрыжку,
            как коза,
к первым
    вспомненным
            знакомым
мчится
    новость рассказать.
Задыхаясь
        и сипя,
добредя
    до вашей
            дали,
он
прибавит от себя
пуд
пикантнейших деталей.
"Ну...-
    начнет,
        пожавши руки,-
обхохочете живот,
Александр
    Петрович
        Брюкин -
с секретаршею живет.
А Иван Иваныч Тестов -
первый
    в тресте
        инженер -
из годичного отъезда
возвращается к жене.
А у той,
    простите,
          скоро -
прибавленье!
       Быть возне!
Кстати,
    вот что -
            целый город
говорит,
    что раз
        во сне..."
Скрыл
    губу
       ладоней ком,
стал
   от страха остролицым.
"Новость:
    предъявил...
            губком...
ультиматум
    австралийцам".
Прослюнявив новость
                вкупе
с новостишкой
        странной
              с этой,
быстро
    всем
       доложит -
                в супе
что
варилось у соседа,
кто
  и что
      отправил в рот,
нет ли,
    есть ли
        хахаль новый,
и из чьих
        таких
            щедрот
новый
    сак
      у Ивановой.
Когда
    у такого
        спросим мы
желание
    самое важное -
он скажет:
        "Желаю,
            чтоб был
                   мир
огромной
    замочной скважиной.
Чтоб, в скважину
             в эту
                влезши на треть,
слюну
    подбирая еле,
смотреть
    без конца,
        без края смотреть -
в чужие
    дела и постели".

1928

[Riddle]

Я знаю силу слов...

* * *
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
шагать четверкою своих дубовых ножек.
Бывает, выбросят, не напечатав, не издав,
но слово мчится, подтянув подпруги,
звенит века, и подползают поезда
лизать поэзии мозолистые руки.
Я знаю силу слов. Глядится пустяком,
опавшим лепестком под каблуками танца,
но человек душой губами костяком
. . . . . . .
(неоконченное)


Jal, chto neokonchennoe....

[Riddle]

Ко всему

Нет.
Это неправда.
Нет!
И ты?
Любимая,
за что,
за что же?!
Хорошо -
я ходил,
я дарил цветы,
я ж из ящика не выкрал серебряных ложек!

Белый,
сшатался с пятого этажа.
Ветер щеки ожег.
Улица клубилась, визжа и ржа.
Похотливо взлазил рожок на рожок.

Вознес над суетой столичной одури
строгое -
древних икон -
чело.
На теле твоем - как на смертном одре -
сердце
дни
кончило.

В грубом убийстве не пачкала рук ты.
Ты
уронила только:
"В мягкой постели
он,
фрукты,
вино на ладони ночного столика".

Любовь!
Только в моем
воспаленном
мозгу была ты!
Глупой комедии остановите ход!
Смотрите -
срываю игрушки-латы
я,
величайший Дон-Кихот!

Помните:
под ношей креста
Христос
секунду
усталый стал.
Толпа орала:
"Марала!
Мааарррааала!"

Правильно!
Каждого,
кто
об отдыхе взмолится,
оплюй в его весеннем дне!
Армии подвижников, обреченных добровольцам
от человека пощады нет!

Довольно!

Теперь -
клянусь моей языческой силою!-
дайте
любую
красивую,
юную,-
души не растрачу,
изнасилую
и в сердце насмешку плюну ей!

Око за око!

Севы мести и в тысячу крат жни!
В каждое ухо ввой:
вся земля -
каторжник
с наполовину выбритой солнцем головой!

Око за око!

Убьете,
похороните -
выроюсь!
Об камень обточатся зубов ножи еще!
Собакой забьюсь под нары казарм!
Буду,
бешенный,
вгрызаться в ножища,
пахнущие потом и базаром.

Ночью вскочите!
Я
звал!
Белым быком возрос над землей:
Муууу!
В ярмо замучена шея-язва,
над язвой смерчи мух.

Лосем обернусь,
в провода
впутаю голову ветвистую
с налитыми кровью глазами.
Да!
Затравленным зверем над миром выстою.

Не уйти человеку!
Молитва у рта,-
лег на плиты просящ и грязен он.
Я возьму
намалюю
на царские врата
на божьем лике Разина.

Солнце! Лучей не кинь!
Сохните, реки, жажду утолить не дав ему,-
чтоб тысячами рождались мои ученики
трубить с площадей анафему!

И когда,
наконец,
на веков верхи став,
последний выйдет день им,-
в черных душах убийц и анархистов
зажгусь кровавым видением!

Светает.
Все шире разверзается неба рот.
Ночь пьет за глотком глоток он.
От окон зарево.
От окон жар течет.
От окон густое солнце льется на спящий город.

Святая месть моя!
Опять
над уличной пылью
ступенями строк ввысь поведи!
До края полное сердце
вылью
в исповеди!

Грядущие люди!
Кто вы?
Вот - я,
весь
боль и ушиб.
Вам завещаю я сад фруктовый
моей великой души.

1916


trudno ostanovitsa, tak mnogo vsego nravitsa!

[Nika]

Riddle (25.8.2010, 21:56) писал:

Ia toje ochen lublu Maiakovskogo. Ne znala, chto on imeet otnoshenie i k Gruzii. Esli chestno, stalo priatno.

Владикавказ — Тифлис
Только
нога
вступила в Кавказ,
я вспомнил,
что я —
грузин.
Эльбрус,
Казбек.
И ещё —
как вас?!
На гору
горы грузи!
Уже
на мне
никаких рубах.
Бродягой, —
один архалух.
Уже
подо мной
такой карабах,
что Ройльсу —
и то б в похвалу.
Было:
с ордой,
загорел и носат,
старее
всего старья,
я влез,
веков девятнадцать назад,
вот в этот самый
в Дарьял.
Лезгинщик
и гитарист душой,
в многовековом поту,
я землю
прошёл
и возделал мушо́й[1]
отсюда
по самый Батум.
От этих дел
на вспомнят ни зги.
История —
врун даровитый,
бубнит лишь,
что были
царьки да князьки:
Ираклии,
Нины,
Давиды.
Стена —
и то
знакомая что-то.
В тахтах
вот этой вот башни —
я помню:
я вёл
Руставели Шо́той
с царицей
с Тамарою
шашни.
А после
катился,
костями хрустя,
чтоб в пену
Тереку врыться.
Да это что!
Любовный пустяк!
И лучше
резвилась царица.
А дальше
я видел —
в пробоину скал
вот с этих
тропиночек узких
на сакли,
звеня,
опускались войска
золотопогонников русских.
Лениво
от жизни
взбираясь ввысь,
гитарой
душу отверз —
«Мхолот шен эртс
рац, ром чемтвис
Моуция
маглидган гмертс...»[2]
И утро свободы
в кровавой росе
сегодня
встаёт поодаль.
И вот
я мечу,
я, мститель Арсен,
бомбы
5-го года.
Живились
в пажах
князёвы сынки,
а я
ежедневно
и наново
опять вспоминаю
все синяки
от плёток
всех Алихановых.
И дальше
история наша
хмура́.
Я вижу
правящих кучку.
Какие-то люди,
мутней, чем Кура́,
французов чмокают в ручку.
Двадцать,
а может,
больше веков
волок
угнетателей узы я,
чтоб только
под знаменем большевиков
воскресла
свободная Грузия.
Да,
я грузин,
но не старенькой нации,
забитой
в ущелье в это.
Я —
равный товарищ
одной Федерации
грядущего мира Советов.
Ещё
омрачается
день иной
ужасом
крови и яри.
Мы бродим,
мы
ещё
не вино,
ведь мы ещё
только мадчари.[3]
Я знаю:
глупость — эдемы и рай!
Но если
пелось про это,
должно быть,
Грузию,
радостный край,
подразумевали поэты.
Я жду,
чтоб аэро
в горы взвились.
Как женщина,
мною
лелеема
надежда,
что в хвост
со словом «Тифлис»
вобьём
фабричные клейма.
Грузин я,
но не кинто озорной,
острящий
и пьющий после.
Я жду,
чтоб гудки
взревели зурной,
где шли
лишь кинто[4]
да ослик.
Я чту
поэтов грузинских дар,
но ближе
всех песен в мире
мне ближе
всех
и зурн
и гитар
лебёдок
и кранов шаири.[5]
Строй
во всю трудовую прыть,
для стройки
не жаль ломаний!
Если
даже
Казбек помешает —
срыть!
Всё равно
не видать
в тумане.


1924


Политехнический институт, Владимир Маяковский выступает на диспуте о пролетарском интернационализме:
- Среди русских я чувствую себя русским, среди грузин я чувствую себя грузином...
Вопрос из зала:
- А среди дураков?
Ответ:
- А среди дураков я впервые.


Маяковский прекрасно говорил на грузинском .

[Riddle]

Nika (25.8.2010, 23:55) писал:

Я знаю:
глупость — эдемы и рай!
Но если
пелось про это,
должно быть,
Грузию,
радостный край,
подразумевали поэты.



Политехнический институт, Владимир Маяковский выступает на диспуте о пролетарском интернационализме:
- Среди русских я чувствую себя русским, среди грузин я чувствую себя грузином...
Вопрос из зала:
- А среди дураков?
Ответ:
- А среди дураков я впервые.

  Dumau i chuvstvuu takje.

[SergOs]

Из Октябрьской поэмы «Хорошо!»
Это время гудит
       телеграфной струной,
это
   сердце
с правдой вдвоем.
Это было  
с бойцами,
  или страной,
или
   в сердце
           было
               в моем.

Я много
      в теплых странах плутал.
Но только
         в этой зиме
понятной
        стала мне
                теплота
любовей,
        дружб
             и семей.
Лишь лежа
         в такую вот гололедь,
зубами
      вместе
            проляскав -
поймешь:
        нельзя
              на людей жалеть
ни одеяло,
          ни ласку.
Землю,
      где воздух,
                 как сладкий морс,
бросишь
       и мчишь, колеся, -
но землю,
         с которою
                  вместе мерз,
вовек
     разлюбить нельзя.


Не домой,
         не на суп,
а к любимой
           в гости
две
   морковинки
             несу
за зеленый хвостик.
Я много дарил
            конфект да букетов,
но больше
         всех
             дорогих даров
я помню
       морковь драгоценную эту
и пол-полена
            березовых дров.
1927

[wsir1963]

...лирическое

СКРИПКА И НЕМНОЖКО НЕРВНО

Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
"Хорошо, хорошо, хорошо!"
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
"Что это?"
"Как это?"
А когда геликон -
меднорожий,
потный,
крикнул:
"Дура,
плакса,
вытри!" -
я встал,
шатаясь, полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
"Боже!",
бросился на деревянную шею:
"Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору -
а доказать ничего не умею!"
Музыканты смеются:
"Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!"
А мне - наплевать!
Я - хороший.
"Знаете что, скрипка?
Давайте -
будем жить вместе!
А?"

[wsir1963]

ВАМ!

Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?!

Знаете ли вы, бездарные, многие,
думающие, нажраться лучше как,-
может быть, сейчас бомбой ноги
выдрало у Петрова поручика?..

Если б он, приведенный на убой,
вдруг увидел, израненный,
как вы измазанной в котлете губой
похотливо напеваете Северянина!

Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре б...м буду
подавать ананасную воду!