Сообщений в теме: 14

[TIMON]

У ЛУКОМОРЬЯ ДОМ ЗЕЛЕНИЙ
ЗЛАТАЯ НИТЬ НА ДОМЕ ТОМ
ДНЕМ И НОЧЬЮ КОТ УЧЕНЫЙ
ВСЕ ХОДИТ ПО НИТИ КРУГОМ!!!



U ЛУКОМОРЬЯ ДУБ СРУБИЛИ,
КОТА НА МЯСО ЗАРУБИЛИ,
ТАМ НА НИВЕДОМЫХ ДОРОЖКАХ,
СКИЛЕТИ ХОДЯТ В БАСАНОЖКАХ,
РУСАЛКУ В МОРЕ УТОПИЛИ,
КОШЕЯ В БОЧКУ ЗАСМОЛИЛИ.

[TIMON]

С кем первым мы встречаемся,
Придя на белый свет, -
Так это наша мамочка,
Ее милее нет.
Вся жизнь вокруг нее вращается,
Весь мир наш ею обогрет,
Весь век она старается
Нас уберечь от бед.
Она — опора в доме,
Хлопочет каждый час.
И никого нет кроме,
Кто так любил бы нас.
Так счастья ей побольше,
И жизни лет подольше,
И радость ей в удел,
И меньше грустных дел!

[TIMON]

ДОРОГИМ МАМАМ
Чтобы правильно расти,
Надо маму завести.
Мама - очень зверь полезный,
Лучше прямо не найти!

Если ты захочешь кушать -
Стоит только заорать,
Прибегает мама тут же,
Будет сиську предлагать.

В сиськах просто и легко
Возникает молоко.
Стоит только присосаться -
Прямо в рот течет рекой!

Если ты поел немало,
Но еще не хочешь спать -
Чтобы мама не скучала,
Можно снова заорать.

Мама на руки возьмет,
Мама песенку споет,
Мама сказочку расскажет,
Спляшет, мячик принесет!

Если спать захочешь все же,
Лучше рядом с мамой лечь -
Пусть поспит немного тоже,
Маму надобно беречь.

К боку теплому прижмись,
Сладко - сладко потянись,
Перед сном, что мама рядом,
Непременно убедись.

Если ты глаза откроешь
И увидишь - мамы нет,
Ты, конечно, рев устроишь,
Разорешься на чем свет.

Прибежит она бегом,
Истекая молоком.
Мама - зверь домашний очень,
Не уходит далеко.

Хочешь быть счастливым самым,
Значит слушай мой совет:
Заводи скорее маму -
Лучше мамы зверя нет!   

[TIMON]

ПРО ВЕСНУ
Дух тепла в апреле немощен и нищ -
Уж не врёт ли календарик отрывной? -
Тем не менее - над кровлями жилищ
Дышит небо неминуемой весной.

Тем не менее - постылы и тесны
Стали шуб вериги, что ни говори;
Тем не менее - иными стали сны:
Вроде сны - а что-то будят изнутри.

И стремятся с ними вторгнуться в судьбу
Те, что некогда отторгнуты судьбой, -
То ли это прикасается ко лбу
Лунный луч, белесовато-голубой,

То ль бегут по векам тени рваных туч,
То ли рамы возникает сонный скрип,
То ли так неистребим и так живуч
Пробуждения души стереотип?…

Я давно похоронила ту тоску,
Даже память мне о ней не дорога.
Только сон толкает душу к огоньку
И подтапливает вечные снега,

И являет мне черты того лица,
Что давно уже из памяти ушло.
Проверяет: прогорело ль до конца
То, что некогда горело так светло?

Может статься, крови ток ещё горяч?
Может статься, обратимо забытьё?
Или полосы удач и неудач
Обратили душу в ветхое старьё?…

Так иголочкой прощупывает врач
Кожу, пробуя чувствительность её…

[TIMON]

Какой денёк! Налево и направо -
Сиянье луж, простора, высоты.
Ну, где, зима, твоя былая слава?
Уже самозабвенно и гнусаво
Поют дуэтом пламенным коты.

Безумной песнью полнится округа!
Соперника ловя в прицел зрачка,
Застыв в истоме друг напротив друга,
Они хвостами страстно и упруго
Охлёстывают тощие бока.

А по ночам над кровлею покатой,
Над чернотой безлиственных вершин
Плывёт звезда сквозь сумрак лиловатый -
И взлаивает нервно пёс косматый,
Проснувшийся без видимых причин.

Мы ловим за приметою примету
Весны, её божественный исток.
Ещё один сезон уходит в Лету,
Ещё длинней наш долгий путь по свету,
Ещё один свершается виток.

Но - Боже мой! - да разве это важно,
Какой по счёту номер у весны,
Когда расстёгнут ворот бесшабашно,
Когда влажна земля, и небо влажно,
И влажен воздух, и глаза влажны.

[TIMON]

Ты видишь, сменив нежилое ВЧЕРА,
Явилось СЕГОДНЯ в обличии новом.
Пора, не пора - выхожу со двора:
На волю, на поиск, за звуком и словом.

Ты видишь, опять наступает весна.
На нас наступает, идёт в наступленье.
Ещё её даль непроглядно-мутна -
Но вот возникает её населенье:

Из пор, из расщелин, из трещин коры
На свет выбирается, белый и жгучий.
Спешит, обживает дворы и миры,
Живёт - и не ведает участи лучшей.

Какая крутая зима позади!
В каких мы тисках обитали морозных!
Всё в прошлом, и как ни суди, ни ряди,
Мы - юг, и тепло нам - как пища и воздух.

Мы - юг, но ещё неприветливый юг.
Вот мается куст, сотрясаем ознобом:
"Скорее, скорее!" - терпенье, мой друг!
Давно ли ты был не кустом, а сугробом?

"Скорее!" - хоть жизнь не особо длинна, -
"Скорее, скорее!" - душа повторяет,
Уносится время - и только весна
С его быстротечностью нас примиряет…

[TIMON]

И снова мир продут,
весенний и зеленый,
и по полю бредут
есенинские клены.
Скворец из лужи пьет,
любить и жить не страшно,
как дерево, поет
Останкинская башня.
И шуба мне тесна,
и свитер мне игольчат.
Звенит во мне весна
в ямщицкий колокольчик.
Зачем грустить,
о чем
с тобою вместе тужим.
Любимая, пойдем
по подмосковным лужам.
За все меня прости.
Не мучаясь,
не маясь,
как хорошо брести,
прохожим улыбаясь!







ДРУГОЙ СТИХ
Запахло свежестью лесной,
в корнях идет броженье,
и взбудоражено весной
твое воображенье.
Она вошла в тебя, смеясь,
заполнила квартиру,
установив прямую связь
с твоей моделью мира.
И умножается листва
по правилам деленья,
и меж собою говорят
друзья мои, деревья.
А ну, весенний дождь, лупи
по лицам и по рожам,
и новый, свежий мир лепи,
а мы тебе поможем.
Веселой мудрости учи
серьезно и беспечно,
чтобы догматики учли,
что в мире все навечно.
Чтоб с этой мудростью земной
считались непременно.
Весна – меж летом и зимой –
большая перемена.

[sonyd]

Дорогой ТИМОН очень рад за тебя. ты настоящий романтик, отличные стихи, читал с удовольствием.......

[TIMON]

ОДЕЯЛЬНАЯ СТРАНА

Лег в постель. Закутался. Согрелся.
Подавайте мне теперь сюда
Все игрушки – кубики и рельсы,
Корабли, сады и города.

Два холма – под одеялами коленки,
И простынь бушует океан.
Города и башни ставлю к стенке
На крутой подушечный курган.

По холмам двойного одеяла,
По горам подушечной страны
Оловянная пехота пробежала
И прошли индийские слоны.

Я гляжу, как ласковый хозяин,
Как хороший, добрый великан,
На равнину шерстяных окраин
И на полотняный океан.

***

МУРАВЬИ

Муравьев не нужно трогать:
Третий день в глуши лесов
Все идут, пройти не могут
Десять тысяч муравьев.

Как носильщик настоящий
С сундуком семьи своей,
Самый черный и блестящий,
Самый сильный муравей!

Настоящие вокзалы –
Муравейники в лесу:
В коридоры, двери, залы
Муравьи багаж несут!

Самый сильный, самый стойкий,
Муравей пришел уже
К замечательной постройке
В сорок восемь этажей.

[TIMON]

Несостоявшееся объяснение в любви


– Ты любил ее?
После молчания:
– Кажется, да.
Помню всё, что с ней связано,
только лицо позабыл.
В темном небе протяжно и тонко гудят провода
на железных столбах,
в вышине,
выбиваясь из сил.

В каменеющей глине
неясно блестит колея.
Гонит ветер по спуску крутому
соломенный ком.
Кто он, спутник случайный,
которого выдумал я
и который за мною,
как тень,
неотвязно влеком?

Этот мальчик угрюмый
встает у меня на пути,
курит первый табак
и читает мне что-то свое...
Пребывает душа его,
словно скворец, взаперти,
но уже прорывается посвист и щебет ее.

Я любил ее, слышишь,
мой бедный двойник молодой?
Ты еще изопьешь эту горькую чашу до дна.
Будет дымная зелень лететь над овражной водой,
станет память богата,
а речь непривычно скудна.

Наша память нахлынет,
как лиственный свет вечеров,
где у края равнины стоят облака, присмирев,
Будут в сумерках поздних
греметь колокольцы коров,
и зарница очертит тяжелые купы дерев.

Хлынет ливень внезапный,
припустит по крышам греметь –
и напомнит нам заново
пением внятным, земным
духового оркестра простую и гулкую медь,
что играет на танцах
по праздникам и выходным.

Геликон и валторна –
кумиры мальчишеских лет –
вовлекают счастливцев
в утоптанный парами круг...
Нам еще не дают за резную ограду билет,
где блистает она
в окружении бледных подруг.

Будет зависть смешная к ее ухажерам лихим,
к одногодкам счастливым,
берущим билеты в кино.
Два-три слова случайных – и всё.
И плохие стихи.
И оркестр духовой,
повторяющий вальс «Домино».

Но когда из низин
вытекают тумана слои,
и сырая заря
над деревьями сада горит,
ты услышишь сквозь сон,
как ликуют ее соловьи –
на пределе дыханья,
из сил выбиваясь,
навзрыд!