Сообщений в теме: 55

[wsir1963]

Первая встреча с принцем Уэльским (принц Уэльский – титул наследника престола, старшего сына монарха; по преданию Эдуард I (1239-1307) обещал покоренным валлийцам сделать принцем человека, не говорящего по-английски, и присвоил этот титул своему новорожденному сыну) произошла в результате приглашения на собрание, организованное сэром Алленом Янгом.
Но, несмотря на то, что будущий Эдуард VII ( Берти, как нежно его называли) был женат на принцессе Дании Александре, имел пятерых детей, он  любил  красивых женщин . При первом официальном представлении Принцу Уэльскому Лилли и её муж  настолько ошеломлены, что в состоянии лишь односложно отвечать на вопросы принца. Принц произвел впечатление на Лили, у него великолепное чувство юмора, он любезен. И, по-видимому, красота Лилли также не оставила равнодушным принца. Вскоре их уже видят вместе, прогуливающимися  в Гайд-Парке. У Берти репутация дон-жуана, для него  неважно, из какого круга женщина. Его внимание могла привлечь и симпатичная проститутка и аристократка. Но на сей раз, он опьянен одной женщиной. Это очевидно даже принцессе Александре, которая всегда снисходительна к похождениям мужа. Блаженные 1877-1878 годы Лилли и Берти проведут, наслаждаясь друг другом. Берти построит специально для них двоих дом в Борнмуте.
Самое большое желание Лили – быть представленной Королеве. Тщеславная, однако. Конечно, эту встречу надо было должным образом устроить, но есть свидетельства, что королева была очень холодна с Лилли. Тем не менее, результат последовал. Лилли имеет возможность посещать все светские мероприятия, она принята на самом высоком уровне, включая приемы в Букингемском Дворце.
В круг её друзей входят Джеймс Эббот Макнил Уистлер, художник, один из ключевых предшественников импрессионизма и символизма, Оскар Уайлд и многие известные люди эпохи.


ЭДУАРД VII

из книги К.Рыжов. Все монархи мира. Западная Европа


     Король Великобритании из династии  Виндзоров, правивший в 1901  -- 1910
гг. Сын королевы  Виктории  и принца Саксен-Кобург-Готского  Альберта. Ж.: с
1863 г. Александра,  дочь  короля датского Кристиана  IX (род.  1844 г. Умер
1925 г.). Род. 9 ноября 1841 г. Умер 7 мая 1910 г.
     Отец  придавал огромное значение воспитанию сына  и  собирался дать ему
солидное, педантичное  образование, которое  получил в  свое время  сам. Но,
увы, его ждало сильное  разочарование:  Эдуард терпеть не мог  книг и "умных
бесед"  даже  в  самой  доступной  форме;  зато  он  обожал  всякие  игры  и
развлечения   Однако  у  него  было  доброе  сердце,  а  характер  отличался
безусловной прямотой. По окончании домашнего образования принц хотел избрать
карьеру военного, однако отец решил, что он  должен получить университетское
образование.  В  Эдинбурге  Эдуард  прослушал  курс  промышленной  химии,  в
Оксфорде изучал юридические науки, а в Кембридже совершенствовался в языках,
истории и  литературе. В 1860 г. принц  отправился в  большое путешествие по
Канаде и США. Возвратившись домой, он, наконец, получил желанную  свободу. В
одном  из своих  писем королева  объявила  ему,  что он  может считать  себя
свободным  от  родительского контроля и не  обязан давать им более  отчет  в
своих поступках.  Резиденцией  принца сначала  был назначен небольшой дворец
Вайт-ладж,  уединенно  стоящий  посреди  прекрасного  Ричмондского  парка  в
графстве Серрей, а после свадьбы он переехал в Сандригэм. Этот дворец вскоре
сделался центром  великосветской жизни  Англии  (после смерти мужа  королева
Виктория жила замкнуто и свела к минимуму свою светскую жизнь).
     Эдуард  унаследовал от матери ее здравый смысл и ее  добродушие. Он был
так же пунктуален и методичен, придавал огромное значение  своему костюму  и
считался  одним  из  главных  арбитров  моды  в  Европе. Он  не испытывал  к
английской аристократии того  презрения,  которое питала его мать. Наоборот,
он  охотно  разделял все удовольствия большого света. Впрочем,  он был очень
демократичен  по духу и несколько раздвинул его  чопорные рамки. При  нем  в
Сандрингэм получили доступ финансисты, промышленники, известные спортсмены и
американские  друзья  принца. Он любил  красивых жен-шин  и  азартные  игры.
Мужчин  он ценил только  тогда,  когда  они  были  забавными  собеседниками,
искусными  стрелками и хорошими игроками в бридж.  В  мужском обществе принц
всегда становился  душой  компании, увлекал всех своим  оживлением  и своими
шутками.  С дамами  он  был  рыцарски  любезен.  Он  очень  любил  нравиться
прекрасному полу  и слыл  за донжуана.  Первые  годы  его  супружеской жизни
прошли  в  безоблачном  счастье. Но  в дальнейшем,  когда  родились  дети  и
семейные  заботы  не  давали  принцессе   Александре  времени   на  светские
удовольствия, Эдуард  несколько  удалился  от семьи  (хотя, по свидетельству
современников,   он  всегда   оставался  нежным  мужем   и  отцом).  Громкую
известность получили его любовные  похождения. Когда Эдуарду  исполнилось 36
лет, его официальной любовницей стала актриса Лилли Лэнгтри. В 1897 г. принц
познакомился  с  Алисой  Кеппель, которая затем  оставалась его  подругой  и
фавориткой до самой смерти. Но это были только самые известные из увлечений.
     Виктория,  жалуясь  на  легкомыслие  сына,  не  допускала  его к  делам
правления. Между  тем  ее  предубеждение  было  едва ли  справедливо. Эдуард
обладал  прекрасными  дипломатическими  данными  и  превосходно  знал  науку
полуслов,  намеков,   хитростей,   Тонких   обманов,  смутных   обещаний   и
пустопорожних  разговоров.  Имея  многочисленные  дружеские  связи  во  всех
европейских странах, а особенно во Франции, он мог бы оказать матери большую
помощь  во  внешнеполитических делах. Сделавшись в 1901  г. королем,  Эдуард
вполне доказал это. В 1903 г., когда Англия  и Франция едва не начали войну,
Эдуард  в тайне от своего кабинета отправился на яхте во Францию, встретился
с президентом Лубе, и  лед взаимной враждебности был очень быстро растоплен.
Этот визит, как и последовавшая вскоре поездка Лубе в Англию, сыграли важную
роль в формировании Антанты. Точно так же своим визитом  в 1908 г. в  Россию
Эдуард помог сгладить многие острые углы во взаимоотношениях двух стран. Как
король  Эдуард  был идеальным воплощением конституционного монарха.  Он  нес
свои обязанности легко и щегольски, но с тактом и престижем. В управление он
почти не вмешивался, острые социальные проблемы не выводили его из душевного
равновесия.  Он давал  внутренней политике разве  что  общий  тон,  который,
однако, отличался миролюбием и склонностью к компромиссам.  

[wsir1963]

О Лилли Лэнгтри продолжу в самое ближайшее время.

    Михаил Лейбельман  

КАКИЕ РАЗНЫЕ ДАМЫ...  
В мире книг

    Весьма престижное российское издательство «ЭКСМО» по традиции представляет автора новой книги:
     «Елена Арсеньева. Известная писательница, перу которой принадлежат несколько десятков детективных и авантюрно-исторических романов, стяжавших ей славу многопланового и высокоинтеллектуального автора. Ею созданы знаменитые книги «Гарем Ивана Грозного», «Короля играет свита», «Государева охота», «Престол для прекрасной самозванки» и многие другие».
     Даже многие классики могли бы позавидовать такому представлению. Между тем, на фото молодая привлекательная женщина. Когда же успела она, образно говоря, наработать такой солидный литературный багаж?!
     Нет, это не феномен. В России, наверное, преобладающее большинство авторов детективов – женщины и у каждой уже многозначное количество романов и повестей.
     Скажу откровенно, я не знаком с творчеством Елены Арсеньевой, хотя и довольно внимательно слежу за российской литературой. Быть может, преобладающее большинство ее произведений было опубликовано после моего отъезда в Соединенные Штаты. Прочитал только одну ее книгу, правда, не из знаменитых. Впрочем, это не столь существенно.
    
     Интерес к новому произведению Елены Арсеньевой вызвали само название – «Дамы плаща и кинжала» и серии, в которой оно издано – «Исторические новеллы о любви». Это заинтриговало, обещало увлекательное чтение.
     Название книги «Дамы плаща и кинжала» уже само по себе определяло профессию или призвание героинь новелл. По-английски это звучит так – an espionage по-французски – l’espionnage, по-русски – шпионка. Почти одинаково на основных европейских языках.
     «Мир коварства и обмана, в котором как рыба в воде чувствовали себя не только мужчины, но и женщины. Выведать государственную тайну, оказать влияние на политику целой страны или поведение каждого выдающегося человека, организовать убийство императора или полководца – они справлялись с этими заданиями с той же лихостью, что и их коллеги сильного пола».
     Забегу далеко вперед – героини новелл искренне, наверное, не любили никого. Нет, я ошибся, Зоя Воскресенская – Рыбкина действительно любила и была любима. А их любили многие.
     Думается, творчество Елены Арсеньевой, несомненно, интересное, оно может увлечь читателей. В какой-то мере даже характерно для современной России, где чуть ли не повседневно переписывается история, в зависимости от очередного правителя и конъюнктуры. Домыслов и вымыслов - через край. Некоторые публикации ничем, по сути, не подтверждаются, тем не менее, им предоставляется зеленая улица. Вот и не приходится удивляться размаху авантюрно-исторического жанра.
     В книге Елены Арсеньевой много, мягко говоря, не очень правдоподобного и просто неточностей. Я не историк и не собираюсь обличать писательницу, но вот один только факт: генерал Николай Скоблин никогда не был заместителем председателя Российского общевойскового союза Евгения Миллера.
     В дальнейшем попытаюсь просто познакомить читателей с некоторыми дамами плаща и кинжала, - это интересно и познавательно. Однако не взыщите за достоверность фактов и событий в ответе, Елена Арсеньева. Я же в ряде случаев ограничусь небольшими комментариями.
     Пожалуй, самая авантюрная новелла – об актрисе Московского художественного театра М. Ф. Андреевой. Это была женщина поразительной красоты, в нее мгновенно по уши влюблялись великие, знаменитые и простолюдины. Красота была острейшим оружием Марии Федоровны, но больше это оружие использовали другие. Особенность жанра не позволяет раньше времени раскрывать секреты.
     В последние десятилетия девятнадцатого века на сцене блистала Мария Андреева. Маша, Машенька – тогда ей даже и двадцати не было. Актриса, обворожительной красоты и, несомненно, большого таланта, исполняла главные роли во многих нашумевших постановках. Так, в спектакле по пьесе А. Островского «Светит, да не греет» ее партнером был сам Константин Станиславский.
     Мария Федоровна была не только драматической актрисой. Она обладала недурным голосом и пела главную партию в популярной тогда опере Тома «Миньон» и ряде других.
     Разумеется, нет телезаписей спектаклей с участием Андреевой, сохранились только некоторые фото, и о ее игре можно судить лишь по воспоминаниям современников. Поверим, «Новому иллюстрированному энциклопедическому словарю» (2001 г.), что ее «игре свойственны изящество и тонкий лиризм».
     Андреева – псевдоним Марии Федоровны. Ее девичья фамилия – Юрковская. Она продолжала семейные традиции, ее отец и мать режиссер и актриса Александринского театра.
     Многие актеры выходили на сцену под псевдонимами. Однако Мария скрывалась под псевдонимом, чтобы не трепать фамилии почти вдвое старше ее мужа – Желябужский. Все-таки он крупный правительственный чиновник на железных дорогах. Андрей Алексеевич – действительный статский советник, что соответствовало званию генерала. Был он и заядлым театралом, даже как-то играл в спектакле с супругой.
     Как пишет Арсеньева, «весьма скоро господин Желябужский понял, что всякий почтенный человек, женившийся на молодой красавице, должен распрощаться с покоем». Андрей Алексеевич, человек ревнивый, искал любовников жены прежде всего в театре, – не нашел: талантливая актриса не нуждалась в расположении режиссеров.
     Любовник нашелся и не где-нибудь, а в собственном доме – им оказался воспитатель сына, студент университета Дмитрий Лукьянов. Молодой, картинно красивый.
     Собственно здесь и завязалась интрига новеллы. Воспитателя, конечно же, вышвырнули, но не из сердца Маши. Она продолжала тайком встречаться с Митей. Оказывается, Лукьянов – подпольщик, революционер. Вероятно, довольно крупный, во всяком случае, у него она познакомилась с Николаем Бауманом, Леонидом Красиным и с самим Владимиром Ульяновым (Лениным).
     Если верить Арсеньевой, то Андреева со скукой почитывала у Лукьянова всякие брошюрки, даже какого-то Карла Маркса. Они не волновали ее. По другим же источникам Марию Федоровну увлекли идеи социализма, она в 1904 году стала членом РСДРП(б).
     После смерти тяжело больного Мити наставником и любовником Андреевой стал Никитич. Это подпольная кличка соратника Ленина Леонида Красина. Обаятельный, респектабельный инженер, строитель первой электростанции.
     Заставим время попятиться назад и познакомимся еще с одним главным действующим лицом спектакля, простите, новеллы – с Саввой Морозовым, крупнейшим российским предпринимателем, очень богатым владельцем знаменитых текстильных и других фабрик.
     Потомственный купец Савва Тимофеевич был бизнесменом новой формации. После окончания университета продолжил образование в Кембридже. Широко внедрял прогрессивные методы организации производства, заботился об условиях труда и быта рабочих. Человек высокой культуры Морозов жертвовал немалые суммы на благотворительность и на любимый театр.
     В театре Станиславского Морозов побывал на премьере спектакля «Царь Федор Иоанович». Его поразила исполнительница роли царицы Ирины Мария Андреева. Поразила и покорила! Влюбился по самую макушку. Вскоре Савва оказался в постели актрисы, а может она в его кровати.
     Константин Станиславский решил преобразовать свой полулюбительский театр в Московский художественный, общедоступный. Великолепная идея не была подкреплена деньгами. Положение Андреевой в театре как премьерши пошатнулось, ее вытесняла Ольга Книппер, впоследствии жена Чехова. Мария Федоровна взяла реванш в другом: по ее просьбе Станиславскому дал деньги Морозов. Савва Тимофеевич даже помог ему определить принципы будущего МХАТа, одного из лучших театров в мире.
     В гостях у Андреевой появился Леонид Красин. С ее помощью устроился работать у Морозова. Наставник требовал от нее одного, – дави на Савву, нужны деньги – для партии! Мария Федоровна старалась, и деньги потекли на всякие благотворительные цели, но образно говоря, через партийную кассу. Для себя она ничего не брала, ограничивалась подарками возлюбленного.
     Так, происходило по Арсеньевой. По другим источникам Морозов и до Андреевой сочувствовал и помогал революционерам. Как писал М. Горький, Савва Тимофеевич «почти ненавидел людей своего сословия, вообще говорил о промышленниках с иронией».
     Странный, совсем неординарный был капиталист. Морозов субсидировал ленинскую «Искру», большевистские газеты «Новая жизнь» и «Борьба». Даже нелегально привозил для них типографский шрифт. В многоплановой новелле трудно соблюдать хронологию, продолжу пока линию Морозова. Он до нельзя возмутился тем, что в «Искре» появилась корреспонденция о трудном положении рабочих на его фабриках. Савву Тимофеевича можно понять – он дает деньги на издание газеты, а его, как говорится, носом об землю. Морозов прекратил финансирование и этим подписал себе смертный приговор.
     Некогда Савва Тимофеевич застраховался на сто тысяч рублей, их в случае его смерти должна была получить Мария Андреева. В партии безденежье и на свет божий всплыл тот самый страховой полис. Опустим детали, – Леонид Красин застрелил Морозова, тот даже на этот случай оставил записку – «в моей смерти никого не винить». Конечно же, Мария Федоровна получила 100.000 и передала их партии.
     Такова версия Арсеньевой. А вот по другим источникам – в 1905 году Савва Тимофеевич покончил жизнь самоубийством. Это зафиксировано даже во всех энциклопедических словарях.
     Снова повернем время вспять. В 1900 году в Севастополе гастролировал Московский художественный театр. В артистическую уборную Марии Андреевой Чехов пришел вместе с Горьким, тогда молодым, но стремительно восходящим в гору писателем.
     - Не таким я его себе представляла, - спустя много лет вспоминала Андреева. – Показалось мне его лицо красивее красивого и радостно екнуло сердце. Нет! Он именно такой как надо, чтобы он был, - слава Богу.
     Нет, не спроста екнуло сердце Марии Федоровны, спустя немногие годы она стала гражданской женой Буревестника. Еще при жизни его друга Морозова и Леонида Красина.
     Да простят меня читатели, но о дальнейшей жизни Андреевой только скороговоркой. Она по-прежнему, блистала красотой и покоряла поклонников. Самое главное – не отклонялась от генеральной линии партии, всегда следовала в ее фарватере.
     После Октября стала в Петрограде комиссаром театров. Искренне пыталась спасти от расстрела опального Николая Гумилева и не смогла. Была на различных должностях, возвращалась на сцену. Последняя ее должность – директор Московского дома ученых.
     Партия не забывала Андрееву, как и когда-то, поручала ей деликатные задания. В начале двадцатых годов Максим Горький неожиданно обвинил Ленина в неоправданной жестокости. Любому другому это стоило бы жизни, а с Буревестником так поступать нельзя было – все-таки Горький!
     Вот и возникла идея – спровадить его заграницу. Андреевой поручили уговорить Алексея Максимовича. Действительно уговорила. Есть и другая версия – Горький действительно был тяжело болен и нуждался в лечении – у него кровохарканье. Ленин писал ему:
     «В Европе в хорошем санатории будете и лечиться, и втрое больше дела делать».
     В тридцатые годы ситуация повторилась, как говорится, в зеркальном изображении. Горький понадобился Сталину в России и Андреева вместе с Мурой Закревской-Бенкендорф-Будберг (к ней мы возвратимся позднее) уговорили Алексея Максимовича, и он покинул остров Капри.
     Мария Федоровна прожила долгую и совсем неординарную жизнь. Она умерла в 1953 году и до последних дней была красива. Многие современники видели в ней разную женщину.
     Молодой Алексей Толстой в свое время также увлекся блистательной актрисой. Ее черты он придал Даше Телегиной, героине известного романа «Хождение по мукам».
     Когда-то Мария Федоровна поведала Толстому итальянскую сказку «Приключения Пиноккио». Спустя годы он вспомнил ее и пересказал историю деревянных человечков. Арсеньева утверждает, что Мальвина – вылитая Андреева. Даже новеллу о ней назвала «Мальвина с красным бантом».
     И совсем чудеса – некоторые исследователи узнали Марию Федоровну в ... Маргарите из знаменитого романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»!
     Что и говорить, Мария Андреева была совсем не обычной женщиной.
     Дама другой новеллы, Арсеньева считает их очерками, что более соответствует жанру – «Сердце тигра» - баронесса Закревская-Бенкендорф-Будберг. В России ее звали Мария Игнатьева, в Англии и вообще на Западе – Мура.
     В отличие от Марии Андреевой Мария Закревская действительно была шпионкой, даже двойным агентом – ОГПУ и английской разведки. Обе подкармливали ее. Правда, писательница считает, что Мура была агентом влияния. Как говорится, хрен редьки не слаще.
     Мура была не столь блистательно красива, как Андреева, даже не считалась красавицей, но на ее век мужчин хватило. И каких!
     Первым мужем Закревской был скучный прибалтийский барон Иван Бенкендорф. От него она заимела двух детей и титул баронессы. Второй брак – с Будбергом был фиктивный и муженек сгинул в Аргентину, не оставив никаких следов.
     Первой, видимо, истиной любовью Муры был молодой английский дипломат, небезызвестный Роберт Брюс Локкарт. Ее любовниками были знаменитые писатели Максим Горький и Герберт Уэллс. Тело агента ОГПУ отведал некогда знаменитый комиссар ЧК Петерс... Как видите, список весьма основательный.
     Опустим шпионские и прочие дела агента двух разведок. Звездный час Марии Будберг настал, когда ее пристроили наблюдать за Максимом Горьким. Она заняла скромную должность секретаря писателя, но вскоре стала верховодить в его густо населенном доме.
     А вот дальше чисто авантюрно-исторический жанр. Елена Арсеньева утверждает, что в 1924 году Сталин был председателем Совнаркома. Это уже, как говорится, ни в одни ворота не лезет. В 1922 году Сталина избрали генеральным секретарем ЦК. Пост в то время не очень важный, он даже не входил в первую пятерку вождей, но со временем Сталин сумел сделать его креслом №1.
     Ленин в политическом завещании писал о необходимости переместить Сталина на другой пост. К сожалению, партийцы не прислушались к совету вождя. Сталин совместил посты генерального секретаря ЦК и руководителя правительства только в начале Отечественной войны.
     Председатель Совнаркома в тридцатые годы вдруг вспомнил, что в 1918 году в ЧК встретил Закревскую-Бенкендорф. Вспомнил и поручил ей отравить Максима Горького, что она и выполнила.
     У меня нет никаких доказательств, но интуитивно не верю, что Сталин вспомнил о встрече с Закревской в ЧК. Кстати, он тогда был наркомом по делам национальностей. Да и зачем надо было травить Буревестника, если он и так дышал на ладан! Вот и снова вытягивается на свет божий дело тридцатых годов об отравлении Максима Горького. Тогда по приговору неправедного суда были расстреляны восемь высококвалифицированных врачей. Их посмертно полностью реабилитировали. Бывает необходимость возвращаться к старым делам, но только когда возникают сомнения, когда появляются новые документы или свидетельства. А их-то и нет...
     Мура Закревская-Бенкендорф-Будберг выполнила еще одно задание Сталина, – привезла в Москву архив М. Горького, который очень тревожил великого вождя. В архиве могли быть «жаренные» письма врагов народа и какие-то взрывоопасные документы.
     Сталин был необычайно милостив к агенту советской и английской разведок. Обычно он не оставлял в живых опасных свидетелей, а Муре разрешили отъезд за границу. Ей даже представили возможность за рубежом получать гонорары за произведения Максима Горького.
     Мура уехала к своему старому любовнику Герберту Уэллсу. Тот не однажды предлагал ей оформить их отношения браком. Мария Игнатьевна отклоняла их, но продолжала сожительствовать со знаменитым фантастом, – он действительно любил ее.
     Любопытная деталь. В 1930 году в Англии сняли художественный фильм «Британский агент» по книге Роберта Брюса Локкарта «Мемуары британского агента». Роль Муры исполнила известная тогда актриса Кей Френсис.
     Мура Закревская-Бенкендорф-Будберг пережила всех своих мужчин и самого Сталина. Ее мемуары, несомненно, представили бы огромный интерес, наверное, стали бы мировым бестселлером. Увы, она все воспоминания унесла с собой в могилу. Перед смертью Мария Игнатьевна сожгла все свои бумаги, оставив тем самым грядущим писателям домыслить свою жизнь на их лад.
     Две новеллы, вернее, два очерка (до рекламированных новелл они не дотянули) посвящены дамам плаща и кинжала давным-давно минувших дней. Действительно, они были шпионками и весьма интересными.
     Анна де Пальме, полагаю, неизвестна, как принято было говорить, широким массам читателей. Она жила в XVIII-XIX веках и не оставила большого следа в истории страны. Между тем она – россиянка, внебрачная дочь приближенного к императорским дворам Ивана Елагина. Был он и академиком, и первым получил звание великого магистра русского масонства.
     Иван Порфирьевич, чтобы скрыть свой грех выдал замуж беременную любовницу за француза, волей случая оказавшегося в России на мели Валентэйна де Шоверн де Пальме. Вот почему у родившейся Анны такая фамилия. Видимо Елагин все же был порядочный человек и до конца жизни опекал дочь. Он не дал ей своей фамилии, но оставил в наследство богатое состояние.
     Екатерина Великая взяла под опеку дочь Елагина, в одно время способствовавшего ее восхождению на престол. Все попытки выдать ее замуж Анна решительно отвергала: по природе девушку не привлекали мужчины.
     У Анны оказался весьма необычный талант – она легко сходилась с людьми и те доверяли ей самое-самое. Ей даже нравилось узнавать чужие тайны, что доставляло ей большую радость.
     Этот дар – проникать в секреты и предложила Анна де Пальме... Екатерине Великой. Та вначале удивилась странностям девушки, но затем они достигли взаимопонимания. Так Анна стала личным агентом №1 императрицы.
     Екатерина поручала Пальме даже слежку за своей бывшей подругой будущей президентом Российской Академии наук Дашковой, за Головиной и другими фрейлинами двора. От денег Анна отказалась, довольствовалась «за труды» дорогими подарками.
     После смерти Екатерины Анна сохранила свою должность при Павле. Новый император даже прислал ей 25 тысяч рублей. После восхождения на престол Александра Анна также сохранила свою должность. Редкое, даже уникальное явление – Анна де Пальме, наверное, была единственной в истории личной шпионкой трех императоров.
     По всей вероятности источником информации Елены Арсеньевой были сохранившиеся в архивах записки Анны. Она, пожалуй, не представляла большого интереса для историков, и поэтому остались неизвестны подробности жизни последних лет и смерти агента трех царей.
     Любопытная параллель. После смерти Сталина по указанию Хрущева запрятали в особо секретный архив воспоминания заместителя председателя Совета Министров Малышева и ряда других высокопоставленных деятелей. Они казались взрывоопасными.
     Оказывается, Хрущев наследовал традиции императоров, – в свое время записки Анны де Пальме также упрятали в особо секретный архив. А все думали, что это «изобретение» Никиты.
     ...Никак не могу согласиться с Еленой Арсеньевой, что княгиня Дарья Ливен была лучшей шпионкой XIX века. Нет, она не была ни шпионкой, ни даже агентом влияния.
     Эта обворожительная и загадочная женщина обладала редчайшим аналитическим умом: по случайным фразам, деталям и полунамекам воссоздавала целостную картину и определяла обстановку в мире, вероятно, она способствовала принятию решений императорами, премьерами и другими высокопоставленными деятелями.

[wsir1963]

Надо отдать ей должное - Дарья Ливен умела добывать информацию. Она знала все и вся!
     Один только факт. В 1818 году после победы над Наполеоном в городе Аахене состоялся конгресс Священного Союза, который образовали Англия, Россия, Австрия и Пруссия. Император Александр Павлович включил в состав российской делегации Дарью Ливен, хотя она никогда не занимала никаких должностей. Предусматривалось, что она будет следить за ходом заседаний, принимать дипломатов и, образно говоря, будет мотать все на ус. Государь рассчитывал на ее информацию и мнение. А ведь предстояло сражаться с Клеменсом Лотером Венцелем Меттернихом, одним из самых выдающихся умов Европы.
     Впрочем, я забежал далеко-далеко вперед, вновь заставил время попятиться и познакомимся поближе с Дарьей, Доротти, Доротеей графиней фон Ливен, впоследствии княгиней Ливен.
     Военный губернатор Риги Христофор Бенкендорф умер, оставив двух сирот - Дарью и Александра. Покойная матушка баронесса фон Канштат была задушевной подругой императрицы Марии Федоровны и та не оставила детей без внимания. Совсем юную Дашеньку выдали замуж за военного министра фон Ливена. Александр же впоследствии прославился как шеф корпуса жандармов.
     Фон Ливен не прогадал, Дашенька оказалась примерной женой. В 27 лет она уже стала матерью трех сынов. Умом же далеко превосходила мужа, хотя и была много моложе и не имела никакого жизненного опыта. Она помогала мужу удержаться на высоте, переносить капризы вздорного императора Павла.
     Новый император - Александр в детстве дружил с Христофором Ливеном, все же сместил его с поста военного министра. Он учел, что Христофор больше склонен к дипломатии и направил Ливена посланником в Берлин, а затем в Лондон.
     Красавица Дарья или Доротти, как чаще называли ее, в Англии пользовалась огромным успехом. Графине благоволил даже принц Уэльский, будущий король Георг IV. Дружила и с герцогиней Йоркской. В салоне Доротти всегда толпилась высшая знать. Довольно часто здесь видели Джорджа Байрона.
     У Дарьи была феноменальная память и блестящий ум. Она прислушивалась к разговорам в своем салоне, где предпочитали бывать даже министры, и получала самую разнообразную и нередко секретную информацию. Вот ее-то посланник и передавал все в Лондон. Однажды ему надоело обобщать информацию, и он предложил Дарье самой написать донесение.
     Вскоре министр иностранных дел России Нессельроде понял, кто автор бесценной информации и вступил в частную переписку с Дарьей Христофоровной, обсуждал с ней вопросы европейской политики. С ее мнением считались, оно было авторитетным.
     Жена посланника покоряла не только умы английской знати, но и их сердца. В нее влюбился граф Чарльз Грей, будущий премьер-министр. Он был старше Доротти на двадцать лет, но именно с ним она впервые познала, что такое истинный секс. Если верить молве, то в постели обворожительной Даши побывал и великий любовник поэт Байрон...
     На том самом конгрессе Священного Союза, о котором речь шла выше, впервые сошлись и даже пересеклись пути Меттерниха и графини Ливен. Меттерних, хотя и числился министром иностранных дел, фактически безраздельно командовал правительством Австрии.
     Меттерних был хитрее графини, его очарование покорило ее, и Дарья Христофоровна оказалась в его постели.
     Напрасно торжествовал коварный Меттерних, вскоре графиня очень убедительно доказала это. Он всячески стремился ослабить позиции России в Европе, а ей были дороги интересы родной страны.
     Исследователи, изучая историю того или иного времени, определяют взаимоотношения противоборствующих сторон, экономический и военный потенциалы и т.д. и т.п. Елена же Арсеньева уверена, что все решают... сексуальные отношения.
     В двадцатых годах XIX века император Николай - покровитель греков - чтобы помочь им вступил в союз с Англией и Францией. Это ни в коем случае не устраивало Меттерниха. Далее цитата из новеллы Арсеньевой:
     «Теперь Доротти вовсю подсуживала своего любовника Каннинга (премьер-министра Англии - М.Л.) к открытию военных действий. Без преувеличения можно сказать, что в победе соединенной англо-франко- русской эскадры при Наварине, где 8 октября 1822 года был истреблен турецко-египетский флот, немалая заслуга этой хитроумной красавицы с темно-серыми глазами и лебединой шеей».
     Это была первая месть Дарьи Христофоровны Меттерниху. Спустя какое-то время Меттерних обратился с предложением к Артуру Уэлсли Веллингтону (ставший премьером после внезапной смерти Каннингса), напасть на ослабленную Россию австро-англо-французской эскадрой. Веллингтон отклонил предложение Меттерниха. Принято считать, что в этом его убедил французский король Карл X.
     Елена Арсеньева категорически не согласна с историками. Не Карл X, просто Веллингтон не устоял перед чарами Доротти Ливен. Чтобы вам не обращаться к Интернету или заглядывать в энциклопедию, напомню: герцог фельдмаршал Артур Уэлсли Веллингтон командовал войсками, разгромившими Наполеона под Ватерлоо в 1815 году. По отзывам современников, - храбрый человек! Конечно же, он стал любовником графини Ливен.
     «Женщина с грудью маркитантки, с глазами куртизанки, а умна, ну прямо, как целый кабинет министров», убедила Веллингтона не идти на поводу у Меттерниха.
     Русская армия окрепла, победила турок на Балканах, взяла Варну, в Малой Азии у нее тоже сплошные виктории, которые привели к Андринапольскому миру и к признанию независимости Греции».
     Англия в войну не ввязывалась.
     Как все просто! Наверное, где-то в Греции должны быть памятники русской графине Ливен.
     Еще не раз Доротти доказывала, что в постели решаются все (или почти все) мировые проблемы. Ее, например, возмутил в 1830 году английский премьер Чарльз Грей, (помните, первый любовник Дарьи), он выразил сочувствие восставшим полякам. Она цыкнула на него и он замолчал.
     Христофор Ливен получил почетную должность, - воспитателя наследника престола и супруги покинули Лондон. Для Дарьи Христофоровны это была катастрофа, - ее вырвали из привычной жизни. В Петербурге княгине нечем было заняться. Она чувствовала себя словно рыба, выброшенная на сушу.
     Вопреки воле императора княгиня покинула Россию. Блистал ее салон в Париже. Она пыталась заниматься большой политикой и безуспешно. Видимо, ее время прошло.
     Стареющая красавица обрела нового друга, ее последней любовью стал французский историк Франсуа Гизо. Когда зимой 1857 года она заболела, он пригласил самых известных врачей, но и они были бессильны. Доротти умерла на руках старшего сына Павла и Франсуа Гизо. В Россию княгиня Ливен возвратилась в гробу.
     На смертном одре Дарья Христофоровна вспомнила стихи своего любовника Байрона:
     О время! Все несется мимо,
     Все мчится на крыльях твоих,
     Мелькают весны, мчатся зимы,
     Гони в могилу всех живых!
     Никак не могу согласиться с Еленой Арсеньевой, что Франсуа Гизо прекрасно понимал: Доротея была лучшей в XIX веке представительницей того ремесла, которое на всех языках звучит почти одинаково - шпионка.
     Не верю! Не мог подумать так Франсуа Гизо о женщине, которую беспредельно любил. Он был не простой человек, понимал толк в людях - известный историк, министр и премьер министр Франции. Не верю!
     ...Я прожил долгую жизнь и не однажды убеждался, что в России нередко белое становится грязно-серым, даже черно-черным. И, наоборот, черное до того отмывается, что оно ослепительно сверкает своей белизной. Меняются времена, и многое корректируется в угоду очередному правителю или просто в зависимости от конъюнктуры.
     В наших школьных программах, например, значительное место отводилось идеологам народничества Николаю Чернышевскому, Николаю Добролюбову и Александру Герцену. Теперь уже можно признаваться, мы с трудом одолевали «Что делать?», но одолевали, ведь предстояло писать контрольные сочинения о Рахметове. Лондонский «Колокол» настойчиво звал к свободе.
     Восхищались мы и героями «Народной воли» Александром Желябовым, Софьей Перовской, Александром Михайловым и их товарищами. Они считали, что убийство царя приведет к падению самодержавия, восторжествует демократия, земля будет передана крестьянам и т.д.
     Конечно же, эта идея была утопической. После восьмой попытки народовольцы убили Александра II, и абсолютно ничего не изменилось. Можно как угодно осуждать их, но они были людьми идеи и во имя торжества ее шли на эшафот.
     При советской власти народников критиковали, но не очень, ведь, по сути, большевизм и народников роднят социалистические идеи.
     Я давно из России и не знаю, как там сегодня относятся к народникам. Если же судить по последним государственным энциклопедическим словарям, то довольно объективно.
     А вот если судить по очерку Елены Арсеньевой "Кривое зеркало любви", то народоволь цы - прирожденные убийцы, вся­кие примитивные работяги, мещане или откровенные люмпены, которые примыкали к организа ции исключительно ради участи в эксах, а потом ограбить убитого царского сатрапа, да недоучившихся студентов из полуев рейских семей. (Без евреев, коне­чно, даже полуевреев ничего не бывает).
     Конечно же, среди народовольцев были и представители благородного происхождения, например, Софья Перовская - дочь петербургского генерал-губернатора. Но что взять с нее, если ее учителя Чернышевский и Добролюбов - та еще парочка! "Что делать!" - она шпарила наизусть.
     Разумеется, Софья - мерзкая фурия, к тому же сексуальная маньячка. Она да береме нная Геся Гельфман ублажали всех и вся.
     Вольно или невольно Арсеньева все же возвеличила народовольцев. Так, Александр Же лябов, когда арестовали товари­щей, взял на себя ответственность, чтобы спасти их. Одна только цитата:
     "Преступники на допросах вели себя вызывающе, смеялись следователям в лицо, обме нивались шуточками и никакого раскаяния, даже сожаления не выражали. Их наглость так потрясла коменданта Петропавлов ской крепости, что у него случи­лся апоплексический удар приведший к смерти".
     Так могли себя вести только люди, верившие в свою идею. Повторю, можно осуждать цареубийц, но они шли на эшафот во имя того, чтобы Россия стала демократической, во имя блага народа.
     Не скрою, мне нравился Кибальчич, я старался прочитать все, что о нем публиковалось. Наверное, он был гениальным изо­бретателем, намного опередивший время - Кибальчич разработал проект ракетного корабля. Вот о своем детище он только и заботился перед казнью, чтобы оно досталось людям, а не о своей жизни. Он даже спорил со священником на философские темы, но исповедываться отказался.
     Спустя годы из архива извлекли чертежи ракетного корабля Кибальчича. По мнению уче ных, он был на верном пути. Кто знает, будь жив изобретатель, может человек раньше бы достиг космоса. А вот Арсеньева пи шет, что у Кибальчича было очень мало человеческого, "все какое-то механистическое".
     Все же в очерке нашлась и довольно любопытная малоизвестная информация. Гесю Гельфман не приговорили к повеше­нию только потому, что она была беременная. После родов ее ребенка усыновила семья Керенских из Симбирска. Небезы­звестный впоследствии Александр Керенский - сын Геси Гельфман!
     Нет, не подумайте, что в какой-то мере оправдываю прошлое. Я много повидал и пере жил, чтобы восхвалять его. Просто не приемлю, когда низвергаются великие Николай Чернышевский и Николай Добролюбов ("...та еще парочка!"), когда история преднамеренно подается в кривом зеркале, когда ее каждый раз переписывают...

* * *
     Кажется, ни об одной женщине не было столько написано, сколько о ней. Только в после дние годы изданы весьма объ­емистые книги ее пасынка и известного писателя публициста. Публикаций же в средствах массо вой информации не сосчи­тать.
     Она не писательница, не актриса, не ученая и не государственная деятельница. Даже не известно была ли у нее какая-ли­бо профессия.
     Она просто Женщина. "Особенно хороша, когда на лице у нее улыбка. А ее лицо как бы вспыхнуло этой улыбкой, освети­лось изнутри. Я увидела прелестный рот с крупными, миндалевидными зубами, сияющие, те плые, ореховые глаза. Малень­кие ножки, изящной формы руки".
     Можно представить себе, что в жизни она еще лучше, красивее, чем на этом мимоле тном портрете, нарисованном женщи­ной, у которой она увела мужа.
     Конечно же, вы догадались. Она - это Лиля Брик.
     Она и младшая сестра Эльза Триоле - героини новеллы "Лисички-сестрички" - урожде нные Лиля и Элла Каган. Правда, их подлинная фамилия редко-редко упоминалась в прежних публикациях, жизнь с ней тру днее.
     Владельцы издательства "ЭКСМО" рекламируют Елену Арсеньеву, как автора детекти вов с невероятно интересными рас­следованиями. В новелле же "Лисички-сестрички" никаких особых расследований - матери ал повествования, как говорится, уже обсосан в море публикаций, правда, пересказан писательницей со своими интонациями, кое-где даже с перчиком.
     В центре новеллы - любовь и смерть Владимира Маяковского. В объятия сестер Каган поэт приплыл сам, сперва на него положила глаз белокурая Элла, но его отбила у нее рыжая бестия Лиля. Конечно же сестри чки - агенты ОГПУ, их завербовал Осип Брик - муж Лили, их руководитель и наставник в жизни.
     Владимир Владимирович действительно по уши влюбился в рыжую Лилю, искренне лю бил ее. "Лиля Брик была его счас­тьем и мучением, была его каторгой и наркотиком, от которого он и хотел, но не мог избавить ся.
     Нельзя также отрицать, что и она влюбилась. Но как его было не любить, если Ося ска зал, что он - гений!" (В кавычках здесь и далее цитаты из новеллы).
     Необычная жизнь втроем уже бессчетное количество раз обмусолена в книгах и публика циях, нет особой ее интерпрета­ции и в новелле. Вот так и жили в одной квартире под недреманным оком ОГПУ. Это неоднокра тно подчеркивает Елена Арсе­ньева.
     В числе любовников Лили был знаменитый чекист Яков Агранов - "Аграныч", как его ла сково называли Брики.
     "Когда власти запретили всю культуру, они оставили только салон Бриков, где были би льярд, карты и чекисты", - как об их доме позднее напишет Анна Ахматова".
     Отвергнутая Маяковским Элла (Эльза) не была обделена мужским вниманием. В нее, на пример, влюбился известный пи­сатель и литературовед Виктор Шиловский. ("Люблю тебя немыслимо", - писал он ей). В Пари же ее опекал известный худо­жник Ференц Леже...
     В отличие от старшей сестры Эльза обладала разными талантами - она закончила архите ктурный институт и недурно рисо­вала. Ее повести на русском, а затем и на французском языке пользовались успехом. Кстати, в историю она вошла как фра­нцузская писательница.
     "В Москве Эльза получила в ОГПУ два абсолютно конкретных задания: опекать в Пари же Маяковского и познакомиться с многообещающим поэтом и писателем Луи Арагоном. Это очень талантливый человек, он вполне достоин того, чтобы стать очередным великим пролетарским писателем и защитником-ревнителем идеалов коммунизма на Западе".
     Эльза с лихвой выполнила оба задания. Она блестяще опекала Маяковского, водила его повсюду и даже разок переспала с ним. Луи Арагона завербовала в свою веру, хотя и не была формально коммунисткой и да же вышла за него замуж. В по­следствии Луи Арагон действительно был провозглашен "пролетарским писателем", написал ро ман "Коммунисты" и удостоен Ленинской премии. Был даже членом ЦК компартии Франции.
     Опустим дальнейшие перипетии любовной истории Владимира Маяковского и Лили Брик, они общеизвестны. Поэт еще не раз влюблялся в других... Татьяну Яковлеву, Веронику Полонскую, в Америке осталась его внебрачная дочь... Все же возвра­щался к Лиле, к жизни втроем.
     Подойдем, как говорится, к последнему аккорду - смерти Владимира Владимировича. Есть две версии - он покончил с со­бой, а может его убили. Первая версия официальная, вторая же муссируется во многих пу бликациях, ее и разделяет Елена Арсеньева. У нее даже все довольно складно получается.
     Однажды Яков Агранов, кстати, заместитель наркома внутренних дел, издевательски по дшучивал над Маяковским, что по­эты - трусы и подарил ему пистолет. А пистолет, как когда-то говорил Чехов, если появляет ся в первом действии, то в треть­ем должен выстрелить.
     Пистолет действительно выстрелил, но кто нажал курок? Вероника Полонская - после дняя любовь Маяковского слышала выстрел, когда только-только уходила от него - стрелялся сам Маяковский.
     Арсеньева ссылается на донесение какого-то неведомого молодого чекиста, что у дома Маяковского стояла тяжелая стре­мянка и по ней могли добраться убийцы. Именно убийцы - не то трое, не то четверо. Чекисты, вообще исключили возможность судебно-медицинской экспертизы и тело поэта быстро кремировали. Алиби Бриков было безу словным - они в это время нахо­дились в Париже. И еще одна странность - Маяковский написал предсмертную записку за два дня до выстрела:
     "В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил".
     Может кто-то заставил его писать эту записку?
     Вопросов много, но на один никто не ответил - зачем ОГПУ надо было убивать поэта? Ведь Владимир Владимирович был истинно-пролетарским писателем, всей душой предан советской власти, гордился своими партийными книгами. Это его трави­ли Троцкий и сотоварищи.
     И, наконец, последний штрих. Вы знаете, почему Маяковский стал великим поэтом? От безденежья Лили Брик! Поэта пере­стали печатать и она не получала гонорары за его стихи. Лиля нашла выход - написала письмо Сталину: поэт забыт, его книги не печатают. Разумеется, "Аграныч" позаботился о том, чтобы письмо легло на стол Ста лина. Вождь и начертал на письме знаменитую резолюцию-приказ:
     - Маяковский был и остается лучшим поэтом нашей эпохи.
     Конечно же, немедленно заработали типографские ротационные машины и денежки поте кли даже не ручьем. Такова ве­рсия писательницы. Хотите - верьте, хотите - не верьте.
     Елена Арсеньева ненавидит героинь своих новелл, во всяком случае, не любит, но жалу ет их. Три очерка посвящены со­ветским разведчицам разных времен. Как ни странно может показаться, к ним она более сни сходительна, а Лиде Базановой и особенно Зое Воскресенской-Рыбкиной даже симпатизирует.
     По-человечески достойна сожаления и Ольга Федоровна Голубовская - Елена Константи новна Феррари. Эта маленькая че­рноволосая, черноглазая женщина, несомненно, была талантлива и могла многого дости гнуть в жизни. Даже подлинные ее имя и фамилия неизвестны, в истории она осталась под двумя псевдонимами.
     Ольга, в дальнейшем будем так называть ее, родилась в Екатеринославе, в многоде тной семье еврея-сапожника. Чахото­чного, скандального, не любившего ни жену, ни детей.
     Конечно, об учебе и мечтать не приходилось. Девочку пристроили в прачечную. Ребе по жалел Олю и буквально заставил владельца типографии взять ее на работу.
     Два года трудилась Оля в типографии, здесь для нее как бы раскрылся другой мир. Она читала все что печаталось, даже больше - умудрилась научиться читать по-французски, по-итальянски и по-турецки. Наборщи ки поражались ее исключитель­ной памяти и способности "к языкам".
     Увы "рай" длился совсем не долго. В соседнем цехе на резке бумаги Оля поранила ми зинец и его пришлось удалить. По­сле лечения девушку в типографию не приняли, пришлось идти прислугой в какую-то семью.
     - Надо бежать из Екатеринослава, - решила Оля. - Бежать из изможденной семьи, где властвовал скандальный отец. В Пе­тербург!
     Денег на дорогу нет и достать их негде. Девушка решилась на самое страшное и тяжкое во имя мечты - по вечерам выхо­дила, как говорили в старину, на панель, - на городскую окраину, где было много кабаков.
     В Петрограде Оля жила в клетушке какого-то студента. Он и свел ее с "товарищами" и там она вдоволь начиталась по­дпольной литературы. Студент сочинял стихи, Оля также попыталась рифмовать и у нее получа лось даже лучше, чем у него. Вдвоем ходили на сборища футуристов. Там сам Бурлюк похвалил стихи Оли.
     "Товарищи" пристроили ее работать в нелегальной типографии. Вот тогда и родилась Ольга Голубовская - она решительно порвала не только с фамилией, но и с прошлым. Стихи же на сборищах футуристов чита ла Елена Феррари. Вот под этими фа­милиями и прошла жизнь девушки из Екатеринослава.
     Вероятно у писательницы не хватало материалов о реальной жизни Ольги и частенько ей приходилось домысливать. Я же ограничусь только выпиской из сохранившегося личного дела Голубовской-Феррари:
     "Активная участница профсоюзного, а затем революционного движения с 1913 года.
     После Октябрьской революции на агитационной работе в армии. В 1918-1920 гг. - сестра милосердия, рядовой боец, разве­дчица в тылу деникинских войск".
     Немного уточним запись: Ольгу направили работать в ЧК сразу после Октября, к самому Петерсу. Девушка (ей и двадцати не исполнилось) добывала информацию, участвовала в допросах, ей даже это пришлось по душе.
     Неопытная чекистка все же допустила серьезную оплошность и в наказание ее отправи ли на Южный фронт. Вот там её и заметили в военной разведке, командировали на специальные курсы.

[wsir1963]

...В 1920 году из Крыма уплыли последние части Белой армии (в Турцию, Болгарию)... В Константинополь.
     Яхта «Лукулл» стала штаб-квартирой генерала Врангеля. 15 октября 1921 года яхту протаранил итальянский пароход «Адрия». По счастливой случайности командующий в это время находился на берегу.
     Нет, это не было обычное морское происшествие. Диверсию осуществили Елена Феррари (агентурная кличка «Морская волчица») и ее напарник Федор Гайдаров («Пират»). Они находились на «Адрии» в момент столкновения кораблей.
     И снова выписка из личного дела Ольги Голубовской:
     «По заданию советской военной разведки ушла с частями Белой армии в Турцию. Вела работу по разложению войск Антанты.
     В 1922-1923 гг. работала в Германии и Франции, в 1924-1925 гг. – в Италии. Действовала под видом эмигрантки-писательницы, выпустила книгу «Эрифилии»». С ней был знаком Максим Горький.
     Ольгу Голубовскую отозвали в Москву в Главное разведуправление Генерального штаба Красной армии. Она блестяще сдала экзамены по французскому и английскому языкам, стала переводчиком 1 разряда. В тридцатых годах Голубовская-Феррари снова на нелегальной работе во Франции – помощник резидента. 21 февраля 1933 года ее наградили орденом Красного знамени «за исключительные подвиги, личное геройство и мужество».
     В то время это была очень высокая награда. К сожалению, в личном деле не указано за какие именно подвиги. Елена Арсеньева предполагает, что за участие в похищении в Париже 26 января 1930 г. председателя Российского общевойскового союза генерала Кутепова. Возможно, но мне думается, что за другую операцию, ведь похитила генерала группа Якова Серебрянского из внешней разведки, а Голубовская работала в Главном разведудправлении генштаба.
     После Франции снова в центральном аппарате Главного разведуправления. Ей присвоили звание капитана.
     И вот последние строки из личного дела:
     «1 декабря 1937 года арестована... Расстреляна 16 июня по обвинению в шпионаже и участии в контрреволюционной организации».
     Ольге Голубовской – Елене Феррари была только 38 лет.
     Вот заключительная строка ее жизни – реабилитирована посмертно.
     Очерк о Лиде Базановой напомнил о встрече ветеранов Отечественной войны, если память не подводит, посвященной сорокалетию Победы. Невольно обратил внимание на сидевших рядом двух женщин: у них, как и у всех участников встречи, на груди были не только боевые награды, но и партизанские медали.
     Запамятовал фамилии женщин, хотя и посвятил им немало места в репортаже о встрече. Войну они провели радистками в партизанских отрядах – одна на Украине, другая – в Белоруссии. В Ставрополе они встретились впервые, конечно же, им было о чем поговорить, что вспомнить.
     Прошло столько времени, а эти женщины и сегодня перед моими глазами. Им было лет под шестьдесят, выглядели же значительно моложе, начинающаяся седина им даже очень шла.
     Вот такой могла быть и Лида Базанова. Их биографии очень даже схожи. Могла быть такой...
     Где-то в глуши Калининской области затерялось Редькино. Не село и не деревня – аж тридцать изб в лесу. Даже на военных картах не обнаружить Редькино – родину Лиды.
     Калининская область та самая, где по статистике на десять девчат приходится девять ребят. В большинстве их судьба – на текстильные фабрики. Лиде, правда, повезло, – после окончания текстильного техникума она получила назначение в Армавир Краснодарского края.
     Как это было, наверное, у всех выпускников 1941 года последний вечер в техникуме пришелся на начало войны. Лиде и подружкам отменили назначение в Армавир и направили в соседний Горбатов, на Оке. Отсюда до Горького рукой подать и девушки повадились в военкомат.
     - В разведчицы пойдете? – спросили их.
     И вскоре на автозаводе появились новые слесаря, по вечерам курсанты разведшколы.
     В августе 1942 года старший сержант Лидия Базанова была уже под Сталинградом. Ее и подружек готовили забросить в тыл врага. Но кто-то из начальства увидел, что Лида неплохо владеет немецким, и ее направили в школу радистов.
     Под Бобруйском действовал партизанский отряд Михаила Самсоника. Правда, в документах значился он, как отряд имени Кирова №309. Очень крепкий, он даже уничтожил Речицкий гарнизон. Отряд по приказу командования в конце 1942 года перебазировался в район Бобруйска-Осиповичей. Он создал агентурно- диверсионную сеть, контролировавшую железные и шоссейные дороги. Вот сюда и сбросили на парашюте Лиду Базанову, вместе с радиостанцией. Ее позывные – Ласточка. Вскоре в пригородной деревне Журавли и поселилась Лидия Карчевская.
     Работы у Лиды больше, чем хватало. Чуть ли не ежедневно она передавала в Центр самую ценную информацию, которая использовалась при подготовке операции «Багратион» по освобождению Белоруссии.
     В декабре 1943 года Ласточка совершила переход в пятьсот километров в Брест. Уборщица квартиры шефа железнодорожной столовой Мозера в городе создала свою агентурную группу. Центр получал самую оперативную информацию.
     Более полутора лет Ласточка работала, как говорится, на лезвии ножа. Бесконечное количество раз приходилось менять квартиры, за рацией охотились немецкие машины с пеленгаторами. Однажды Лиду поздравили с награждением орденом Отечественной войны. Партизаны бережно опекали Ласточку. И все же гитлеровцам удалось раскрыть подпольную сеть. Двое не выдержали жестоких допросов и выдали радистку и ее товарищей. Всю группу расстреляли.
     На памятнике, установленном после освобождения Белоруссии, вычеканены имена всех расстрелянных подпольщиков, хотя и не нашли все тела убитых. Это дало повод Елене Арсеньевой домыслить другой конец судьбы Лиды Базановой. Ее якобы спас Мозер, влюбленный в нее, и увез в Германию. Такое задание как раз раньше и получила из Центра Лида.
     Воинский эшелон, на котором эвакуировались высшие чины брестского командования, был разбомблен советской авиацией. Была ли Лида среди погибших? Неизвестно, так или иначе, Ласточка улетела...
     Просто удивительно, – почему киношники еще не обратились к жизни разведчицы Зои Воскресенской, жизни невероятных и увлекательных поворотов. Тут даже и придумывать ничего не надо было бы, гони серию за серией.
     Красавица, умна как черт, смела до умопомрачения, к тому же талантливейшая писательница. Вот только в одном не потрафит вкусам современных киношников, – их сериалы задыхаются от секса, а Зоя Ивановна – однолюб. Любовь ее великая, даже письма писала погибшему возлюбленному на тот свет.
     Разумеется, это редкостное исключение для разведчиц и шпионок. Так, в исторических новеллах о любви Елены Арсеньевой их героини больше добывают информацию, даже не образно говоря, через постель, в их ремесле женская честь – разменная монета.
     Как-то Зое Воскресенской ... приказали обольстить в Женеве одного генерала и любой ценой выведать у него информацию о намерениях Германии против Франции и Швейцарии.
     - А становиться генеральской любовницей обязательно? – спросила она и, получив утвердительный ответ, сказала: – Хорошо, я стану его любовницей, если без этого нельзя, только сразу предупреждаю, - задание выполню, а потом застрелюсь.
     Приказ отменили. Зоя Ивановна до конца дней своих была женщиной строгих нравов, не поступалась честью и совестью.
     В 2007-м году Зое Воскресенской-Рыбкиной исполнилось бы сто лет. Родилась она в семье помощника начальника железнодорожной станции Узловая под Тулой. В четырнадцать лет, после смерти отца и тяжелой болезни матери, девочка сразу стала взрослой, на ее еще не окрепшие плечи легла и забота о двух младших братишках.
     Его величество случай сыграл большую роль в жизни Воскресенской, – товарищ отца пристроил Зою работать библиотекарем в 420 батальон войск ВЧК Смоленской области. С того самого дня Зоя Ивановна в госбезопасности. Умную и грамотную девушку приметили, послали на учебу, и она стала разведчицей.
     ...Харбин – Китайско-Восточная железная дорога. В наше время она была больше известна под аббревиатурой КВЖД. Зоя работает в Союзнефти. Это была ее крыша, основная работа – разведка, агентурная деятельность.
     После Китая – Прибалтика. Под видом баронессы Воскресенская в Риге курирует агентуру ЧК в Латвии и Эстонии. Это здесь «баронессе» предлагали обольстить генерала-бабника.
     И новый приказ – выйти замуж за второго секретаря посольства СССР в Финляндии Бориса Ярцева и поехать с ним на работу представителем «Интуриста» в Хельсинки. Брак, конечно, фиктивный, как и фиктивны официальные должности. Фактически Борис Николаевич Ярцев – резидент, а Зоя (Ирина) Ярцева – его заместитель.
     Чем черт не шутит, «молодожены» в действительности до нельзя полюбили друг друга, как оказалось, навечно. В декабре 1935 года московское начальство милостиво разрешило им вступить в законный брак.
     Познакомимся поближе с Борисом. Мне кажется, киносериал о супругах Рыбкиных пользовался бы большим успехом. У Бориса было множество фамилий – Борис Николаевич Ярцев, Борис Николаевич Рыбкин, просто Кин и т.д. В действительности же, он Борух Аронович Рыбкин. Он на восемь лет старше Зои. Полковник госбезопасности, известный разведчик.
     В ВЧК Борис поступил еще, когда был студентом Петроградской горной академии. Инженером так и не стал, разведчик успел побывать на нелегальной работе в Персии, Франции, Болгарии, Австрии, Швеции... В Министерстве госбезопасности возглавлял отдел.
     Об авторитете разведчика и дипломате свидетельствует такой факт. В 1938 году лично Сталин поручил Ярцеву-Рыбкину вести секретные переговоры с финским правительством от имени Правительства СССР. К сожалению, переговоры не увенчались успехом, поскольку финны ориентировались на Германию.
     Все же возвратимся к молодоженам. Зоя (Ирина) числилась в «Интуристе», но фактически работала с агентурой, вербовала новых агентов. Во время переговоров, которые вел Борис, она руководила резидентурой. Трудно поверить, но ее агентом стала жена японского посла, и через нее получали ценнейшую информацию о Дальнем Востоке.
     Работа с агентурой без преувеличения делалась на лезвии ножа. Только ограниченность газетной площади не позволяет рассказать о множестве труднейших и рискованных ситуациях, в которые попадала Ирина, и всегда она выходила с честью.
     Любопытная деталь. Рыбкины руководили деятельностью в Финляндии агента Павла Судоплатова. Впоследствии генерал-лейтенант как заместитель начальника внешней разведки, уже руководил Рыбкиной.
     Незадолго до начала войны с Финляндией Ярцевы-Рыбкины возвратились в Москву. Тогда в разведке еще не было специального аналитического подразделения (его создали только в 1943 году) и Зою Ивановну назначили одним из аналитиков. Здесь и проявился ее блестящий, острый ум, анализируя донесения разведчиков, она сделала далеко идущие выводы, к сожалению, не соответствовавшие взглядам Сталина.
     В Москву Рыбкины приехали с твердым убеждением: опасность грозит Советскому Союзу от гитлеровской Германии. Зоя Ивановна завела особое дело под кодовым названием «Затея», в которое откладывала наиболее важные донесения о немецкой военной угрозе.
     «По этим материалам – вспоминал генерал-лейтенант Павел Судоплатов, - нам было легче отслеживать развитие событий и докладывать советскому руководству об основных тенденциях немецкой политики. Материалы по литерному делу «Затея» нередко докладывались Сталину и Молотову, а они пользовались нашей информацией, как для сотрудничества с Гитлером, так и для противодействия ему».
     Лукавит Павел Анатольевич. Сталин определенно взял курс на сотрудничество с Гитлером (доказательством тому пакт Молотова-Риббентропа) и пренебрегал анализом разведки.
     Зоя Ивановна оставалась при своих убеждениях. Совершенно неожиданно она получила довольно убедительное доказательство. 1941 год. Немецкий посол в Москве граф Шуленберг дал прием в честь гастролировавших в СССР солистов балета Берлинской оперы. Всесоюзное общество культурной связи с заграницей (ВОКС) представляла красавица в бархатном платье Ирина Ярцева.
     Конечно же, граф знал, кто такая госпожа Ярцева и пригласил её на вальс. Во время танцев провел ее по анфиладе комнат. Зоя Ивановна обратила внимание, что на стенах многих комнат зияют светлые пятна от снятых картин, заметила груды чемоданов.
     Неизвестно, специально ли Шуленберг продемонстрировал Ярцевой детали скорого предстоящего отъезда посольства – война! Известно, что спустя какое-то время Шуленберг прямо намекнул послу Деканозову, что война вот-вот начнется, но тот ничего не понял.
     Зоя Ивановна поняла и при возвращении в Министерство доложила руководству – о своих наблюдениях. Увы... без особого успеха. Женщина упорная, блестящий аналитик, она отправила начальству объемистую докладную записку о гитлеровской военной угрозе: подготовка Германии полностью завершена, нападение можно ожидать вскоре.
     Начальник внешней разведки генерал-лейтенант П. Фитин отнес докладную Сталину. А дальше цитата из книги Зои Воскресенской, опубликованной после ее смерти:
     «Иосиф Виссарионович ознакомился с нашим докладом и швырнул его на стол:
     - Это блеф, - раздраженно сказал он. – Не поднимайте паники. Не занимайтесь ерундой. Идите-ка, и получше разберитесь».
     Вместо комментария: это происходило 17 июня 1941 года. На пятые сутки войска рейхсвера перешли советскую границу.
     Зою Ивановну направили в Особую группу Судоплатова, которая готовила к заброске в тыл врага партизанские отряды и диверсионные группы. Это здесь формировалось впоследствии знаменитое партизанское соединение Медведева и др.
     Посол СССР в Швеции Александра Коллонтай попросила направить Воскресенскую пресс-атташе посольства. Вскоре в Стокгольм через Англию и Норвегию прибыли супруги Рыбкины. Борис – резидент, Ирина – пресс-атташе посольства и заместитель резидента.
     И снова свидетельство Павла Судоплатова:
     «В дипломатических кругах Стокгольма эту русскую красавицу знали как Зою Ярцеву, блиставшую не только красотой, но и прекрасным знанием немецкого и финского языка. Супруги пользовались большой популярностью в шведской столице».
     Разведчик Судоплатов говорит только полуправду. Зоя Ивановна оказалась блестящим пресс-атташе – сумела широко популяризовать СССР, привлекла для пропаганды известных писателей, журналистов и музыкантов. В шведской прессе появлялось много материалов о действиях советских войск и т.д.
     Один только пример. Зоя Ивановна попросила прислать партитуру «Ленинградской симфонии» Шостаковича и первым за рубежом ее исполнил шведский симфонический оркестр. Успех был колоссальным.
     И все же Рыбкина была разведчица. Ее агенты следили за транзитом грузов для Германии, за переброской военной техники и т.д. Она передала в Центр сообщение о том, что немцы вывозят из Норвегии «тяжелую воду», значит там работает над созданием атомного оружия.
     Центр дал задание – найти возможность передачи шифра и кварцев для радиоаппаратуры немецким подпольщикам, ставших впоследствии знаменитых как «Красная капелла». Они имели бесценную информацию, но оказались без связи.
     Ярцева познакомилась с русской женщиной – женой одного шведского промышленника. Не будем вникать в тонкости, но тот во имя любви к жене согласился поехать в Германию и передать все необходимое группе Корсиканца (Арвида Харнака). Зоя сама снарядила Директора (его настоящая фамилия до сих пор не разглашается) и тот благополучно выполнил задание.
     Елена Арсьеньева не все рассказала об этом эпизоде, имевшем большое значение в судьбе Рыбкиных, более подробно об этом поведал генерал-лейтенант Виталий Павлов, бывший заместитель начальника внешней разведки. Через месяц после возвращения Директора гестапо арестовало группу Корсиканца, и в ее провале заподозрили Директора. Конечно же, виноват Борис Рыбкин, это его агент. Борис не верил в виновность Директора, и его отправили на фронт. Спустя полгода выяснилось: Директор не виноват в провале и Рыбкина отозвали с фронта в Министерство.
     Может Елена Арсеньева и преувеличила, но в какой-то мере она права: «Можно сказать, что благодаря усилиям Кина и Ирины Швеция до конца войны так и оставалась нейтральной. Финляндия до срока (20 сентября 1944 года) вышла из гитлеровской коалиции».
     И снова Москва. Поредели министерства госбезопасности и внешняя разведка. Многие друзья Бориса и Зои расстреляны или заключены в ГУЛАГе. Берия основательно почистил обе разведки, да и оставшиеся сидели словно на иголках. Борису, например, долго пришлось доказывать министру, что он не английский шпион, иначе ни ему, ни Зое несдобровать.
     Борис один остался в роде Рыбкиных. Брат погиб на фронте, а родителей расстреляли гитлеровцы. В родном министерстве (наркомате) и не подумали эвакуировать стариков разведчика.
     В декабре 1947 года погиб и сам Борис в автокатастрофе во время командировки в Чехословакию. Хоронили его с почетом, на престижном Ново-Девичьем кладбище.
     В 1953 году умер Сталин. Вскоре арестовали Берию, и как писала Рыбкина, под подозрение брали каждого, особенно тех, кто выжили при Берии.
     Подозрение пало и на Зою Ивановну, – как же она работала с Судоплатовым, дружили семьями, а он враг народа. Посадить не посадили, но досрочно отправили на пенсию. Правда, до выслуги лет ей не хватало года, и ее командировали дорабатывать до пенсии в Воркуту, в лагерь для особо опасных преступников. Оказалось, в Коми АССР министр внутренних дел – майор, а у нее почти рядового служащего – звание полковника. Кстати, по положению следовало ей присвоить звание полковника госбезопасности, а ей дали полковника МВД, что сказалось на размере пенсии.
     В 1955 году Зою Ивановну ушли в отставку. Ей только пятьдесят, ее огромные знания и опыт оказались не нужны министерству, в котором трудилась четверть века. До боли, конечно, обидно.
     Это был конец жизни разведчицы Зои (Ирины) Ивановны Рыбкиной.
     Началась жизнь писательницы Зои Воскресенской. Одна за другой пошли книги для детей и юношей, умудренной жизнью женщине было о чем рассказать, а талантом Бог ее не обидел. Меньше чем за двадцать лет ее книги издали тиражом в 22 миллиона экземпляров! Писательницу удостоили Государственной премии.
     У многих читателей невольно возникал вопрос – почему Зоя Воскресенская не писала о разведке? Ведь Зоя Рыбкина еще при жизни была легендарной разведчицей.
     Ответ был получен только после смерти писательницы, – в ее столе обнаружили рукописи книг – «Под псевдонимом «Ирина» и «Теперь я могу сказать правду». Они стали бестселлерами.
     Нашли и шесть писем, не отправленных адресату. После смерти Бориса Зоя писала
     ему, рассказывала о своей любви. Мне кажется, пока не оценена великая преданность любящей женщины, ее письма - величайший документ без времени. Пожалуй, они не предназначенные для публикации, неизмеримо дороже любой книги о любви. Вот только один отрывок.
     «Солнце души моей!
     Померкло мое солнце. И я в черной ночи пишу над бездонной, над страшной пропастью. Зачем я пишу тебе, куда я пишу тебе, зачем обманываюсь? Совсем недавно я чувствовала себя 25-летней. А сейчас мне даже не сорок – семьдесят. Тянет вниз, но ты не простил бы, если бы я сорвалась...
     Я живу как птица с поломанными крыльями. Как мне не хватает тебя».
     P.S. Вместо послесловия к новеллам о дамах плаща и кинжала одна цитата, уверен, вы не отгадаете кто ее автор:
     «Женщины абсолютно не приспособлены для ведения разведывательной работы. Они слабо разбираются в вопросах великой политики или военных делах. Даже если вы привлечете их для ведения шпионажа за собственными мужьями, у них не будет реального представления, о чем говорят их мужья. Они слишком эмоциональны, сентиментальны и нереалистичны».
     Это писал Рихард Зорге. Даже великие разведчики ошибаются.

[wsir1963]

ДАМЫ ПЛАЩА И КИНЖАЛА
повесть "ШПИОНКА, КОТОРАЯ ЛЮБИЛА ПРИНЦА (ДАРЬЯ ЛИВЕН)"
http://www.litportal.../book25785.html

http://www.litportal...or40/serie3718/



Портрет кисти Томаса Лоуренса.


Наталия ТАНЬШИНА, доктор исторических наук

ДОРОТЕЯ, СЕСТРА БЕНКЕНДОРФА


    «Не сердитесь же на Россию и на меня,
    ибо вы прекрасно знаете, что я не могу не быть русской»1
    Княгиня Ливен

    «Женщина с длинным неприятным лицом, заурядная, скучная, недалёкая, не знающая иных тем для разговора, кроме пошлых политических сплетен»2, — такую характеристику давал ей автор «Гения христианства» Шатобриан. «Я вполне уверен, что эта дама готова причинить нашей стране всевозможное зло, в признательность за доброту и любезность, с какою здесь относились к ней во время её многолетнего пребывания в Англии»3, — отзывался о ней «железный герцог» Артур Веллингтон.
    «Мужчины и женщины, тори и виги, важные персоны и светские денди, все стремились заполучить её для украшения и престижа своих салонов, все высоко ценили честь быть принятыми ею»4, — так писал о её лондонском салоне известный французский политик Франсуа Гизо. «Отличаясь мужским умом и женской чувствительностью, она держала под своей властью монархов и государственных людей и благодаря этому имела политическое влияние, редко доступное женщинам»5, — отмечала одна влиятельная английская газета. Её портрет, выполненный знаменитым художником Томасом Лоуренсом, висел в опочивальне английского короля Георга IV. Она же явилась прототипом некоторых героинь романов Оноре де Бальзака.

    РОДНАЯ КРОВЬ
    Эта удивительная и незаурядная женщина — Дарья, или Доротея Христофоровна Ливен (урождённая Бенкендорф), чистокровная немка, лютеранка, принадлежавшая к древнему прибалтийскому дворянству, родная сестра знаменитого шефа Третьего отделения Александра Бенкендорфа. В неё влюблялись крупнейшие европейские политики и дипломаты, включая августейших особ, таких как король Англии Георг IV и знаменитый австрийский канцлер, «кучер Европы» Клеменс Меттерних. Она была в дружеских отношениях и постоянной переписке с ведущими английскими политиками лордом Греем и лордом Абердином; на протяжении последних двадцати лет своей жизни — спутницей министра иностранных дел Франции Франсуа Гизо, так и не став его официальной супругой.
    Доротея родилась 17 декабря 1785 года в Риге, в семье генерала от инфантерии и военного губернатора Риги Христофора Ивановича Бенкендорфа и баронессы Анны Юлианы Шеллинг фон Канштадт, которая прибыла в Россию в 1776-м в качестве фрейлины будущей императрицы Марии Фёдоровны, супруги императора Павла I. Когда в 1797 году госпожа Бенкендорф скончалась, императрица взяла на себя заботу о двух её дочерях, старшей Марии и младшей Дарье. Они были помещены в Смольный институт, где получили лучшее по тем временам образование.
    По окончании учёбы Мария Фёдоровна озаботилась устройством личной жизни сестёр, в то время как император Павел I покровительствовал их братьям — Александру и Константину. В 1799 году Доротея была пожалована во фрейлины, а уже в следующем году выдана замуж за любимца императора, 26-летнего генерал-лейтенанта Христофора Андреевича Ливена (1774—1839), который своей быстрой карьерой во многом был обязан матери, Шарлотте Карловне, воспитательнице внуков Екатерины II. В конце 1810 года Христофор Андреевич был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Берлин, где супруги пробыли до лета 1811-го, а уже 5 сентября 1812 года 38-летний граф Ливен получил ответственейший пост посла в Великобритании.
    В скором времени, как свидетельствовали современники, именно Дарья Христофоровна стала фактической главой российского посольства в Лондоне, превосходя по политическим талантам и дипломатическим способностям своего супруга. По мнению авторитетного английского исследователя Х. Темперли, никогда ещё иностранка не получала сведений об английском обществе из первых рук и не обладала в нём бóльшим влиянием6. В известном смысле Дарью Ливен можно считать первой русской женщиной-дипломатом. К тому же она превратилась в одну из ключевых фигур в европейской «теневой» дипломатии первой половины XIX века.
    Оказавшись в Лондоне, первое время Дарья Христофоровна увлечённо познавала новую реальность и пыталась закрепить свой персональный успех, быстро став общепризнанной «светской львицей» и законодательницей мод. Свет, салон и политика в то время были понятиями взаимосвязанными. Салон — это пространство не только светское, но и политическое, а особенно для Дарьи Ливен. Её деятельность не ограничивалась Лондоном; она была частой гостьей резиденции Георга IV в Брайтоне; она регулярно наведывалась с визитами в различные районы страны, куда с окончанием парламентской сессии и светского сезона разъезжались её высокопоставленные знакомые.

[Superbaby]

Красота - понятие относительное. Каждый человек красив по-своему. И я не считаю, что есть какие-то эталоны, будь там модель или поп-звезда! Девушки, все мы прекрасны!!!