Сообщений в теме: 16

[Селенка]

Полевая почта

Скоро будем праздновать очередной день Победы над фашизмом, и мы, как принято уже много лет в эти дни, вспоминаем о войне. А забывали ли мы о ней когда-нибудь?
В мирное время не хочется думать об этом, но то, что происходит в мире, не позволяет нам забыть. То в одном, то в другом конце земли вспыхивает война. То совсем близко, то очень далеко от нас, от места, где мы живем, от нашего понимания, соучастия и сочувствия. Кого-то она коснётся и больно ударит, перевернув всё, отнимая надежды и близких, кто-то будет смотреть хронику по телевизору, читать о ней в газетах и электронных изданиях, кто-то не захочет знать об этом ничего.
Но, как бы то ни было, все мы хотим мира. Мы не хотим быть втянутыми в войну, но бываем втянуты в нее. Мы бежим от войны или принимаем ее и ждём, когда она закончится, мы работаем, воюем и мечтаем о мире и любви.... Мы - люди, которые мечтают о счастье, даже те, кто никогда не признается в этом ни окружающим ни самому себе. Даже тот, кто идёт воевать и хочет победить, он хочет победить ради мира. У нас разное представление о счастье, но оно всегда связано с миром, даже если счастье для кого-то - победа в войне, даже тогда - это надежда на мирное будущее. Иначе нет смысла воевать даже тому, кто стремится достигнуть счастья путём участия в войне. Про политиков не говорю, они обычно не участвуют в боях, не погибают от пуль и снарядов, они только манипулируют остальными людьми, как фигурками на шахматной доске.

Нашла в сети письма людей, прошедших ту войну, ту, которой им не удалось избежать, ту, в которой они не могли не участвовать, в которой они должны были победить любой ценой, даже ценой собственной жизни, победить ради того, чтобы потом жить в мире и быть счастливыми, или умереть ради того, чтобы их дети, племянники, матери, сёстры, просто люди, которых они знали и любили или не знали, но всё равно любили, чтобы все они могли жить в мире и быть счастливыми.

Вт эти письма.
Вот эти люди.



Цозик Борис Давидович
Родился в1924 г. Доброволец. На фронте с 1942 по 1945 гг.

Поздравляю с победой!
Дорогие папочка и мамуся!
Около четырех лет мы ждали этого дня, дня, когда мы услышим это прекрасное слово – победа! И вот час тому назад радио принесло нам эту радостную весть в город Тукумс, за день до этого освобожденый нашими войсками. Трудно описать с какой радостью мы встретили это известие. Еще до сих пор раздаются крики – «Ура!» У всех на лицах улыбки, и мне кажется, что за эти четыре года люди впервые такие веселые. Теперь день встречи с вами, дорогие мои, не так уж далек. Скоро передо мной откроются двери новой жизни, уровнение которой я уже решил, значение неизвестных – желание, настойчивость. и теперь я твердо могу сказать, что они у меня в полной мере есть. и, пожалуй, даже больше чем надо.
Сейчас нахожусь на территории, где находилась Либавско-Тукумская группировка, которая сейчас складывает оружие, вереницами они двигаются по дороге. Какой жалкий вид у этих «завоевателей». Как-то я спросил одного немца: «Зачем пришел к нам?» – а он отвечает: «Ich ist soldaten». В 1941 г. он безусловно кричал: «Я немец, я ариец!» теперь же – он солдат. Ну, чтож пусть этот солдат-бандит восстановит все, что разрушил, а потом накажет своим внукам и правнукам отрешиться от таких прогулок.
Вообщем история дала им еще один урок и должно быть последний. Деньги высылаете напрасно – я в них нисколько сейчас не нуждаюсь.
Вот пока и все. Привет всем знакомым.
До скорой встречи!
Крепко целую – Борис.

http://www.e-slovo.ru

[Селенка]

Идельчик Хася Исааковна

Родилась в 1921 г. в Нижнем Новгороде.
На фронте с ноября 1944 г.  Врач, старший лейтенант мед. службы.
Проживает в Москве.


13.05.45 г.
из Слаки (Чехословакия)

Дорогие мои!
Вот уже 4 дня прошло, как произошло то, о чем так мечтали все мы. – все услышали эту радостную весть – об окончании войны! Как-то даже трудно себе представить, что все это – настоящая действительность! А я только сегодня имею возможность написать вам – все эти дни мы находились в движении и писать письма никак не могла. Вот уже 3 дня, как мы выехали из Германии и находимся теперь в Чехословакии. Замечательная, красивая страна и очень хорошие люди. Встречают нас здесь очень хорошо – все от мала до велика радостно приветствуют – чувствуешь себя много лучше, чем в Германии.
Представляю себе, как Москва встретила известие об окончании войны – салют наверное, был исключительный.
Не знаю, что теперь предстоит нам– судьба еще не выяснена. Все надеятся попасть скоро домой – увидим, что будет. От вас давно уже писем нет, но это по вполне понятной причине, все передвигаются и потеряли связь с почтой. Наверное еще несколько дней писем не будет, но зато потом надеюсь получить сразу несколько.
Погоды здесь очень хорошие, жарко в гимнастерке и сапогах – я ведь еще не привыкла к такому обмундированию летом.
Не знаю, как будет этот месяц с зар. платой – пока я еще ничего не получала, – и тоже по той же причине – мы оторвались от наших хоз. частей и не знаю, когда теперь встретимся.
Хочется чтобы это скорее наладилось, чтобы можно было посылать вам деньги – но видите, как все это медленно делается.
Ну, дорогие, как у вас там дела? Как здоровье? Работаешь ли ты, папа? Трудно тебе ездить теперь в Химки, может быть можно устроиться поближе?
Кто бывает у вас из наших?
От кого есть письма? Что слышно с приездом Сони?
Получили ли хоть одну посылку?
Теперь наверно уже больше посылать не удастся.
Ну, все. Больше нового нет.
Всего хорошего. Целую крепко.
Привет всем.
Хася.


19.05.45 г.
лагерь Лихтензе. (Германия).

Дорогие мои!
Получила сегодня два ваших письма – от 24 и 25 апреля. Я недавно писала вам – уже после того, как весь мир узнал о величайшей победе Красной Армии и окончании войны. Хочется еще раз поздравить вас, дорогие с этим радостным событием, которое так долго все ожидали.
Я была живой свидетельницей того, во что превратилась гитлеровская Германия и эти «фрицы», мечтающие о завоевании всего мира. Я была в Берлине, где наша часть творила великие дела; видела этот город, некогда красивый, но превратившийся в развалины после бомбежек и действий нашей артиллерии, танков, «катюш» и т. п. Из Берлина проделали громадное путешествие почти до самой Праги – это триумфальное шествие Армии победителей по побежденной Германии и освобожденной Чехословакии – трудно описать, это все надо было видеть собственными глазами. Какая красивая, культурная страна Чехословакия! Народ там замечательный – красивый, здоровый, веселый, жизнерадостный. А наших встречали со слезами радости на глазах – все начиная с малого ребенка и кончая глубокими стариками. А навстречу нам на протяжении всего пути тянулись колонны немцев – жалких, потрепанных, с опущенными вниз головами, с белыми повязками на рукавах и белыми флажками – чтобы все видели, что они уже не воюют, а все сдались и признали свое бессилие. Если бы вы знали, какое испытываешь ощущение, когда смотришь на все это!
Представляю, какой салют был в Москве в ознаменование этой великой победы над врагом!
Теперь мы обратно в Германии, а какова судьба в дальнейшем, еще пока ничего не известно.
Удивляюсь, что еще не получили ни одной посылки – многие уже начинают получать. Больше наверное уже посылать не удастся. Ну, пока кончаю, сейчас едем дальше; писать некогда.
Всего хорошего. Целую крепко.
Привет всем, всем
Хася



г. Кремс
Австрия    10.11.45 г.

Дорогие мои!
Давненько я уже не писала вам; да и от вас очень давно уже ничего не получала. Одно письмо где-то было (от А. А. – из штаба войск), так и то где-то затеряли – ведь я теперь уже в батальоне не бываю. Подробно ничего писать сейчас не буду, т. к. завтра, кажется уже грузимся в эшелон и думаю, что в этом месяце буду
Эти дни было столько дел и волнений, что писать сейчас подробно ничего не могу. Еду врачом эшелона демобилизованных – должность не завидная, но иного выхода не было. Эшелон идет до Киева, а там как-нибудь будем добираться дальше – попутчики есть.
Отправила вам посылку с кое-каким барахлом и оставила там еще одну – отправят уже без меня – там посылаю 9 кг. муки и кое-что из вещей.
Ну, дорогие, пока. Скоро увидимся, думаю, что до 1-го декабря доедем
Целую крепко,
Привет всем нашим
Хася

[Селенка]

Учитель Арнольд Абрамович

Родился в 1923 году.
Проживает в г. Фрязино, Московская область.

9 мая 1945 года!        
Австрия

Мои дорогие! Поздравляю вас с днем победы.
Отныне война окончена. Все обошлось благополучно.
Хочется верить, что в наступающей мирной жизни, мы найдем свое счастье, которое не изменяло мне в эту войну и сохранило мне жизнь.
Сбылись слова дедушки о железном дожде, который пройдет мимо нас.
Сейчас будем приступать к организации жизни в мирных условиях, причем это прийдется делать с самого начала, а это, возможно, еще труднее, чем воевать. Надеюсь, что еще буду счастлив целиком и полностью
Крепко целую мои, дорогие! Ваш сын Ноля.

P. S. Я посылаю вам копию письма председателю Киевского горсовета за № 854/5 от 8 мая 1945, которое отправило мое командование сегодня в горсовет. Когда придете в горсовет сошлитесь на это письмо, которое они уже должны были получить.

Нолик.



Слободкин Григорий Соломонович

Родился в 1920 г. в г. Ростове-на-Дону. Сержант.
Умер в 1980 г.


18.3.45  

Львов... Все вокзалы загружены огромным количеством людей, гражданами, возвращающимися на родину из Германии, изможденные, часто оборванные. Представь, встретил «вставших из гроба» 2-х евреев. Старика и 17-летнего парнишку. Из Волковыска и Белостока. То, что пережили они, не поддается описанию. Это прежде всего не люди – номера! Старик– №100626, парень – 1419-В. И эти номера вытатуированы вместе с шестиконечной звездой на руках, на лопатках и на бедрах. Работали они по 18-20 часов в сутки на тяжелых работах – таскали камни, рубили лес, восстанавливали жел-дор. пути. Кормили их искусно – утром кусок хлеба 200 гр, с маргарином в 4 часа утра. Днем – в час – брюквенная  похлебка и вечером – опять только хлеб – 200 гр.… Так организм постепенно истощался… Истощавшихся живыми сжигали… Одежды зимней не было, ничего, кроме выкрашенной в сине-белое мешковины.
В первый раз по прибытии в Аушвиц были сожжены 2901 человек и только 4 тысячи оставлены…


9 мая 1945 года

Победа! Победа! Дорогая – мы победили, мы выстояли! Победа! В этот день я должен был написать тебе. Смерть, ужас, все зло, страх и трагедии тысяч людей – позади, а впереди – радость, добро, любовь, счастье – счастливая жизнь ждет нас теперь! Какая счастливая жизнь!

[Селенка]

Фруг Инна Львовна

С 1952 года после окончания медицинского института
жила и работала в г. Ангарске.

«…Раньше, еще дома, я иногда задумывалась над тем, может ли вообще в армии девушка испортиться и как будет со мной. Раньше я думала совершенно иначе. Теперь вижу жизнь. Я скажу о себе: осталась в этом отношении до ужаса (не удивляйся этому слову, а пойми) прежней. Ничего меня не касается Вообще, все зависит от самой девушки, от ее взглядов, от ее воли. Я себя чувствую прекрасно и знаю, что никто ко мне не подойдет так, как подходят к иным. Я понимаю, что тебе неудобно было об этом спрашивать, вот поэтому я пишу сама с полной откровенностью, т.е. на этот счет будь вполне спокойна, не думай вообще об этом. Помни одно: как и раньше, так и сейчас я верна себе и без настоящей любви не допущу даже пустяка».


«Дорогая мамочка! Поздравляю тебя и Янку с ПОБЕДОЙ! Что же было в Москве 9 мая!! Я в это время дежурила на аэродроме на рации, но мы работали морзянкой и не слышали сообщений, а когда сказали нам об этом – не поверили. И включили Москву. Победа!! Тут все с ума сошли. Это ведь ночь была. На КП включили все телефоны вместе, и что творилось на линии! Все поют, кричат: «Ура!», смеются. И вот в ночную темноту мы выпустили свои салюты из всех видов оружия. Самолеты били из своих пушек трассирующими пулями, зенитчики строчили из пулеметов, а мы из  своей рации– из винтовок, только успевая их заряжать. С одного конца аэродрома взлетели 3 красных ракеты, а с нашей стороны от КП им навстречу– зеленые и желтые. Все небо в огнях. В темноте не видно людей, но только слышны крики: «Ура!» и звуки гармошки, песни. Я не верила… Меня схватили и стали качать.

…Наступило утро. Тихое, сочное, нежное. Солнце спокойно освещало чехословацкую деревеньку особым мирным светом. Щебетали птицы. А самолеты стояли на своих местах, летчики еще спали, т.к. сегодня можно было спать позднее.

А днем танкисты ехали мимо, радостные, забросанные цветами. Гремел на улице оркестр, и все улыбались, обнимались, плясали, смеялись. И все это так дружно, как один человек.

Мамочка! Значит Победа!

Вспомни все! 1941год, 42ой, а теперь Победа! Как  ты мне рассказала первая про московскую школьницу Зою Космодемьянскую, когда мы шли на кирпичный завод в Усть-Гаревой. И тогда сказала: «Тебе черт знает что может в голову лезет, разные покойники и проч., а вот небось на фронт бы побоялась!» Ты хотела меня задеть, чтобы я не думала о глупостях. А мне это сильно запало в душу. До самой скорой встречи. Целую. Инна».

http://www.e-slovo.ru

[Селенка]

Генкин Эфраим Исаакович

Родился в 1919 г.
Прошел войну от Сталинграда до Берлина, начав ее лейтенантом, а закончив в звании капитана.
Умер в 1953 г.


28.04.1945 г. Берлин – Темпольхоф.

Ночь – сплошной грохот. Где-то в 300–400 метрах немцы. Они не хотят сдавать столицы. Мы их заставляем.
Бьет артиллерия. Идут по Берлинским улицам. полки.
Подвалы всех домов забиты мирными жителями. Они смотрят на нас с ужасом.
В полдень увидел первую американскую машину – Корреспондент одной из газет любезно «спрашивал» дорогу на гор. Тельтов. Он приехал из Ляйпцига. Друг друга мы не понимаем и от этого беседа становится невозможной.
Американец топнул ногой о тратуар – Берлин?!
– Да, мы в Берлине
– О! Русь!


1 мая 1945 г.
гор. Берлин.

Я в центре города Берлина.
Больше всего мне хотелось-бы сейчас .. удивляться! Не могу – разъучился.
Берлин распят. Распят, как и Пруссия, Померания, Силезия, как вся Германия, где только успел ступить русский сапог.
Красивые слова не пишутся. Все пъяно. Всё и все. Ведь сегодня 1-е Мая! Первое мая в Берлине! И флаги, флаги, флаги. Флаги на Берлинерштрассе, на Унтер ден Линден, на рейхстаге. Везде. Белые флаги. Там, где есть хоть душа немецкого происхождения – вывешивается белый флаг. Это – символ сдачи.
В Берлине несколько миллионов мирных жителей. Живут они в руинах. В Берлине голод.
Берлин распят. Распят страшно. Даже писать о этом не могу.
Бой гремит. Вот он – за вторым домом. Лирика горит. Дым черный, смрадный. 1-е Мая в Берлине


2 Мая 45 г.

С Берлином покончено.
Стреляли все немцы: и гражданские и в зеленых мундирах. Но их подавило несравненное наше превосходство во всех отношениях.
Вчера какой-то ариец бросил гранату с 2-го этажа. Упала она в неск. Метрах от меня. Оторвало ногу красноармейцу. Проклятый Берлин!


3 Мая 45 г.

Герои, вы взяли Берлин. Немец еще сопротивляется на юге. Вперед, в Чехословакию!
Флаги и красные ленточки в гривах у лошадей. Огромный потом устремился на юг.
Прощай, Берлин!
Последнее место моего жительства здесь: площадь Виктории-Луизы, пятиэтажный дом у «Немецкого банка». Хороший сквер и много зелени.
Стены были толстые. Снаряды их не пробивали.
Прощай Берлин!
Немцы, не провожайте нас такими непонятными улыбками!


4 Мая 45 г.

Я уже в 70 км. Южнее Берлина. Дер. Ритцноендорф и гор. Гольсен. Путь лежит в Чехословакию. Настроения нет никакого! Когда-же кончится война? Или она уже кончилась?...
Сегодня видел немецких солдат свободно едущими на велосипедах по дорогам
Не ясно!!


5 Мая 45 г.
дер. Бублитц у Люббен

ау.
Путь на юг. Зачем? Ведь война должна закончится сегодня-завтра. Или это только так хочется?
Чем удивить солдата?


7 Мая 45 г.
д. Зее южнее г. Мускау.

Сегодня мы совершили непревзойденный марш-бросок в 80 километров. И люди и лошади после этого лежат, как пласты.
Я чувствую себя отвратительно.
Война должна кончится «вот-вот». Но покачто бой гремит рядом. Отвратительна и нелепа сейчас смерть.
Путь на юг.


г. Лобау. 9 мая 1945 г.

Ну, вот война и кончилась. Собственно, это только официально. Сумашедшие немцы продолжают стрелять.
Сегодня они обстреляли меня в дороге. (Как обидно было-бы умереть в «последний» день войны?) Это долгожданное сообщение застало меня в небольшом германском городке Лобау в недалеке от чехословацкой границы.
Весь день гремело «ура» и салюты. Даже немцы улыбались нам. Не было ни одного трезвого солдата.
А вверху плывут самолеты бомбить «непокорных» фрицев, а впереди где-то стрельба….
Вот и Чехословакия.
Горы, горы.
Очень красиво.
Здесь в крайнем уголке <...> только что узнали что такое война. Здесь есть электричество, водопровод, газоны. Все это в полном порядке.
Итак, война кончилась. Прекратилось бессмысленнейшее убийство!
Верить-ли?


Чехословакия   10 Мая 45 г.
Судеты.
Пограничн. дер. Юлиуст.

Кругом прекрысные горы. Это – край, где «вечно покой и тишина». Красота поразительная. Чехов пока не видел. Всё это – немцы.
Грабят их тоже также, как немцев. Противно все это.


г. Циттау   12 Мая 45 г.
Курорт Ойбин

Мы снова в Германии. Пограничный курорт в горах – Ойбин. Очень всё красиво. а на душе пусто. Чего-же хочется? Черт его знает! Главное, очевидно, не только в том, чтобы война кончилась. Важно еще, чтобы началась Настоящая жизнь.

[Tela]

Боже, без слез не могу это читать...сколько жизни в словах, сколько горя...моя мама маленькой девочкой видела войну...без слез не могу слушать ее рассказы, как немцы отбирали у них последних коров, еду...

[Селенка]

Клейман Зейлик Львович

родился 25 августа 1923 г. в Одессе.
Гвардии лейтенант, командир гаубичной батареи 25-й Гвардейской Нежинской мехбригаде 7-го Гвардейского Нежинского мехкорпуса 6-й армии 1 Украинского фронта.  
Награжден орденом Красной Звезды.  
Погиб под Бреслау 10 февраля 1945 г.

Здравствуй, дорогая мама! 7 июня 1944 г.
Сегодня радостный день. Настала долгожданная минута – наши многоуважаемые друзья-союзники открыли второй фронт. Почти три года и мы, фронтовики, и вы, работники тыла, ждали этого. В тяжелые дни отступления мы обращались мысленно на запад и гадали день открытия второго фронта. В дни прорывов и героических битв за Орел и Днепр я лежал в окопах, наблюдая за немецкими самолетами, расчленяющимися над моею головою в цепь и идущими в пике. С каждого самолета отделялось по два-три огурчика – бомбы. Самолетов масса. Они шли с утра до вечера, по два-три десятка в эшелоне. И вот, бывало, в такие дни я закрывал глаза, и мне казалось, что я вижу Атлантический океан, берега Великобритании, покрытые туманом, массу громадных военных кораблей. Вот эти корабли отделяются от берега и, рассекая воду, двигаются к берегам Франции. На палубах, сжав винтовки в руках, стоят и сидят солдаты, грозные жерла пушек направлены в сторону французского побережья. В воздухе мчится огромная масса самолетов, из жерл пушек вырывается огонь – и я просыпался опять, осыпанный землей. Встанешь на ноги, протрешь глаза, взглянешь к горизонту – а там летит новая партия «хенкелей». И думаешь: когда же, наконец, наши союзники откроют второй фронт, когда же они помогут, оттянув хотя бы половину этой авиации. Помогли. После битвы под Орлом самолетов стало меньше. А теперь настоящий второй фронт. Когда к вам прийдет это письмо, уже будут видны результаты совместных ударов по Германии. Я надеюсь дожить до тех дней, когда въеду в Берлин, когда промарширую со своими солдатами по берлинским площадям ( если они целы ) и смою грязь и пыль с моих пушек и машин водой из Шпрее. Писем от вас не имею, да и вообще не имею. Причина – они там, где нас нет, но скоро к нам прийдут. Получила ли ты мою справку? Пишите, как живете. Посылаю рассказ, напечатанный в нашей фронтовой газете. Это мой не первый рассказ и не последний. Думаю кроме профессии офицера после войны быть и литератором. Хотя бы неплохим журналистом. С гвардейским приветом и поцелуем твой сын Заля. Привет Иде и Марику.

[Селенка]

Здравствуйте, дорогие мама, Ида, Марик! 8 января 1945 г.  

Две ночи совершал марш. В машинах холодно. В эту ночь шел снег, стекла в машинах опущены, ибо сквозь них ничего не видно, поэтому, сидя в кабине, был весь в снегу. Вчера день провели в лесу у костра. А сегодня под утро приехали в деревню. Расположить бойцов пришлось в сарае, ибо много домов сгорело, а в целых – госпиталь. Я сейчас сижу в хате, переделанной из сарая. Семья – пять человек, три девочки. Я с ними весь день играю. Старшей десять лет, зовут Люда, наверное, Людвига. Красивая, умная девочка, прекрасно говорит по-русски. Люблю я такого возраста детей, и они меня любят. Целый день от меня не отходят. Особенно эта Люда. Я ее мамаше сказал, что лет через семь приеду ее сватать. Матери лестно, что о ее дочери такого мнения. Она смеется и по-польски говорит это Люде. Та поняла, покраснела и удрала в угол. Теперь я пишу и чувствую на себе ее взгляд. Повернусь, а она в смущении прячется. Сейчас восемь вечера. Двое суток без сна. Но спать не хочется. А все это дети наделали. До передовой семь километров. Вчера переехали через Вислу. Нахожусь на сандомировском плацдарме. На левом фланге наши уже наступают и намного продвинулись вперед. В сводках этого еще нет. Через несколько дней и мы двинем.. А войск сколько! Вряд ли невоенный человек может представить себе такое количество войск. И не так людей, как техники. Машины, танки, орудия. Я прекрасно помню 41 год. И прекрасно знаю 43, но столько техники, как сейчас, я еще не видел. У вас на Урале сильные морозы, а здесь сильнее 15 градусов не было. Надеюсь, что и дальше так будет. Как-нибудь зиму эту переживу. Главное – ноги. Вчера получил письмо от моего бывшего солдата. Он теперь дома и пишет вместе со своей невестой. Приятно получать такие письма, хотя и часто его ругал и наказывал, а все же письмо очень теплое. Больше писать нечего. Ваш сын и брат Заля.



Здравствуйте, дорогие!  3 февраля 1945 г.  

Наконец я в Германии. У самой реки Одер. Сначала, когда перешли немецкую границу, жителей не было видно. Иногда попадались немецкие поляки. А здесь, в деревне, где я нахожусь, почти все жители остались. Мужчин нет, одни женщины и дети, да старики. Наши солдаты ведут себя культурно. Никого не трогают. Но мяса едят сколько угодно – в котел закладывают по целой корове. Немки удивлены, что их не расстреливают, не бьют и пр. Я с батареей занял дом. Жителей – старуху и трех девушек – поместил в одну комнату, а остальные четыре занял с бойцами. Живут немцы неплохо. Обстановка и уют замечательные. Впервые за три года спал на перине. Вернее, не спал, а мучился, ибо никак с непривычки не мог заснуть. Перешел на диван и тогда только заснул. С хозяйкой я культурно сговорился, что ее погреб в моем распоряжении, и ординарец варит-жарит, а вчера на ужин даже пельменей приготовил. Когда мы ночью пришли в квартиру, то немки запрятались в угол и всю ночь проплакали. Но утром я с большим трудом объяснил им, что их никто не тронет. Девчонка лет 16 пожаловалась, что один солдат ударил ее пистолетом по голове день тому назад. Я позвал солдата, у которого немцы расстреляли жену, детей, мать. Рассказал им про это, да рассказал, как немцы танками детей давили, да как детям грудным головы об печи разбивали. Трудно было говорить. И почему я как следует немецкого не учил! Теперь мы все жалеем, а в школе не учили. Но немки меня поняли. Я притащил стул из другой комнаты. Стул наш, со звездой. Девушка плакала, стала говорить, что они не виноваты, а виноваты немецкие солдаты. Старуха говорит, что у нее сыновей нет, а муж умер вот уже семь лет. Врет, понятно. Но после моего разговора повеселели, смеются. А старуха открыла шкаф с банками варенья. Русскому солдату. Брать варенье запретил – возможно, отравлено. Согласно приказу, солдаты наши и офицеры ведут себя культурно. Советский гуманизм. «Кто не сдается – того уничтожают». Не сегодня, так завтра опять в бой. Там опять будем немца бить. А марать руку о беззащитную женщину – мы не немцы. Больше писать нечего. Целую вас. Заля.

[Селенка]

Гохман Евсей Вульфович

Родился в 1921 г. в Минске.
Умер в 1980 г.

Здравствуй дорогая милая мама!
Поздравляю тебя, мамочка, Кима, тетю Фаню, дядю Ефима, всех родных и знакомых.
Победа!!! Полная и окончательная.
Это нельзя передать словами. Наш лексикон еще слишком беден.
Хочется сделать что-то из ряда вон выходящее. Вобщем, не могу передать всех тех разнообразных чувств, которые сейчас бушуют во мне. Я безмерно рад; даже слишком рад. Моментами кажется, что это происходит не наяву, но трезвая, всегда трезвая действительность возвращает меня на землю.
Война кончилась! Как мы долго ждали этих двух простых слов. Сколько бодрости они в нас влили!
Если б вы знали, до чего хорошо жить. Работать на благо нашей любимой родины, любить, мечтать. В этом и заключается счастье.
Теперь я уже твердо знаю, что это все у меня впереди, в недалеком будущем.
Скоро, очень скоро не буду видеть ни немцев, ни австрийцев, ни прочей…
Надоело быть в чужих краях. Я сыть ихней «цивилизацией» по горло. Скорей домой, скорей в Москву! Подведу небольшой итог.
Я с боями прошел часть Румынии и часть Югославии, Венгрию, часть Австрии. Проехал Болгарию с востока на запад. Правда, нашему фронту не пришлось быть в Германии. Но, что поделаешь. Я солдат. Приказ есть приказ. Выше себя не прыгнешь. Немного обидно. Не полностью рассчитался со сволочью. Однако меня утешает, что братья по оружию, воины 1-го Белорусского и 2-Украинского фронтов – постарались на славу. Отомстили за весь наш многострадальный советский народ.
Довелось мне быть в Бухаресте, Софии, Белграде, Будапеште и в Вене.
Видел всякое. Приеду расскажу.
Несколько слов о себе.
Я попрежнему жив-здоров. Надеюсь скоро быть дома. Очень хочу «учиться, учиться и учиться». Мне уже 23 года. Из них 4 1/2 года я провел в армии. Немного грустно. Немного завидно тем, кто эти годы провел в семье, дома.
Но то, что я с августа месяца 41 года и по сие время провел на фронте, с небольшими перерывами, и не вышел из строя, – это то же кое-что значить. Это зачтется.
Новгород и Калинин, Сталинград, снова Новгород, Бухарест, София, Белград, Будапешт и Вена. Не скоро сотрутся из памяти эти города. Так, что грусть моя это чепуха. Обойдется. Кончаю. Сейчас. ночь; тихо. Непревычно тихо. Еще раз. Передайте привет и поздравление с Победой, всем родным и знакомым.
Привет тете Фане и дяде Ефиму. Крепко обнимаю и целую тебя, мамочка и Кима, Сеня. 9.5.45 г. Австрия.

P. S. Написал письмо дяде Ефиму. Старался быть осторожным в выражениях. Не знаю каков будет эффект.

www.e-slovo.ru

[wsir1963]

Последнее письмо войны


Историю прислал Воронин Владимир Феликсович

Добрый  день Тосик!!

Феликс, Кирочка, Мамаша, Серёжа.

Тосик, я сегодня получил твоё письмо, за что очень и очень остаюсь благодарен. Крепко, крепко целую тебя, Феликса, Кирочку.

Очень рад был и весел когда увидел твоё фото, ты не можешь себе представить, даже товарищи заметили, командиры по службе, что у меня сегодня особое было настроение.

Тосик, сам я жив, здоров чего и вам желаю, вот что хотел о себе черкнуть. Дела идут не плохо, чем дольше, тем они должны быть лучше.

Тосик, я очень рад за ваши завоёванные успехи в колхозе твоей бригадой.

Вам искренняя благодарность!! Не только от меня лично, а от всех нас танкистов нашего подразделения , ибо окончательный разгром коварного врага зависит от напряжения всех наших сил, способностей и умения работать не покладая рук в тылу, что бы обеспечивать всем необходимым героическую Красную Армию, которая героически стоит за каждый метр священной  Советской земли не жалея крови и самой жизни, наносит решительные удары истребляя фашистское зверьё в человеческом образе.

  Настанет тот час, когда окончательно будет зарыто в землю всё фашистское зверьё, которое проливает реки крови и слёз наших матерей, детей, отцов, временно подпавших под фашистскую тиранию.

ОТОМСТИМ ЗА ВСЁ СПОЛНА!!!

Для этого требуется от нас - сражаться как львы, а от вас - работать ещё лучше, чем вчера. Тогда быстрее подойдёт час окончательного разгрома врага, тогда вновь заживём мирной, прекрасной, свободной и цветущей социалистической жизнью.

Вот и всё что хотел по этому вопросу тебе и твоим  друзьям по работе черкнуть.

Большое вам спасибо за вашу работу и желаю новых успехов в дальнейшем.

Тосик, вот и всё что хотел черкнуть.

Передай сердечный привет всем друзьям и знакомым.

Жду ответа !!

_____________________
Адрес ППС 723, 48 т.б. 2-я рота

Воронину В.П.

10.9.42 г.  

Последнее письмо моего деда, старшего лейтенанта Воронина Владимира Павловича, заместителя командира роты по политчасти. 152-я танковая бригада Ленинградский фронт.

Дед сгорел в танке 17.01.43г. в ходе боёв по прорыву блокады Ленинграда.