История военного дела

ДЕЯНИЯ ФРАНКОВ И ПРОЧИХ ИЕРУСАЛИМЦЕВ

GESTA FRANCORUM ET ALIORUM HIEROSOLIMITANUM

(Захват Антиохии крестоносцами. 1098 г.)

Кн., IX, гл. 29. Наконец, по соблюдении трехдневного поста, [во время которого] устраивались процессии из одной церкви в другую, все исповедались в своих грехах и, получив [их] прощение, причастились тела и крови христовой, была роздана милостыня, и отслужили торжественные обедни.

После этого в городе образовано было шесть боевых частей. Головным корпусом, состоявшим из французов, предводительствовали Гуго Великий и граф Фландрский; вторым — герцог Готфрид, [шедший] со своими рыцарями; в третьем находился Роберт Нормандский со своими воинами; в четвертом — епископ Пюи, несший копье Спасителя; под началом епископа был отряд его самого и ополчение графа Раймунда Сен-Жилля; последний остался наверху сторожить [городскую] цитадель (1), опасаясь, как бы турки не прорвались [оттуда] в [самый] город; в пятом отряде пребывал Танкред, сын маркиза, со своими людьми; в шестом — мудрый муж Боэмунд со своими рыцарями. Наши епископы, священники, клирики н монахи, облаченные в свои священные одеяния, [одни] вышли вместе с нами, неся кресты и молясь, чтобы господь сохранил нас [в целости], сберег и избавил от всяких напастей: другие же стояли на стенах над вратами, держа в руках святые кресты, осеняя [ими] нас и благословляя. Выстроенные таким образом и покровительствуемые знамением креста, мы прошли через врата, что [находятся] перед Мечетью (2).

Когда Кербога увидел боевые части франков, в столь стройном порядке выходившие одна за другой, он распорядился: «Дайте им выйти, чтобы наверняка попасться в наши руки». Когда же [они] выступили из города, и Кербога узрел [перед собою] огромную франкскую рать, [то] до крайности перепугался. Немедля он повелел своему эмиру, чтобы едва только тот увидит огонь, зажженный [114] перед неприятельским войском, пусть тотчас приказывает всему войску отступать, ибо [это означает], что турки проиграли сражение.

Вскоре Кербога начал мало-помалу отходить к горе (3), наши же стали преследовать их [турок]. Потом турки разделились надвое: одна часть двинулась к морю, другая осталась на месте, — [так] они рассчитывали стиснуть нас между собою. Заметив это, наши поступили таким же образом. Из корпусов герцога Готфрида и графа Нормандского (4) был создан еще один, седьмой; его поставили под начало Райнальда (5). Этот корпус послали наперерез туркам, приближавшимся со стороны моря. Турки, однако, завязали с ним бой и, стреляя из луков, насмерть поразили многих из наших стрелами. А прочие [турецкие] отряды стояли строем между рекой (6) и горой, вытянувшись на две мили.

Эти отряды стали с обеих сторон подступать к нашим и окружать [их]: [турки] бросали копья и пускали стрелы, раня [наших]. [В этот миг] показалось спускавшееся с горных склонов бесчисленное воинство на белых конях, и все знамена тоже были белые. Завидев эту рать, наши сперва вовсе не разобрались, что это было такое и кто были [эти воины], пока, наконец, не уразумели, что то была подмога Христа, которой предводительствовали святые Георгий, Меркурий и Димитрий. Сказанному надлежит верить, ибо многие из наших самолично видели [все это].

Между тем турки, которые находились в стороне моря, убедившись, что им больше не удержаться, подожгли траву, дабы те, кто оставался в [лагерных] палатках, увидели [огонь] и пустились в бегство. И они поняли этот знак и, прихватив [с собою] все ценное из добычи, побежали. А наши [тем временем] завязывали схватки там, где стояли главные силы [неприятеля], т. е. близ их палаток. Герцог Готфрид, и граф Фландрский, и Гуго Великий доскакали до самой реки, где располагались их наиболее многочисленные части (7). Укрепленные крестным [115] знамением, они единодушно Кинулись в атаку протай турок. Увидев это, и другие части [крестоносцев] поступили подобным же образом; персы и турки подняли вопль, а мы, воззвав к богу, живому и истинному, пустились против них вскачь и начали битву во имя Христа и святого гроба и с помощью божьей одолели их.

Дрожа от страха, турки пустились наутек, и наши преследовали их до палаток; однако воины Христовы предпочитали преследовать неприятеля, чем гнаться за какой-нибудь добычей — вот так-то те, подвергаясь атакам [наших], были преследуемы до Железного моста (8), а потом до укрепления Танкреда (9). И побросали турки свои шатры, и золото, и серебро, и множество драгоценностей, а также овец и коров, коней и мулов, верблюдов и ослов, хлеб и вино, муку и много другого, в чем мы нуждались. Армяне и сирийцы, жившие в тех краях, прослышав, что мы взяли верх над турками, устремились им наперерез в гору, и кого удавалось [им] схватить, умерщвляли.

А мы, возвратившись в город с превеликою радостью, славили и благословляли бога, который доставил победу своему народу. Турецкий эмир, охранявший цитадель, увидев, что Кербога и все остальные [его воины] оставляют лагерь и пускаются бежать под натиском франков, сильно устрашился: тотчас с большой поспешностью он обратился [с просьбой], чтобы ему выслали знамена франков (10). И граф Сен-Жилль, стоявший перед цитаделью, велел отнести ему свое знамя; тот принял его и с покорностью водрузил па башне. Но тут лангобарды (11), стоявшие поблизости, стали роптать, говоря: «Это не знамя Боэмунда». И он [эмир] спросил и сказал: «Чье же оно»? «Графа Сен-Жилля», — ответили [ему] они. Тогда он подошел и, сняв знамя, вернул графу. В этот момент [116] явился сам доблестный Боэмунд и передал ему свое знамя. И турок принял его с великой радостью и заключил соглашение с сеньором Боэмундом, по которому язычники (12), желающие принять христианство, останутся вместе с ним, а те, которые хотят уйти, могут [это сделать] целыми и невредимыми. Боэмунд согласился со всем, что просил эмир, и тотчас направил своих воинов в крепость. Несколько дней спустя эмир был окрещен вместе с теми, кто предпочитал признать веру христову. Тех же, которые хотели жить по своему закону [вере], сеньор Боэмунд приказал выпроводить в сарацинскую землю.

Эта битва происходила за четыре дня до июльских календ (13), накануне дня апостолов Петра и Павла, в царствование Иисуса Христа, ему же честь и слава во веки веков. Аминь!

Комментарии

1 Взяв Антиохию 3 июня 1098 г., крестоносцы, однако, не сумели овладеть цитаделью в самом городе, где стойко оборонялся сельджукский гарнизон. Об опасности вражеских вылазок из цитадели и пишет хронист.

2 Северо-западные ворота Антиохии, перед которыми находились две мечети и мусульманское кладбище.

3 К северу от Антпохии.

4 Хронист ошибочно именует графом герцога Роберта Нормандского.

5 Французский рыцарь из области Бовези, или Туля.

6 Река Оронт.

7 К западу от Антиохии.

8 Мост через Оронт на пути из Халеба к Антиохии. Перевод выражения «pons Farreus» — «Железный мост», возможно, не точен. Альберт Аахенский объясняет такое наименование тем, что при въезде на мост стояли две железные башни, ни для кого неприступные. Гийом Тирский приводит другое, более правдоподобное разъяснение: франки называли Оронт «Фарфаром».

9 Было сооружено по решению предводителей франков в начала апреля 1098 г. близ монастыря св. Георгия на левом берегу Оронта.

10 Как залог того, что в случае если он сдастся, останется на положении пленника, т. е. в живых.

11 То есть норманны (Южная Италия) Боэмунда.

12 Язычникам» хронист называет мусульман.

13 Средневековые хронисты нередко использовали римскую систему датировки: календы — первое число месяца, следовательно, битва происходила 28 июня 1098 г.

http://www.vostlit.i.../frametext1.htm

ДЕЯНИЯ ФРАНКОВ И ПРОЧИХ ИЕРУСАЛИМЦЕВ

GESTA FRANCORUM ET ALIORUM HIEROSOLIMITANUM

(Захват Антиохии крестоносцами. 3-28 июня 1098 г)

Кн. VIII, гл. 20. И был некий эмир из рода турок, именем Фируз, который вошел в большую дружбу с Боэмундом. Часто Боэмунд через вестников, которыми они обменивались, внушал ему, возбуждая его [этим], чтобы он дружески впустил его в город, и обещал ему, что [тот] беспрепятственно перейдет в христианство, вселял надежды, что станет богатым, и сулил ему всяческие почести. Фируз внял этому и обещаниям и сообщил: «Я охраняю три башни и готов их передать [ему], и в час, когда пожелает, я впущу его в них» (1).

Итак Боэмунд, зная уже наверняка, что доступ в город обеспечен, веселясь в душе, спокойно и с радостным ликом явился перед всеми сеньорами и возвестил им приятную весть: «Мудрейшие мужи и рыцари, взгляните, в какой бедности, в какой нищете все мы находимся, и начальники, и [простые] воины, и [как] едва ведаем, откуда воспоследует для нас что-либо лучшее; так вот, коли ежели [это] вам покажется достойным и благим [делом], пусть кто-нибудь один из нас примет на себя начальство над остальными и, если сумеет овладеть городом каким-либо способом, хитростью или приступом, сам либо с чужой помощью, давайте согласимся уступить ему город». Но они наотрез воспротивились и отклонили [это предложение] и заявили: «Да не достанется никому этот город, а будем владеть им все на равных долях; поскольку мы в равной мере вложили [в дело] свои ратные усилия, постольку должны получить и одинаковые почести». Услышав эти слова, Боэмунд удалился, посмеявшись втихомолку. Вскоре после того дошли до нас известия о войске врагов наших — турок, публиканов (2), [94] азимитов (3) и многих иных народов (4); и тогда тотчас все предводители собрались, и держали совет( 5), и говорили:

«Если Боэмунд сумеет захватить город, сам или с чьей-либо подмогой, мы все по доброму согласию и с открытым сердцем подарим ему [город], на том, однако, условии, что когда на выручку нам подоспеет император (6) и пожелает исполнить договор, как [то] обещал и [в чем] поклялся, мы передадим ему его права даже в том случае, если Боэмунд уже будет иметь город в своей власти».

Вслед за тем Боэмунд начал каждодневными обращениями вкрадчиво просить своего друга об исполнении желаемого, сладкоречиво, в таких словах суля ему всяческие уступки и всевозможные блага: «Уж время, настал подходящий миг, когда мы сможем содеять задуманное доброе дело; пусть только мой друг Фируз теперь окажет мне свою помощь». И тот, весьма обрадованный, сообщил, что во всем пособит ему, как и должен. И на следующую ночь он тайно отправил к Боэмунду сына своего заложником, чтобы тот был полностью уверен, что [наверняка] откроет ему вход в город, и, [кроме того], на словах передал ему следующее: «Пусть завтра (7) поднимет всю рать франков и устроит [так], будто [она] отправляется [95] опустошить землю сарацин (8), а затем пусть быстро поворачивает назад, перевалив через гору справа» (9). «А я, — передавал Фируз, — уж буду внимательно следить за (прибытием] рати и впущу ее через башни, что находятся под моим начальством и стражей».

Тогда Боэмунд распорядился, чтобы к нему явился один из его пехотинцев по прозвищу Дурная башка и приказал ему, чтобы он, как герой, поднял великую рать франков, дабы она приготовилась надлежащим образом к походу на самую землю сарацинскую; так и было содеяно. И [тогда] Боэмунд раскрыл свое намерение герцогу Готфриду и графу Фландрскому, а также графу Сен-Жиллю и епископу Пюи, сказав [им]: «Ежели милосердие господне пребудет с нами, Антиохия этою [же] ночью перейдет к нам».

Наконец, все налажено было таким порядком: рыцари заняли равнину, пешие — гору; всю ночь до самой зари (10) они передвигались пешими и верхом, а затем стали приближаться к [тем] башням, чей страж неусыпно бодрствовал. Тут Боэмунд соскочил с коня и во всеуслышание приказал: «Идите без страха и в счастливом согласии и взбирайтесь по лестнице в Антиохию, которую, коли богу будет угодно, мы [сами] скоро примем под свою охрану». И они подошли к лестнице, которая уже была поставлена и прочно-напрочно прикреплена к городской стене, и около 60 человек из наших поднялись по ней и разделились по башням, которые тот охранял. Увидав, что наших взобралось так мало, Фируз стал высказывать неудовольствие, боясь, как бы сам он и наши не попались в руки турок: «Микро франкос эхоме» (11). [«Мало у нас франков»], — воскликнул он. — Где этот яростный Боэмунд? Где этот непобедимый воин?» В тот же миг некий пехотинец-лангобард (12) спустился вниз и поспешил к Боэмунду: «Что ты стоишь здесь, о, мудрый муж? — сказал он [96] [ему]. — Для чего явился сюда? Мы овладели уже тремя башнями!» Побужденный этими словами, он [Боэмунд] присоединился к остальным, и все, торжествуя, достигли лестницы.

Завидев [их], те, кто уже были в башнях, стали радостными голосами испускать клич: «Бог так хочет!» Мы [сами] также восклицали [эти слова]. Тогда начали они дивно взбираться туда; поднявшись наверх, поспешали к другим башням; кого обнаруживали там, предавали смерти, убили также Фирузова брата. Тем временем лестница, по которой происходил наш подъем, сломалась, отчего у наших возникла страшная тревога и печаль. Но хотя лестница была сломана, однако, поблизости от нас, с левой стороны, находились запертые воротца, которые кое-кому оставались незаметными: ведь была еще ночь; действуя на ощупь, мы в конце концов отыскали эти ворота, и все устремились к ним: взломав их, мы ворвались через них [в город] (13).

И тогда по всему городу раздался дивный гул. Боэмунд не терял времени, он приказал водрузить свое достославное знамя на возвышенности, прямо напротив крепости (14); и все в городе тоже поднимали шум. Когда занялся день, те, кто еще оставались до того в [своих] палатках, услыхали [эти] все более нараставшие звуки, и, торопясь, повыскакивали [из палаток] и увидели знамя Боэмунда, развевавшееся на вершине горы, и, поспешая, двинулись все и вошли через ворота в город и принялись истреблять турок и сарацин, которые попадались им навстречу, за исключением тех, которые сумели укрыться наверху, в крепости; а иные из турок выбирались через ворота, и, пускаясь в бегство, ускользали невредимыми.

Кассиан (15) же, их сеньор, тоже кинулся наутек со многими остальными, кто был при нем, и, удирая, попал в землю Танкреда (16), невдалеке от города. И так как кони [97] их устали, они подались в некую деревушку и укрылись было в одном доме. Но Кассиана узнали жители этой горы, то есть сирийцы и армяне, и тотчас схватили его и отрубили ему голову и принесли Боэмунду, чтобы тем самым заслужить себе свободу. А пояс [от его меча] и ножны были проданы за 60 безантов (17).

Все это совершилось по наступлении третьего дня июня месяца... И все площади города были забиты телами мертвецов, так что никто не мог находиться там из-за сильного зловония; никто не мог пройти по улицам иначе как по трупам.

Комментарии

1 Из иных источников (хроника Гвиберта Ножанского и др.) известно, что впоследствии Фируз действительно крестился и даже принял при крещении имя «Боэмунд»; он участвовал в походе крестоносцев на Иерусалим (вплоть до взятия последнего), но потом перешел на сторону мусульман и отрекся от своей новой веры.

2 Публиканами хронист называет павликиан. В VIII—IX вв. это были участники широкого антифеодального еретического движения в восточных областях Византии: после разгрома в 872 г. павликианского государства в Малой Азии и его столицы Тефрики уцелевшие остатки павликиан, раздробившись на множество сект, преследуемые властями, нередко искали спасения на территории мусульманских владений. Как противников крестоносцев, павликиан упоминает в одном из своих писем на родину граф Стефан Блуасский (см. о нем на стр. 74).

3 Термин неясен. В литературе высказывалось предположение, будто хронист, подчас употребляющий греческие слова, дабы выставить на вид свою «образованность», и здесь применяет термин греческого происхождения. В Византии «азимитами» именовали христиан неправославных толков, которые употребляли для причащения хлебцы, приготовленные из пресного (без дрожжей) теста, а не из квашеного, как это принято у православных (т. е. азимитами считались, например, католики, марониты, армяне). Один из комментаторов полагает как раз, что хронист имеет тут в виду последних.

4 Речь идет об огромном и пестром по национальному составу войске мосульского эмира Кербоги, которое султан выслал на помощь осажденной крестоносцами Антиохии. В мае 1098 г. эта армия уже приближалась к своей цели. Лишь за несколько дней до ее прибытия крестоносцам стало известно об этой новой для них опасности.

5 Приблизительно 29 мая 1098 г.

6 Алексей I Компин.

7 В ночь со 2 на 3 июня.

8 Имеется в виду территория на юго-восток от Антиохии.

9 «Гора справа» (по отношению к лагерю крестоносцев), т. е. к западу от города: именно там находились башни, над которыми начальствовал Фируз.

10 В этих местах солнце всходит в 4 ч. 30 мин. утра; таким образом крестоносцы начали подниматься на стены около четырех часов в ночь на 3 июня.

11 Искаженные греческие слова (в рукописи хроники начертаны по-гречески). См. прим. 1 к стр. 994.

12 Лангобардами автор хроники именует своих земляков, т. е. южноитальянских норманнов.

13 Здесь, как и несколькими строками выше, хронист ведет рассказ от первого лица; очевидно, он сам участвовал в описываемых событиях.

14 Речь идет об антиохийской крепости, расположенной у наиболее возвышенной части городских стен, на склонах горы Сильпиус (Кассий). Этой цитаделью крестоносцы так и не сумели тогда овладеть.

15 Кассианом хронист называет сельджукского эмира, правившего в Антиохии, — Яги-Сиана.

16 «Земля Танкреда» — район к западу от антиохийских стен, контролировавшийся с начала апреля 1098 г. рыцарем Танкредом, двоюродным братом п ближайшим споспешником Боэмунда Тарентского. Танкред начальствовал здесь над укреплением, сооруженным крестоносцами близ монастыря св. Георгия (обитель была расположена на западном склоне горы Сильпиус), на левом берегу Оронта.

17 «Безант» — греческая золотая монета (от слова «Византия») номисма (4,5 г.). В других местах хроники автор приводит стоимость «безанта» в западных денежных единицах — денариях (15 денариев за одну номисму).

http://www.vostlit.i.../frametext2.htm

ДЕЯНИЯ ФРАНКОВ И ПРОЧИХ ИЕРУСАЛИМЦЕВ

GESTA FRANCORUM ET ALIORUM HIEROSOLIMITANUM

(Захват Маарры крестоносцами. 1098 г.)

Кн. X, гл. 33. В ноябре месяце (1) Раймунд, граф Сен-Жилль, оставил со своей ратью Антиохию и двинулся к городу, называющемуся Ругья, а затем к другому, именуемому Албара. В четвертый день от окончания ноября он достиг города Маарры, где скопилось великое множество сарацин, турок, арабов и прочих язычников, и на следующий же день вступил в битву с ними. Спустя немного времени за графом пустился Боэмунд со своей ратью и в воскресенье соединился с ними (провансальцами.— М. З.). За два дня до начала декабря (2) они со всей мощью отовсюду обрушились на город и притом с таким жаром и стремительностью, что лестницы были [122] подняты прямо у стен; но сила язычников была столь велика, что в тот день [наши] не смогли ничем им навредить. Увидев, что они ничего не могут поделать и только понапрасну тратят силы, наши сеньоры, [именно] Раймунд, граф Сен-Жилль, повелел соорудить могучую и высокую деревянную крепость; крепость эта была придумана и построена в четыре яруса: на верхнем ее ярусе стояло много рыцарей, и Эврар Охотник громко трубил в трубу; внизу, облаченные в свои доспехи, рыцари пододвинули крепость вплотную к стене, прямо против некоей башни. Узрев это [сооружение], язычники тотчас изготовили [метательное] орудие, с помощью которого стали бросать большие камни на [нашу] крепость, так что едва не перебили насмерть [всех] наших рыцарей. На крепость метали также греческий огонь (3), надеясь поджечь ее и уничтожить; но всемогущий бог не хотел, чтобы крепость в этот раз сгорела, — она ведь была выше всех городских стен.

Наши рыцари, находившиеся на верхнем ярусе, — Гилельм из Монпелье и многие другие метали громадные камни в тех, кто оборонял городские стены, и с такой силой поражали их в щиты, что и щит, и сам неприятельский воин, убитый наповал, сваливались вниз, в город. Таким образом сражались одни; а другие, держа в руках копья, украшенные геральдическими лентами и перьями, старались копьями и крючьями ухватить и притянуть к себе неприятелей. Вот так и бились до самого вечера.

А за крепостью стояли священнослужители и клирики, облаченные в церковные одеяния, моля и заклиная бога, чтобы он защитил свой народ, вознес христианство и унизил язычество. И у другой части [стен] рыцари каждодневно бились [с неверными]; они приставляли лестницы к стенам города, но отпор язычников был таков, что никакого успеха наши не могли добиться. Наконец, Гуфье де Латур (4) первым кинулся по лестнице на стену; однако под тяжестью множества других лестница тотчас сломалась; все же вместе с несколькими воинами он влез на [123] гребень стены. Остальные разыскали еще одну лестницу, и поднялись по ней многие рыцари и пехотинцы; они взобрались на стену. Тогда сарацины ринулись на них и на [самой] стене, и [внизу] на земле с такой яростью, пуская стрелы и пронзая их прямо своими копьями, что многие из наших, охваченйые страхом, попрыгали со стены.

В то время пока эти отважнейшие мужи, остававшиеся на гребне стены, принимали на себя их удары, другие, находившиеся внизу, под укрытием крепости, вели подкоп стены. Сарацины, увидев, что наши ведут подкоп, были объяты ужасом и принялись спасаться бегством в город.

Все это произошло в субботний день наступившего 11 декабря, в вечерний час, когда солнце садилось.

Боэмунд распорядился (5) через переводчиков передать начальникам сарацин, чтобы они сами вместе со своими женами, детьми и прочим достоянием собрались в одном дворце, что находится повыше ворот, самолично пообещав спасти их от смертной участи.

Все наши вступили в город, и какое бы добро ни находили в домах и погребах, каждый присваивал его в собственность. Когда наступил день, где бы ни встречали кого-либо из них [сарацин], будь то мужчина или женщина, — убивали. Не было ни одного закоулка в городе, где бы не валялись трупы сарацин, и никто не мог ходить по городским улицам иначе, как перешагивая через их мертвые тела. Боэмунд схватил и тех, которым приказал войти во дворец, и отобрал у них все, что имели, именно, золото, серебро и различные драгоценности [которые были при них]; одних он распорядился умертвить, других же приказал увести для продажи в Антиохию.

Франки пребывали в этом городе один месяц и четыре дня (6), — как раз в это время скончался епископ Оранжский (7). Были среди наших такие, которые так и не нашли то, в чем испытывали нужду как вследствие продолжительности этой остановки, так и из-за трудностей с пропитанием, поскольку вне города они ничего [уж] не могли отыскать. И они вспарывали тела покойников, ибо в их [124]  внутренностях находили безанты (8), которые те там попрятали; а кое-кто сдирал с мертвецов кожу по кусочкам и варил ее в пищу...

Комментарии

1. Описываемые события относятся к 1098 г.

2 29 ноября 1098 г.

3 Греческий огонь — горючая смесь из селитры и нефти, ранее использовавшаяся лишь византийцами, притом — в морских сражениях: через особые трубы жидкость выбрасывалась на корабль неприятеля, который таким образом предавался пламени. Ко времени крестовых походов греческий огонь был уже известен сельджукам и арабам, применявшим его в сухопутных боях.

4 Французский рыцарь из Лимузена, виконт.

5 Изложение здесь отрывочно, автор перескакивает от одного к другому, что наводит на мысль относительно дневниковой основы его беглых заметок.

6 С 11 декабря 1098 г. по 15 января 1099 г.

7 Епископ Гийом из Оранжа, находившийся с ополчением провансальцев.

8 Здесь в смысле золотые монеты вообще.

http://www.vostlit.i.../frametext3.htm

ДЕЯНИЯ ФРАНКОВ И ПРОЧИХ ИЕРУСАЛИМЦЕВ

GESTA FRANCORUM ET ALIORUM HIEROSOLIMITANUM

(Захват Иерусалима крестоносцами. 15 июля 1099 г.)

Кн. X, гл. 37. И вот, захлестнутые радостью, мы подошли к Иерусалиму во вторник, за восемь дней до июньских ид (1), и чудесным образом осадили [город]. Роберт Нормандский осадил его с северной стороны, возле церкви первомученика св. Стефана, где тот был побит камнями за Христа; к нему [герцогу Нормандскому. — М. З.) примыкал граф Роберт Фландрский. С запада осаждали [город] герцог Готфрид и Танкред (2). С юга, укрепившись на горе Сион, близ церкви св. Марии, матери божьей, где господь был на тайной вечере со своими учениками, вел осаду граф Сен-Жилль.

На третий день под предлогом сразиться [с врагом] отделились от нашей рати Раймунд Пилэ, Раймунд Туреньский и многие другие; они повстречали две сотни арабов — и рыцари Христа бились против этих неверных и, с помощью божьей, одолели их, многих из них убили и захватили тридцать коней.

В понедельник мы отважно пошли на приступ; мы ринулись с таким порывом, что будь наготове лестницы, город был бы в наших руках (3). Все же мы разрушили малую [129]стену (4) и подняли лестницу на главную стену, по ней полезли наши рыцари, завязав рукопашную с сарацинами и защитниками города, — они дрались [с ними] своими мечами и копьями; многие из наших, а еще больше из неприятелей нашли [здесь свою] смерть. Во время этой осады мы не могли почти десять дней достать и купить хлеба, пока не прибыл вестник с наших кораблей (5), и мы настолько нуждались [тогда] в воде, что с большим страхом отводили на водопой наших лошадей и прочий скот за шесть миль. Правда, нас выручал Силоамский источник, что у подножия горы Сион, но все-таки вода ценилась у нас дорого.

После того как прибыл вестник с наших кораблей, сеньоры наши держали совет между собой и постановили послать рыцарей, которые надежно охраняли бы моряков и суда в порту Яффа. На исходе дня от рати Раймунда Сен-Жилля отделилась сотня рыцарей, среди которых были Раймунд Пилэ, Ашар Монмерльский и Гийом де Сабран, и с уверенностью двинулись к порту. Затем тридцать рыцарей отделились от остальных и повстречали 700 арабов, турок и сарацин из воинства эмира (6). Воины христовы смело ринулись на них; но превосходство неприятельских сил над нашими было таким, что они окружили их (т. е. крестоносцев. — М. З.) со всех сторон и убили Ашара Монмерльского и бедных воинов.

Наши полагали уже, что совсем отрезаны, все думали о своей [скорой] гибели, когда прибыл другой вестник, сказавший Раймунду Пилэ: «Что делаешь ты тут с этими рыцарями? Ведь наши застигнуты врасплох и тяжко бьются с арабами, турками и сарацинами, и, может статься, как раз в этот час все они уже мертвы: поспешайте же к ним на выручку, торопитесь!» Услыхав это, наши тотчас устремились со всей быстротой и, сражаясь, подоспели к тем.

Тогда языческая рать, завидев рыцарей Христа, разделилась и образовала два отряда. Но наши, воззвав к имени Христа, так стремительно обрушились на неверных, [130] что каждый рыцарь поразил своего противника. Удостоверившись, что им не одолеть доблесть франков, полностью объятые ужасом, они повернули спины; преследуя их почти четыре мили, наши многих из них прикончили, однако одного оставили в живых, чтобы получить от него [нужные] сведения; захватили также тридцать лошадей (7).

Во время этой осады мы так мучились от жажды, что сшивали шкуры быков и мулов и приносили в них воду за шесть миль; из таких-то сосудов мы пили отвратительную воду (8), и точно так же, как от этой мерзкой воды, каждодневно страдали мы от ржаного хлеба. Сарацины же, конечно, расставляли нам тайные засады у окрестных источников и речушек; они везде убивали наших и разрубали на части тех, кого встречали; а скотину уводили в свои пещеры.

Гл. 38. И призадумались тут наши сеньоры, каким же образом взять город, чтобы можно было войти в него и поклониться нашему спасителю: и вот воздвигли две деревянные башни и соорудили многие другие приспособления. Герцог Готфрид соорудил свою башню, снабдив ее разными ухищрениями, и точно так же поступил граф Раймунд. Деревья же им приволокли из дальних земель (9). Сарацины, видя, как наши строят эти орудия, замечательнейшим образом укрепили город, нарастив ночью башни (10).

Но наши сеньоры, разведав, где укрепления слабее всего, передвинули туда, в восточную часть, нашу деревянную крепость и осадные орудия: это было [совершено] в субботнюю ночь (11). На рассвете они их установили, а потом, в понедельник, вторник и среду, оснастили и подготовили башню (12). А в южной части подготовлял свою башню граф Сен-Жилльский. Между тем мы были доведены до такой мучительной жажды, что никто не мог за [131] денарий получить воды в достаточном количестве, чтобы утолить свою жажду.

Ночью и днем, в среду и четверг (13), мы могучим усилием двинулись со всех сторон на приступ города; но прежде чем вторгнуться туда, епископы и священники, проповедуя и увещевая всех, повелели устроить бога ради крестное шествие вокруг укреплений Иерусалима, усердно молиться, творить милостыню и соблюдать пост (14).

В пятницу (15), когда наступил день, мы ринулись на укрепления, но ничем не смогли повредить городу: и мы были все поражены [этим] и охвачены великим страхом. Затем, с приближением часа, когда господь наш Иисус Христос удостоился претерпеть за нас крестную муку (16), наши рыцари, стоявшие на подвижной башне, жарко схватились [с неприятелем]; среди них [были] герцог Готфрид (17) и граф Евстафий, брат его (18).

В это время один из наших рыцарей по имени Летольд взобрался по лестнице на стену города. Едва только он оказался наверху, как все защитники города побежали прочь от стен, через город, а наши пустились следом за ними, убивали и обезглавливали их, [преследуя] вплоть до храма Соломонова, а уж здесь была такая бойня, что наши стояли по лодыжки в крови.

И Раймунд (19), сражаясь на южной стороне, тоже подвел свою рать и башню-крепость почти под самые стены. Но между башней и стеной был ров; бросили клич — если кто снесет в этот ров три камня, получит денарий. Три дня и три ночи длилось заполнение рва (20). А те, кто оборонял город изнутри, бились против наших с удивительной отвагой, кидая огонь (21) и камни. Наконец, когда ров был заполнен, [132] башню подвинули к самой стене. Граф, прослышав, что франки вошли в город, закричал своим: «Что же вы задерживаетесь? Ведь все французы уже в городе».

[Тем временем] эмир, который оборонял башню Давида (22), сдался графу и открыл ему ворота, у которых паломники обычно уплачивали свою мзду (23). Войдя в город, наши пилигримы гнали и убивали сарацин до [самого] храма Соломонова, скопившись в котором, они дали нам самое жестокое сражение за весь день, так что их кровь текла по всему храму. Наконец, одолев язычников, наши похватали в храме множество мужчин и женщин и убивали, сколько хотели, а сколько хотели, оставляли в живых. Много язычников обоего пола пытались укрыться на кровле храма Соломонова; Танкред и Гастон Беарнский передали им свои знамена (24). Крестоносцы рассеялись по всему городу, хватая золото и серебро, коней и мулов, забирая [себе] дома, полные всякого добра.

[Потом], радуясь и плача от безмерной радости, пришли наши поклониться гробу Спасителя Иисуса и вернуть ему свой долг (25). На следующее утро незаметно наши влезли на крышу храма, бросились на сарацин и, обнажив мечи, стали обезглавливать мужчин и женщин; иные [из них] сами кидались с кровли вниз. Видя это, Танкред впал в сильный гнев.

Гл. 39. После того наши [сеньоры] постановили в совете, что каждый подаст милостыню и сотворит молитвы, дабы бог избрал, кого пожелает, чтобы он царствовал над другими и правил городом. [Предводители] распорядились также убрать вон тела убитых сарацин, которыми был полон почти весь город и которые распространяли сильное зловоние; и оставшиеся в живых сарацины вытаскивали покойников за городские ворота и складывали их в кучи величиною с дом. Никогда и никто еще не слышал и не видел такого истребления язычников; и было приказано сложить костры, подобные пирамидам, и никто не [133] ведает их числа, кроме одного бога. Эмира же и других [сарацин], которые были с ним, граф Раймунд приказал вести к Аскалону живыми и невредимыми.

На восьмой день после того как город был взят (26), (сеньоры] избрали князем города герцога Готфрида (27), который одолел язычников и спас христиан. Точно так же в день св. Петра в цепях избрали патриархом мудрейшего и достопочтеннейшего мужа по имени Арнульф( 28). Этот город был взят христианами бога в пятницу 15 июля.

Комментарии

1 Здесь, по-видимому, у хрониста неточность, так как восьмой день до июньских ид — это 6 июня; однако вторник приходился на 7 июня, когда, следовательно, и началась осада города крестоносцами.

2 Их отряды стояли против ворот и башни Давида, расположенной в западной части города.

3 Эти события происходили 13 июня.

4 Малая стена находилась перед главной — на северной стороне города.

5 Речь идет о генуэзских кораблях, прибывших в Яффу 17 июня.

6 Хронист имеет в виду «эмира Вавилонского», как он называет египетского султана, утвердившего свою власть над Иерусалимом в августе 1098 г.

7 Эта схватка происходила 18 июня.

8 Те же детали, но гораздо более четко описывает и Фульхерий Шартрский: «За водой они ходили далеко, за пять или шесть миль. и каждый день приносили ее оттуда в своих бурдюках».

9 В окрестностях Иерусалима леса не было.

10 То есть сделав их выше, следовательно, надежнее в обороне.

11 С 9 на 10 июля. С восточной стороны город до этого времени на осаждался. Башня, придвинутая в эту ночь, была установлена между церковью св. Стефана и Кедронской долиной.

12 Между 10 и 12 июля.

13 13 и 14 июля.

14 Хронология в этом месте довольно сбивчива: в действительности совет князей еще 6 июля постановил провести крестную процессию, о которой рассказывается в хронике, и она была проведена в пятницу 8 июля.

15 15 июля.

16 Неясно, имеет ли в виду хронист час начала казни или час смерти Иисуса Христа, как они называются в евангельских повествованиях; согласно евангельской традиции, он был распят около 9 часов утра, а скончался около 3-х часов пополудни.

17 Готфрид Бульонский.

18 Граф Евстафий Булонский.

19 Раймунд Тулузский.

20 Засыпка рва начата была провансальцами 12 июля.

21 То есть греческий огонь.

22 Башня эта расположена в западной части города.

23 Имеются в виду так называемые Яффские ворота, через которые обычно паломники, прибывшие из Европы на кораблях, входили в город.

24 То есть в качестве охранного символа, в знак того, что они берут на себя защиту этих людей.

25 Подразумевается выполнение обета, принесенного теми, кто вступил «на стезю господню».

26 22 июля.

27 По рассказам Раймунда Ажильского и Альберта Аахенского, корона была сперва предложена графу Раймунду Тулузскому, который отказался принять ее. Духовенство же всобще предприняло попытку первым избрать патриарха.

28 1 августа. Латинский патриарх был избран, поскольку греческий патриарх Иерусалима Симеон, укрывшийся на Кипре, умер незадолго до этого. Арнульф был капелланом герцога Роберта Нормандского.

http://www.vostlit.i.../frametext4.htm

Крестовые походы.Документы. http://www.vostlit.i...y/kreuzzug.html

РАЙМУНД АЖИЛЬСКИЙ.История франков, которые взяли Иерусалим: http://www.vostlit.i...R.phtml?id=2057


Орден Госпитальеров

Эмблема Ордена — белый восьмиконечный крест Амальфи символизирует чистоту намерений носящего его человека.

Время основания Иерусалимского ордена св. Иоанна принято связывать с Первым крестовым походом. Однако почва для его возникновения была подготовлена практически сразу после того, как в Римской империи состоялось официальное признание христианства. После Никейского собора 325 года и судьба, и внешний облик древней еврейской столицы претерпели существенные изменения. Старый Иерусалим был разорен и разрушен почти за 300 лет до прибытия в него (носившего тогда название Элиа Капитолина) императора Константина и его матери Елены. Целью приезда царственных особ были поиски Животворящего Креста, то есть древа, на котором распяли Иисуса.

Крест после многих трудов был счастливо обретен, а топография Иерусалима, впрочем, как и всей Палестины, значительно преобразилась — на карте города появилось множество мест, упомянутых в Евангелие и связанных с земной жизнью Спасителя. Так, в 335 году на месте Его крестных мук был построен Храм Гроба Господня, а на Оливковой горе возведена церковь Вознесения. В 532 году императором Юстинианом была воздвигнута базилика, посвященная Деве Марии, и при ней — две больницы для бедных (одна — для мужчин, другая — для женщин). Создание подобных лечебных приютов заложило основу христианской традиции по оказанию бескорыстной помощи всем нуждающимся. В Европе подобные больницы носили название hospitia и строились на средства благотворителей.

Таким образом, Палестина быстро превратилась в то место, с которым для любого верующего согласно христианской системе ценностей была связана надежда на очищение от грехов и спасение души. Однако для паломников дорога в Святую Землю, где каждый из них мог обрести приют и помощь церкви, была полна опасностей. Изнуренные голодом и болезнями, пилигримы с великим трудом добирались до Палестины. Но если кто-то из них не хотел покидать эту благословенную землю, он оставался, предварительно приняв монашеские обеты, дабы творить дела милосердия при монастырских больницах. Такое положение мало изменилось даже тогда, когда Иерусалим в 638 году захватили арабы.

В X веке Святая Земля стала основным центром христианского паломничества, а в 1048 году Константино ди Пантелеоне — благочестивый купец из итальянской республики Амальфи — испросил разрешения у египетского султана основать в Иерусалиме приют для больных христиан при церкви Марии Латинской. Этот приют получил название Иерусалимского Госпиталя Святого Иоанна, а его символической эмблемой, в память об основателях, стал белый 8-конечный крест Амальфи. С тех пор братство монахов-бенедиктинцев, избравшее поначалу своим святым патроном Иоанна, патриарха Александрийского (умер в 620 году), стало называться обществом иоаннитов, а его члены получили название госпитальеров (от лат. hospitalis — «гостеприимный»).

Иоанниты носили черные одежды бенедиктинцев с белым крестом, а во время походов надевали красную накидку с таким же крестом. Каждый из этих цветов имел свое символическое толкование: черный, траурный, означал отречение от земного, белый — чистоту, а красный — Христову кровь.

Иоанн Александрийский был широко известен своими благотворительными делами. Несколько позже Орден сменил покровителя — им, также совершенно не случайно, был избран Иоанн Креститель. Он, будучи сыном священника Захарии, многие годы провел отшельником в пустыне, питаясь лишь кузнечиками. Жизнь пророка являла для монашествующей братии идеальный пример смирения.

Почти 50 лет жизнь госпитальеров текла размеренно — между молитвами и уходом за страждущими, — пока осада Иерусалима крестоносцами, случившаяся в 1099 году, не нарушила покой мирной монашеской жизни. Согласно преданию христиане, как и другие жители осажденного города, вынуждены были принимать участие в защите Иерусалима, оказывая поддержку 40-тысячной армии египетского калифа. Правда, хитроумные иоанниты вместо тяжелых камней предпочитали бросать на головы изголодавшимся рыцарям свежий хлеб. Когда же их ректор Жерар был схвачен мусульманскими властями и обвинен в измене, то на глазах у судей этот хлеб чудесным образом превратился в камень, а Жерар счастливо избежал неминуемой гибели. 15 июля 1099 года измученный осадой Иерусалим наконец пал под яростным натиском крестоносцев.

Герцог Готфрид Бульонский щедро вознаградил усилия иноков, а многие рыцари вступили в братство, приняв монашеские обеты послушания, благочестия и нестяжания, поклялись защищать паломников во время путешествий. Официальное создание Ордена было подтверждено сначала хартией Болдуина — правителя Иерусалимского королевства в 1104 году, а затем, спуcтя 9 лет, — буллой Папы Пасхалия II. Хотя первый ректор госпитальеров за свое благочестие был причислен к лику святых, расцвет деятельности Ордена связывают все же с именем Раймонда Прованского (1120—1160 годы), сменившего Жерара на посту Великого магистра. Раймонд, принадлежавший к тем рыцарям, которые принимали участие в осаде Иерусалима, установил совершенно новые правила. Отныне Орден должен был постоянно содержать при госпитале трех хирургов и пятерых врачей, число же больничных коек в лучшие времена достигало 2 000. Кроме того, иоанниты начали получать щедрые денежные пожертвования и приобретать на них земельные угодья. Только на Святой Земле им принадлежало около 140 поместий, а в Европе к XIII веку насчитывалось более 19 000 владений.

Поскольку братство госпитальеров изначально не предусматривало военной деятельности и его члены далеко не сразу начали принимать участие в сражениях, то первые его уставы даже не упоминали в своих правилах рыцарские обязанности — они касались лишь правил жизни монашеской. Сначала рыцарей нанимали на деньги благотворителей для охраны паломников, дабы иноки не оскверняли себя людской кровью. Позже при приеме в Орден было введено разделение на тех, кто вступал в него лишь временно, и тех, кто принимал все необходимые монашеские обеты. В статуте Ордена военные братья не упоминались вплоть до 1200 года, когда их обязанности впервые были описаны в статуте Альфонсо Португальского, девятого по счету Великого магистра. Тогда же, вероятно, начало складываться деление членов Ордена на три категории: на братьев-военных (получавших благословение на ношение и использование оружия), братьев, занимавшихся лечением больных и раненых, и братьев-капелланов, в обязанность которых входило выполнение религиозных обрядов, таких как литургия, исповедь и причастие.

Рыцари по своему социальному статусу приравнивались к монахам и подчинялись только Папе Римскому, имели собственные церкви, кладбища и земли, принадлежащие им. Они также освобождались от налогов, и даже епископы не могли отлучить их от Церкви.

После падения в 1291 году последнего оплота крестоносцев на Востоке рыцари Ордена ненадолго перебрались на Кипр, а спустя 20 лет — на Родос, где Орден просуществовал вплоть до нападения турок, случившегося в 1523-м. Через 42 года он обосновался на Мальте. Больницы же, основанные рыцарями, долгое время оставались центрами врачебного искусства.

В 1798 году Мальту захватили войска Наполеона, это обстоятельство положило начало рассеянию членов Ордена по миру и привело к возникновению множества орденов иоаннитов. На короткое время, в правление Павла I, рыцари нашли приют в России, но после смерти императора были вынуждены перебраться в Рим. Сегодня Орден называется Суверенным Военным орденом Госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Его Великим магистром и правящим князем в настоящее время является фра Эндрю Берти.

Журнал "Вокруг света"(Ноябрь 2002)Статья: Твердыня Святой земли

Рассказывает французский историк и писатель Жан де Майю.Орден тамплиеров.

Мы в 12 веке,в центре христианского мира.Церковь уже мало чем похожа на маленькую иудейскую секту,которой она была при возникновении.Ее влияние распростаняется на все области жизни в Западной Европе,но еще далеко до времени того мрачного мракобесия,которое будет ставить в упрек Средним векам просвещенные поколения века восемнадцатого.Над умами в те годы властвовал аббат Бернар Клервосский,который еще при жизни был канонизирован в святые.Писатель-мистик,великолепный оратор,он был вдохновителем Второго крестового похода.В этот период вся политическая жизнь проходила под знаком соперничества между духовенством католической церкви и императорами Священной Римской империи за влияние на сеньоров.
В этих условиях Бернар и основал в 1128 году военно-монашеский орден рыцарей Храма-тамплиеров(Храмовников).Ядром ордена стали рыцари,вернувшиеся из Палестины.Становление его было стремительным.В ряды тамплиеров вливались все новые и новые добровольцы,или,скорее,послушники.С самого начала орден прочно обосновался на землях Западной Европы,разделенной в то время на десять провинций:Францию,Португалию,Кастилию,Арагон,Мальо
рку,Германию,Италию,Сицилию и Англию с Ирландией.К началу 14 века храмовники располагали по всей Западной Европе почти десятью тысячами резиденций,из которых около тысячи находились во Франции.Резиденции,а также военные посты и укрепления,подчиненные им,покрыли Европу густой сетью.Три категории братьев составляли сам орден:рыцари-все благородного происхождения или,очень редко,возведенные в дворянство,из их числа избирались руководители резиденций;духовники-монахи,находившиеся при магистрах или служившие в церквях;сержанты,из числа которых рыцари набиради оруженосцев и пехоту в военных походах и которые вели хозяйство и управляли имуществом ордена,среди них были свободные крестьяне и ремесленники.Еще была категория гостей Храма,оказавших ордену временные услуги.Орден брал под свое покровительство и тех,кто примыкал к нему:сеньоров,выказывавших по отношению к нему верноподданнические чувства;торговцев,пользовавшихся его коммерческими услугами;ремесленников,обосновавшихся на его зеслях,и многих других.Внизу этой иерархической пирамиды мы видим зависимых крестьян,прикрепденных к земле феодальной зависимостью,и темнокожих рабов,вывезенных из Палестины.На вершине царит великий магистр,избранный собранием представителей девяти провинций Западной Европы.Великий магистр обладал абсолютной властью во всех вопросах,за исключением некоторых функций(прием новых рыцарей,продажа имущества ордена,назначение высших руководителей провинций),которые собрание оставило за собой.
Тамплиеры не признавали над собой никакой другой власти.Орден Храма пользовался правом экстерриториальности и не подпадал под юрисдикцию властей тех земель,на территории которых он находился.Орден не платил никому никаких налогов,в том числе и церковную десятину,а также таможенных пошлин.У него была своя полиция и свой трибунал.Формально Великий магистр подчинялся только папе,который сам его боялся.
Военная мощь ордена была значительна.В его рядах было около 15 тысяч рыцарей и 45 тысяч сержантов,не считая священников,крестьян,ремесленников,гостей Храма и вассалов.Эта армия была рассеяна по всей Западной Европе и не могла давать сражения.Но зато могла контролировать ценности ордена на огромных территориях.Свои богатства тамплиеры собирали с невероятной алчностью на пространствах от Атлантического океана до Палестины,используя методы,до сих пор неизвестные в средневековой Европе.
Как все монахи,тамплиеры давали обеты:послушания,целомудрия и личной бедности.Но сам орден как организация мог иметь имущество.Его устав прямо обязывал накапливать ценности и запрещал продавать имущество без разрешения высшего совета.Скупость храмовников доходила до того,что они отказывались выкупать своих братьев из плена,как это было принято повсюду в то время.Всеми возможными способами собирали храмовники свои сокровища.
Кроме того,орден создал флот и добился монополии в плаваниях по Средиземному морю между Европой и Ближним Востоком.Его корабли перевозили войска крестоносцев,паломников,отправлявшихся в Святую землю,среди которых были богатые,щедро платившие за услуги принцы.Торговцы также использовали флот тамплиеров для перевозки своих товаров.Из Европы везли оружие,лошадей,продовольствие.В Европу-вино из Палестины,пряности и сахар из Индии,ткани из Дамаска,ковры и шелка из Персии,а также арабскую парфюмерию.Еще большие богатсва орден аккумулировал в самой Европе.Чтобы заручиться поддержкой рыцарей ордена,монархи и богатые феодалы отдавали тамплиерам земли и замки.Тем или иным способом он овладевал целыми графствами с их землями,реками,лесами и замками,с полями и крестьянами.
Тамплиеры создали свой банк.Каждая резиденция имела его отделение.Коммерсанты помещали в банк золото и другие драгоценные металлы,а взамен получали обменные векселя.Банк тамплиеров принимал на хранение также сокровища монархов,сеньоров и епископов.Золото монахи пускали в оборот.Они предлагали его под большой процент королям,феодалам,епископам,коммунам и торговцам.Орден стал крупнейшим ростовщиком в Европе.

Продолжим тему крестовых походов.

Последующие крестовые походы.

Второй крестовый поход (1147–1148). После того как в декабре 1144 эмир Мосула Имад ад-Дин Зенги захватил Эдессу, в 1145 папа Евгений III (1145–1153) призвал к новому крестовому походу. Пламенный проповедник аббат Бернар Клервосский убедил возглавить его французского короля Людовика VII (1137–1180) и германского императора Конрада III (1138–1152). В 1147 немецкая армия двинулась в Азию по Дунайскому пути через Венгрию; спустя два месяца за ней последовали французы; общая численность двух армий составляла 140 тыс. человек. Император Византии Мануил I (1143–1180) не оказал им серьезной материальной поддержки и поспешил переправить их через Босфор. Не дождавшись французов, немцы направились вглубь Малой Азии. В конце октября 1147 они потерпели поражение от турок-сельджуков у Дорилеи, отступили в Константинополь, а затем морем добрались до Акры; другой немецкий отряд был разбит в Памфилии в феврале 1148.



Французская армия, достигнув Константинополя, переправилась через Босфор и двинулась в Сирию южной дорогой (через Лидию). В сражении у Лаодикеи южнее р. Меандр Людовик VII потерпел неудачу, отступил в Памфилию и из Атталии отплыл в Святую Землю.

В марте 1148 немецкие и французские войска прибыли в Палестину. Вместе с отрядами иерусалимского короля Балдуина III они предприняли два похода на Дамаск и на Аскалон, окончившиеся полным провалом. В сентябре 1148 Конрад III эвакуировал свою армию из Палестины; вскоре его примеру последовал Людовик VII.



Третий крестовый поход (1189–1192). В начале 1150-х положение крестоносных государств в Палестине несколько улучшилось: в 1153 им удалось овладеть Аскалоном. Однако в середине 1170-х они столкнулись с новой угрозой: в 1176 новый египетский султан Салах ад-Дин (Саладин) подчинил Сирию, и крестоносцы оказались в кольце его владений. В 1187 один из крупнейших феодалов Иерусалимского королевства Рено Шатийонский захватил караван с сестрой Салах ад-Дина, что спровоцировало нападение султана на крестоносные государства. В июне 1187 египтяне нанесли рыцарям ряд поражений близ Геннисаретского озера, а 5 июля разгромили их основные силы при Хаттине, взяв в плен короля Ги де Лузиньяна, великого магистра ордена Тамплиеров, Рено Шатийонского и большое число рыцарей. 19 сентября Салах ад-Дин осадил Иерусалим и 2 октября принудил его к сдаче. Затем он захватил Аскалон, Акру, Тивериаду и Бейрут, часть графства Триполи и княжества Антиохийского.

По призыву папы Климента III (1187–1191) был организован третий крестовый поход, который возглавили германский император Фридрих I Барбаросса (1152–1190), французский король Филипп II Август (1180–1223) и английский король Ричард I Львиное Сердце (1189–1199). Первыми выступили немцы (конец апреля 1189). Заключив союз с венгерским королем Белой III (1173–1196) и сельджукским султаном Кылыч-Арсланом II, Фридрих I повел свою армию по Дунайскому пути. Он беспрепятственно достиг границ Византии, но, оказавшись на ее территории, столкнулся с враждебностью императора Исаака II Ангела (1185–1195). Тем не менее ему удалось договориться с византийцами, которые позволили немецкой армии перезимовать в Адрианополе. Весной 1190 Фридрих I переправился через Геллеспонт в Малую Азию и двинулся в Сирию через Лидию, Фригию и Писидию. Немцы захватили Иконий, перевалили через Тавр и вступили в Исаврию; 10 июня 1190 Фридрих I утонул во время купания в р.Каликадне (Салеф) недалеко от Селевкии. Армию возглавил его сын герцог Фридрих Швабский; миновав Киликию и Сирию, он достиг Палестины и осадил Акру.



В 1190 Филипп II Август и Ричард I сосредоточили свои войска в Мессине (Сицилия). Но вспыхнувший между ними конфликт привел к разделению сил крестоносцев. В марте 1191 французы покинули Сицилию и вскоре присоединились к немцам, осаждавшим Акру. За ними последовали англичане, которые по пути захватили Кипр, принадлежавший византийскому династу Исааку Комнину; в июне 1191 они высадились под Акрой. Несколько недель спустя крепость пала. Новый конфликт с Ричардом I заставил Филиппа II Августа эвакуировать свои войска из Палестины. Во второй половине 1191 – первой половине 1192 Ричард I предпринял ряд военных операций против Салах ад-Дина, но не добился каких-либо успехов; три его попытки взять Иерусалим провалились. В сентябре 1192 он заключил с египетским султаном мир, по которому христиане вернули себе прибрежную полосу от Яффы до Тира, мусульмане обязались разрушить Аскалон, но сохранили за собой Иерусалим. 9 октября 1192 английские войска покинули Палестину. Кипр Ричард I уступил бывшему иерусалимскому королю Ги де Лузиньяну, основавшему самостоятельной Кипрское королевство (1192–1489).



Четвертый крестовый поход. Неудача третьего крестового похода побудила римского папу Иннокентия III (1198–1216) начать агитацию за крестовый поход против Египта, главного врага крестоносных государств, владевшего Иерусалимом. Летом 1202 отряды рыцарей во главе с маркизом Бонифацием Монферратским собрались в Венеции. Поскольку у вождей крестоносцев не было средств, чтобы заплатить за транспортировку по морю в Палестину, они согласились на требование венецианцев принять участие в карательной экспедиции против отложившегося порта Дары (Задар) в Далмации. В октябре 1202 рыцари отплыли из Венеции и в конце ноября после недолгой осады захватили и разграбили Дару. Иннокентий III отлучил крестоносцев от церкви, пообещав, однако, снять отлучение, если они продолжат поход в Египет. Но в начале 1203, по просьбе бежавшего на Запад византийского царевича Алексея Ангела, сына императора Исаака II, свергнутого в 1095 его братом Алексеем III (1195–1203), рыцари решили вмешаться во внутриполитическую борьбу в Византии и восстановить Исаака на престоле. В конце июня 1203 они осадили Константинополь. В середине июля, после бегства Алексея III, власть Исаака II была реставрирована, а царевич Алексей стал его соправителем под именем Алексея IV. Однако императоры не смогли выплатить крестоносцам обещанную им огромную сумму в двести тысяч дукатов, и в ноябре 1203 между ними вспыхнул конфликт. 5 апреля 1204 в результате народного восстания Исаак II и Алексей IV были свергнуты, и новый император Алексей V Мурзуфл вступил с рыцарями в открытую конфронтацию. 13 апреля 1204 крестоносцы ворвались в Константинополь и подвергли его страшному разгрому. На месте Византийской империи было основано несколько крестоносных государств: Латинская империя (1204–1261), королевство Фессалоникийское (1204–1224), Афинское герцогство (1205–1454), Морейское (Ахейское) княжество (1205–1432); ряд островов достались венецианцам. В итоге Четвертый крестовый поход, целью которого было нанести удар по мусульманскому миру, привел к окончательному расколу западного и византийского христианства.



Крестовый поход детей (1212). В начале 13 в. в Европе распространилось убеждение, что только безгрешные дети способны освободить Святую землю. Пламенные речи проповедников, оплакивавших захват «неверными» Гроба Господня, нашли широкий отклик среди детей и подростков, в основном из крестьянских семей Северной Франции и Прирейнской Германии. Церковные власти в большинстве своем не препятствовали этому движению. В 1212 двумя потоками юные крестоносцы направились к берегам Средиземного моря. Отряды французских подростков, возглавляемые пастушком Этьеном, добрались до Марселя и сели на корабли. Часть из них погибла во время кораблекрушения; остальные, по прибытии в Египет, были проданы судовладельцами в рабство. Та же участь постигла немецких детей, отплывших на восток из Генуи. Еще одна группа молодых крестоносцев из Германии добралась до Рима и Бриндизи; папа и местный епископ освободили их от обета и отправили на родину. Мало кто из участников Детского крестового похода вернулся домой. Это трагическое событие, возможно, легло в основу легенды о крысолове-флейтисте, уведшем всех детей из города Гаммельна.



Пятый крестовый поход (1217–1221). В 1215 Иннокентий III призвал Запад к новому крестовому походу; наследовавший ему Гонорий III (1216–1227) повторил в 1216 этот призыв. В 1217 венгерский король Эндре II высадился с войском в Палестине. В 1218 туда прибыли более двухсот кораблей с крестоносцами из Фрисландии и Прирейнской Германии. В том же году огромная армия под командованием иерусалимского короля Жана де Бриена и великих магистров трех духовно-рыцарских орденов вторглась в Египет и осадила стратегически важную крепость Дамиетту в устье Нила. В ноябре 1219 крепость пала. По требованию папского легата кардинала Пелагия крестоносцы отвергли предложение египетского султана аль-Камиля обменять Дамиетту на Иерусалим и предприняли наступление на Каир, но оказались зажатыми между египетскими войсками и разлившимся Нилом. За возможность беспрепятственного отступления им пришлось вернуть Дамиетту и уйти из Египта.

Шестой крестовый поход (1228–1229).
Под давлением пап Гонория III и Григория IX (1227–1241) германский император Фридрих II (1220–1250), супруг наследницы иерусалимского престола Иоланты, предпринял летом 1228 поход в Палестину. Воспользовавшись конфликтом аль-Камиля с правителем Дамаска, он вступил в союз с египетским султаном; по условиям заключенного между ними десятилетнего мира аль-Камиль освободил всех христианских пленников и вернул Иерусалимскому королевству Иерусалим, Вифлеем, Назарет и побережье от Бейрута до Яффы; Святая земля была открыта для паломничества и христиан, и мусульман. 17 марта 1229 Фридрих II торжественно въехал в Иерусалим, где возложил на себя королевскую корону, а затем отплыл в Италию.



Седьмой крестовый поход (1248–1250).
По истечении срока десятилетнего мира крестоносцы предприняли несколько наступательных операций против мусульман. В 1239 в Палестине высадился Тибо I, король Наварры (1234–1253), но его действия не имели никакого успеха. Более удачным был поход 1240–1241 английских рыцарей под командованием графа Ричарда Корнуэльского, брата короля Генриха III (1216–1272); Ричард добился от египетского султана Айюба освобождения всех пленников-христиан и отбыл на родину. Но в 1244 Айюб, собрав войско из турецких наемников, вторгся в Палестину, захватил Иерусалим и разбил крестоносцев в сражении при Газе. В 1247 мусульмане овладели Аскалоном. В ответ на призыв папы Иннокентия IV (1243–1254) французский король Людовик IX (1226–1270) в феврале 1249 с большим флотом отплыл из Марселя и высадился в Египте. Французы заняли оставленную мусульманами Дамиетту и двинулись на Каир, однако попали в окружение и были вынуждены капитулировать. Весь рядовой состав армии был истреблен. С большим трудом Людовику IX удалось заключить перемирие и получить свободу за огромный выкуп в двести тысяч ливров; Дамиетта была возвращена египтянам. Король отправился в Акру и в течение четырех лет вел с переменным успехом военные действия в Сирии. В 1254 он вернулся во Францию.



Восьмой крестовый поход (1270).
Падение власти крестоносцев на Ближнем Востоке. Во второй половине 1250-х позиции христиан в Сирии и Палестине несколько укрепились, поскольку мусульманским государствам приходилось бороться с татаро-монгольским нашествием. Но в 1260 египетский султан Бейбарс подчинил Сирию и начал постепенно захватывать крепости крестоносцев: в 1265 он взял Кесарию, в 1268 – Яффу, в том же году овладел Антиохией, положив конец существованию княжества Антиохийского. Последней попыткой оказать помощь крестоносным государствам стал Восьмой крестовый поход, возглавленный Людовиком IX, сицилийским королем Карлом Анжуйским (1264–1285) и арагонским королем Хайме I (1213–1276). Планировалось сначала напасть на Тунис, а затем на Египет. В 1270 крестоносцы высадились в Тунисе, но из-за вспыхнувшей среди них эпидемии чумы (в числе умерших был Людовик IX), прервали поход, заключив мир с тунисским султаном, который обязался платить дань королю Сицилии и предоставить католическому духовенству право свободного отправления культа в своих владениях.

Эта неудача сделала неизбежным падение последних оплотов крестоносцев в Сирии и Палестине. С 1289 мусульмане овладели Триполи, ликвидировав одноименное графство, а в 1291 взяли Бейрут, Сидон и Тир. Утрата в том же году Акры, которую отчаянно защищали тамплиеры и иоанниты, стала концом крестоносного владычества на Востоке.

ЗАМОК КРЕСТОНОСЦЕВ Крак де Шевалье (Сирия)


Последствия крестовых походов. Крестовые походы принесли неисчислимые бедствия народам Ближнего Востока и сопровождались уничтожением материальных и культурных ценностей. Они (особенно Четвертый крестовый поход) подорвали силы Византийской империи, тем самым приблизив ее окончательное падение в 1453. Крестовые походы закончились неудачей, и поэтому не решили ни одной из долгосрочных проблем, стоявших перед средневековой Европой. Тем не менее они оказали значительное влияние на ее дальнейшее развитие. Они позволили на определенный период ослабить демографическую, социальную и политическую напряженность в Западной Европе. Это способствовало укреплению королевской власти и созданию национальных централизованных государств во Франции и Англии.

Крестовые походы привели к временному усилению католической церкви: она существенно укрепила свое финансовое положение, расширила сферу своего влияния, создала новые военно-религиозные институты – ордена, сыгравшие важную роль в последующей европейской истории (иоанниты в защите Средиземноморья от турок, тевтонцы в немецкой агрессии в Прибалтике). Папство подтвердило свой статус лидера западно-христианского мира. В то же время они сделали непреодолимой пропасть между католицизмом и православием, углубили конфронтацию между христианством и исламом, обострили непримиримость европейцев к любой форме религиозного инакомыслия.



Раньше считалось, что крестовые походы значительно обогатили европейскую продовольственную флору, дали толчок развитию производственных технологий и обусловили расширение культурного потенциала за счет заимствований с Востока. Новейшие исследования, однако, не подтверждают подобные утверждения. В то же время крестовые походы не прошли бесследно для западной экономики и культуры. Ограбление заморских стран стало катализатором имущественного расслоения и прогресса товарно-денежных отношений. Возросло экономическое могущество итальянских торговых республик, получивших огромную прибыль за счет фрахта и значительно укрепивших свои коммерческие позиции в Восточном Средиземноморье и на Черном море, серьезно потеснив арабов и византийцев. Крестовые походы способствовали социальной мобильности европейцев, преодолению их страха перед неизведанным; в психологическом плане они подготовили Великие географические открытия. И, наконец, крестоносное движение и крестоносный дух нашли отражение в средневековой литературе (рыцарский роман, поэзия трубадуров, историописание). Среди наиболее значительных произведений – историографические и биографические труды Вильгельма Тирского, Жоффруа де Виллардуэна, Робера де Клари и Жана де Жуанвиля, поэмы Песнь об Антиохии и История священной войны.

По словах Ж.Ле Гоффа, крестовые походы оказались «вершиной экспансионизма средневекового христианского мира», «первым опытом европейского колониализма».

Снаряжение рыцаря.



В литературе нашей, особенно художественной, широко распространено мнение, что европейское рыцарское вооружение было ужасно тяжелым и неудобным.
Как только не измываются над рыцарями романисты: бедные всадники в их повествованиях не то что сесть на коня – ходить, с земли подняться сами не могут.



Да что винить писателей – их вводили в заблуждение солидные труды военных и невоенных историков. На самом деле рыцари не были врагами самим себе, да и вообще военное дело не терпит неудобств в снаряжении. И рыцарское оружие в этом смысле ничем не отличалось от любого другого.

Германские латы 1475 года


В XV веке появился полный доспех, где конструкция из больших сплошных стальных пластин повторяла строение человеческого тела.



Именно над этим доспехом издевались позднейшие авторы исторических исследований и романов, перенося его и на столетия раньше. А зря издевались. Выяснилось, что доспех этого типа отличался великолепными боевыми качествами, был не только очень прочен, но и удобен.



Весил такой доспех около 25 килограммов. (Комплект из кольчуги, лат для лошади и рыцаря весит до 90 килограмм).





Но этот вес равномерно распределялся по всему телу. Все подвижные части набирались из узких пластинок, приклепанных к ремням, так что доспех совершенно не сковывал движений.

В наши дни во время киносъемок спортсмены и артисты надевали подлинные доспехи. Так вот, тренированный человек спокойно работает в доспехе 8 часов в сутки, ходит, ездит верхом, сам влезает в седло и поднимается с земли.



А что рыцари уставали в своей броне – так разве не устают в своих сражениях современные хоккеисты?



Но недостатки у таких лат, конечно же, были. Малочисленная рыцарская кавалерия могла выполнять только мелкомасштабные задачи и была маломаневренной.



Более того, запредельная цена доспеха не позволяла рисковать им в особенно опасных обстоятельствах - не один дворянин разорился, чтобы приобрести «белый доспех» с клеймом Миссаглиа, Негррни или Хельмсшильда, самых знаменитых династий оружейников — «кузнецов и полировалыциков», итальянских master armaoli или немецких Planner.



Доспехи XV века, назвали "готическими" за заостренные формы своих деталей, особенно заметные на налокотниках, сабатонах (латной обуви) и перчатках, а также шлем — саллад, в вариантах без гребня. Острые формы наводят на ассоциацию со стрельчатыми арками соборов в готическом стиле.